Сокровище ордена Еретиков

– Да, не сможешь… – задумчиво повторила девушка: – Но не переживай, я привыкла заканчивать свои начинания. У тебя будет определенная сумма на первое время.

Южин вдумчиво слушал каждое слово подельницы и утвердительно кивал головой. Историк счел неуместным уточнять о какой именно сумме идет речь, тем более его это не так уж и интересовало.

– София, не сочти за грубость, но можно ли поинтересоваться, а все произошедшее с нами, оно действительно достойно твоего потенциального вознаграждения?

– Хочешь знать сколько мне платят? – искренне удивилась воровка.

– Да! – улыбнулся Южин: – Наверное это не мое дело… – поспешил добавить историк: – Но если я правильно понял, то это письмо весьма посредственная историческая находка.

– Еще раз! – заинтересовалась девушка.

– Письмо, оно не представляет никакой исторической ценности.

София недоверчиво посмотрела в лицо историка, после чего медленно перевела взгляд на дорожную сумку, в которой спрятала металлический тубус с заветной поклажей. Проведя пару секунд в раздумьях, девушка неспешно подошла к сумке и выудила из ее недр контейнер. Откручивая герметичную крышку хранилища, способного сберечь содержимое даже от огня, София спустя мгновение вновь уселась рядом с историком.

– Ну раз уж так сталось, что ты эксперт, то это вообще, что такое? – протягивая профессору истории письмо, спросила София.

Южин аккуратно развернул сверток. За последние девять часов ничего не изменилось, на бумаге были вычерчены причудливые узоры, то и дело сплетавшиеся в безумном танце. Неискушенному человеку могло бы показаться, что никакой логики и смысла в этих начертаниях в общем-то и нет. Также никуда не делась и алая бесформенная печать, отпечатанная на листе.

– Я не знаю! – пожал плечами историк: – Планкин позиционировал это, как письмо из личной переписки Папы Иннокентия 3, но я уверен, что оно не имеет никакого отношения к нему. Более того, я не уверен, что этот документ вообще имеет хоть какое-то отношение к церкви, – пристально всматриваясь в обветшалый лист бесстрастно произнес профессор.

– Откуда ты знаешь?

– Мне довелось изучать историю святой инквизиции, а папа Иннокентий третий, достаточно значимая фигура в ее становлении. И поверь, я видел все документы, связанные с его правлением, или хоть сколько относящиеся к этому и ничего подобного мне встречать не приходилось.

София сосредоточенно вслушивалась в объяснения Южина. Она привыкла к странным, а иногда откровенно бредовым желаниям и заказам взбалмошных коллекционеров и охотников за сокровищами. Но в этот раз она сама понимала, что дело из ряда вон. Слишком уж странным был заказ.

– А может оно и не имеет отношения к инквизиции, думаю заказчик понимает, что это такое.

– А ты уверенна, что заказчик хочет именно это? – невозмутимо спросил историк.

Вместо ответа девушка включила телефон и показала Южину фотографию, на которой отчетливо был виден именно этот документ. Южин утвердительно кивнул и продолжил изучать письмо. После нескольких минут сосредоточенного сканирования всех линий, историк поднял голову, и с нескрываемым расстройством шепнул Софии: – Как по мне, так это полнейшая чушь и околесица, впрочем, с другой стороны, бумага действительно достаточно древняя, и возможно все это, что-то значит.

– Думаю да! – ответила София и аккуратно запаковала древний свиток в защитный тубус.

– И все-таки, какова плата? – понизив голос и приблизив лицо к уху Софии спросил Южин.

– Три миллиона евро, – ответила воровка, при этом изо всех сил дав понять, что не хочет об этом говорить.

От услышанного историк подпрыгнула на месте и удивленно вытаращил глаза.

– Три миллиона! – эмоционально повторил историк: – Прошу прощения, но этот клиент разбудил во мне исследователя, спавшего уже достаточно долго!

– Сочувствую… – не обращая внимания на восторженность собеседника, ответила София: – Завтра мы совершим обмен и на этом все закончится.

– Но как же…

– Никаких, но! – властно сказала София.

Оборвав авантюрные начинания Южина на корню, София встала с дивана и вновь спрятала стальной тубус в свои вещи.

– Питер, я хочу прилечь!

Глава 24

Париж, Сэн-Дэни.

15 сентября 2021 года, 08:37

Кресло, в которое приземлился Южин, уступая воровке диван для отдыха, оказалось далеко не самым удобным. Впрочем, после «багажного» полета это сиденье казалось самым приятным и желанным местом для отдыха во всем мире. Постаравшись придать своему телу как можно более горизонтальное положение, профессор наконец смог расслабиться. Ощущение усталости, словно лавина тотчас обрушилось на каждую клеточку его тела. Из последних сил, он взглянул на мирно посапывающую Софию, к этому момент погрузившуюся в приятную дремоту. Однако усталость вскорости взяла свое и бросив еще один, короткий взгляд на прекрасное воровки лицо, Иван сомкнул веки…

…

Внезапный тычок резко вырвал спящего профессора из объятий морфия. Историку пришлось приложить практически все свои силы, чтобы разомкнуть свинцовые веки и взглянуть на того, кто так бестактно потревожил спящего. Питер Беркли с немигающим взглядом смотрел на историка сверху вниз. Видя то, с каким трудом Южину удается прийти в себя, американец оскалился в улыбке и еще раз дернул историка за плечо.

– Только не шуми! – зашипел хозяин квартиры и приложив палец к губам, кивнул в сторону Софии: – Мне нужно твое фото.

Историк бросил взгляд на настенные и часы. Он успел проспать целых три часа. Однако усталость, опоясывающая его тело, все равно никуда не исчезла, если не сказать обратного.

Встряхнув головой, Южин попытался привести мысли в порядок и наконец встать. Питер Беркли хоть и смеялся, наблюдая за ожесточенной схваткой человека с самим собой, все же мог потерять терпение, чего Ивану никак не хотелось. Спустя несколько секунд, собрав остатки воли в кулак, историк все же смог выпрямиться в полный рост и двинулся за американцем.

– Ну наконец-то! – в словах Беркли заиграли нотки раздражения: – Можно пожелать приятного пробуждения? – уже без тени недовольства добавил хозяин квартиры.

– Скорее нет, чем да! – вяло улыбнувшись отозвался историк и плюхнулся в предложенный Питером кухонный стул.

Приготовившийся к работе Питер еще раз взглянул на профессора, чьи глаза то и дело, норовили закрыться и отечески улыбнувшись протянул ему кружку, источающую пряный аромат кофе. Взглянув на вялую струйку пара над кружкой, историк благодарно кивнул и сделал первый глоток.

– И как же тебя угораздило попасть в такое… – Беркли задал вопрос, на которой не ждал ответа, поэтому сразу же перешел к делу. – Впервые в Париже?

– Нет, что вы, я часто бывал во Франции! Лучшее место на земле!

Недоверчиво взглянув на анкетируемого, Питер, пожал плесами и перевел взгляд за окно, видом из которого служила глухая стена соседнего здания:

– Мне, конечно, трудно согласиться с этим, но тебе виднее. В конце концов через два часа ты станешь гражданином этого «лучшего места на земле» … – немного помолчав Беркли добавил: – Даже сможешь голосовать… Но сейчас не об этом. Мне нужно имя. Есть какие-нибудь на примете? Но знай, если сейчас выдашь Вольжан, сделке конец… – засмеявшись Питер взглянул на собеседника. Профессор сидел словно мумия, не шевелясь и не двигая ни единым мускулом. Его невидящий взгляд устремился куда-то сквозь сквозь пустоту: – Что-то случилось?

– Так странно… – продолжая глядеть в никуда, еле слышно произнес историк.

– Странно что?

– Я теряю свое имя, наверное, вряд ли хоть когда-нибудь смогу вернуться домой, зайти в свою квартиру…

Питеру доводилось видеть подобное, в конце концов он и сам, когда-то отказался от всего, что имел, в пользу авантюрных приключений и прекрасно понимал, что сейчас чувствовал этот странный русский.

– Я понимаю, тебе страшн…

– Мне не страшно, – Южин не дал Питеру закончить жуткое клише: – Напротив, я совсем ничего не испытываю… Абсолютная пустота… Ни страха, ни радости… – выдержав долгую паузу, профессор наконец перевел взгляд и отрешенно посмотрел в глаза Питера: – Скорее разочарование, из-за того, что утрата моей жизни не стоит и мгновения сожаления…

– Можем продолжать? – дав профессору еще несколько секунд в тишине, неуверенно спросил Питер.