Ночной монарх

Районный центр Беблинген, расположенный в двадцати километрах от города Штутгарта, столицы земли Баден-Вюртемберг, переселенцам очень понравился. Небольшой город очаровал их не только своей тишиной, но и цветами. Они были везде: на балконах у жителей, их посадки были на вокзале и на автобусных остановках. Супруги почти каждый вечер гуляли по улицам. Наслаждались не только запахом цветов, но и глазели на множество магазинчиков и забегаловок, где можно было что-то купить или перекусить.

Полноправным гражданином ФРГ Регина Шнайдер стала через месяц ? получила паспорт. Ее мужу с первой попытки получить ауйсвайс не удалось. Виной этому явилась его фамилия. Госпожа Полонска при заполнении документов допустила ошибку. Вместо Чубчиков написала Чубков. Власти сразу же к этому придрались. Мольба переселенца исправить фамилию в его живом присутствии на пожилого чиновника не подействовала. Не подействовала на него и его трудовая книжка. Этот документ Федор берег как зеницу ока. В аэропорту Толмачево среди переселенцев витали настойчивые слухи, что таможенники небольшие книжечки конфискуют, считая их собственностью государства. Супруги сильно испугались. Стали искать варианты, как лучше спрятать свои «трудовые годы». Определились. Положили на дно своих туфель. Сняли обувь только в Ганновере, когда ехали в автобусе по городу.

Через три месяца Чубчикова «пригласили» за его настоящей фамилией. Он с благодарностью принял из рук чиновника небольшой листок бумаги, где черным по белому было написано, что вместо некогда фамилии Чубков он на законных основаниях имеет право носить свою новую фамилию Чубчиков. За бумажку он отдал двадцать пять марок. Оплатил работу контор, которые перепроверяли его родословную.

Незаметно прошел год. Переселенцы из Омска за это время многое сделали. Они окончили шпрахкурсы, сняли квартиру. Чубчиков первым нашел себе работу. Небольшое объявление в местной городской газете, что фирма приглашает на работу сторожа, он прочитал совершенно случайно, уже перед самым окончанием шпрахкурсов. Недолго думая, написал заявление. И об это нисколько не сожалел. О престижной должности он не мечтал. Он уже был старый, до полувека ему не хватало двух лет. Были проблемы у него и с немецким языком. Он также не забывал, что он русский, да еще со сложной фамилией. Регина решение мужа одобрила. Сама она еще не работала. Через неделю пришел ответ, Чубчикова приглашали на собеседование. Руководитель фирмы господин Шальке с большим вниманием пробежал глазами два стандартных листа белой бумаги, на которых было написано заявление нанимателя и несколько строк из его трудовой книжки. За душой Чубчикова больше и на самом деле ничего не было. Пустым был и его кошелек, карманную сумочку для денег он вообще не носил. Из большой страны он приехал абсолютно нищим. Приехал без копейки, не говоря уже о тысячах долларов. Последние десять «американок» и сто рублей с мелочью он отдал таможеннику в аэропорту Пулково, он признал у него перевес багажа. Вместо «законных» двадцатипяти вез на полтора килограмма больше. В небольшом чемодане также было два томика великого русского поэта Александра Пушкина, его стихи он безумно любил…

Собеседование было непродолжительным, без больших формальностей. Простота начальника подкупала приглашенного. Восхищался русским и немец. Он очень внимательно вглядывался в физиономию кандидата в сторожа, хотел как можно больше узнать его подноготную. Лично для него, да и для многих немцев, Россия, не говоря уже о суровой Сибири, всегда была загадочной страной. Особенно ее жители. Вальтер еще в школе увлекался историей этой страны. Он и до сих пор не понимал, как удалось Гитлеру за дюжину недель подойти к Москве, изгоняли же его ? годы. Школьник учителю подобные вопросы он не задавал, боялся. Скорее всего, подобное делать было и бессмысленно. В истории Германии об этом периоде вообще очень мало написано. Чем больше он интересовался жизнью чужака, тем больше он его подкупал. Чем ? он и сам не понимал.

Возможно, чисто русской физиономией или очень сложной фамилией, а может и настойчивым желанием работать. Голубые глаза долговязого мужчины вызывали у него порою чувство жалости и сострадания. Ему было уже за сорок, и он безропотно опускался на дно общества. Становился нищим. И это маленького чиновника сильно поражало. До прихода русского у него на собеседовании побывало пять человек. Три немца, все молодые ребята наотрез отказались от предложенных условий работы. Их ни только не устраивала мизерная зарплата, но и график работы. Мало того. Один из них вытащил из кармана небольшую вырезку из журнала и зачитал, что ночь способствует развитию в человеческом организме раковых клеток. Шальке ничего юноше не сказал. Молодежи нужны деньги, женщины, а не всенощное бдение через дрему…

Шальке договор прочитал вслух, кое-что показал на пальцах, даже помахал руками. Рассказывал, как надо действовать при нападении на охраняемый объект. Иногда в прямом смысле впивался глазами в физиономию сидящего. В умозаключениях он не ошибался. Долговязый не всегда понимал значение тех или иных слов, да и целых предложений. Несмотря на это, русский кивал головой или заразительно смеялся. С улыбкой он подписал договор. С улыбкой покинул он и бюро, держа в руках целлофановый мешок, в котором было два комплекта специальной одежды…

Регина Шнайдер обрадовалась, что ее муж подписал договор и уже завтра будет работать. На каком объекте ? не знал. По случаю удачи одежду мужа, в комплект входили пиджак и брюки серого цвета, а также белая рубашка с черным галстуком, она погладила сама. До этого стирка и глажка собственного белья и одежды лежала его на плечах. Сейчас сделала исключение. Сделала исключение и ночью. Она была куда теплее и ласковее к кормильцу, чем раньше. Не замечала она и его запах, который днем и ночью испускался из его подмышек. Федор мгновенно реагировал на замечания жены ? все было бесполезно. Специфический запах не могли изгнать ни русский «Тройной одеколон», ни немецкие дезодоранты, не говоря уже о мыле или мочалке. В эту ночь, как ей казалось, запахи вообще исчезли. Едва муж повернулся на бок, и поджав ноги под себя, захрапел, Регина впала в раздумья…

Она в своей жизни звезд с неба не хватала. Рано умершие родители единственной дочери ничего не оставили. После окончания педагогического училища работала учительницей в сельской школе, потом подалась в город. Устроилась воспитательницей в детском садике. Буквально через неделю познакомилась с молодым парнем, на танцплощадке в городском парке. Юра работал на авиационном заводе, полюбил ее с первого взгляда. Поженились. Сначала жили у его родителей, потом снимали комнату у одной пожилой пары. Ушли от предков вынужденно. Свекор и свекровь оказались пьяницами, пропивали все, что имелось в доме. Вскоре у молодых родилась дочь, требовалась большая жилплощадь. Они пошли в профсоюзный комитет, к директору. Им дали две комнаты в семейном общежитии. Через год стала работать и Регина, семейный бюджет значительно увеличился. Купили трехкомнатную квартиру, затем машину ? старенький «Москвич». После этого мужа словно подменили. С работы он возвращался поздно, иногда за полночь. Жене объяснял, что план по заготовкам горел. Она верила ему месяц, два, три… В конце концов ее терпение лопнуло. Позвонила его другу. Он был в недоумении. В цехе по ночам никто не работал, да и с планом все было в порядке. Через год Юрка ушел к другой женщине…

Регине Шнайдер было уже за сорок, когда в ее жизни появился Федор Чубчиков. Никто не скрывал, что брак между ними был по расчету. Он хотел уехать за бугор, ей нужны были деньги для жизни. Домашнее хозяйство лежало также на плечах мужчины. Он, несмотря на бешеные скачки цен, выкручивался. Основной работы не имел, но делал деньги почти из ничего. Его коммерческая струнка российской немке очень импонировала. Ей нравилось и то, что он никогда не скулил, даже в трудные минуты…

Свою первую ночную смену на исторической родине предков своей жены Чубчиков проработал на стройке, воздвигался большой универмаг. Он бдил за наружным забором из проволоки и периодически заходил в здание, где велись отделочные работы. Большую часть времени он находился в сторожевом вагончике. Здесь было почти все необходимое для человеческой жизни: столик, радио, журналы. Указания по несению службы новенький получил лично от шефа, который привез его на служебной машине. Как и раньше, русский с улыбкой слушал и утвердительно кивал головой. Хотя и не отрицал, что кое-что из ценных указаний не понимал. Шальке говорил на швабском диалекте, что для Чубчикова означало ничто иное как очередной иностранный язык. У шефа проскальзывали слова и на литературном немецком, но очень редко. Диалект начальника подчиненного не беспокоил. Главное ? во время службы не спать и не употреблять спиртные напитки. Общемировые проблемы сторожей Чубчикову были по одному месту. Он не злоупотреблял спиртным, ни раньше, ни сейчас. Считал, что «пьяная кампания» под эгидой КПСС была только на пользу алкашам. И в этой стране он также вел трезвый образ жизни. Первую ночь он добросовестно бдил, перекрыл все «нормативы». Вместо трех заходов в универмаг, как рекомендовал ему шеф, он сделал целых пять. Вместо двух кругов по периметру забора, сделал три.

Он не заметил, как наступил рассвет и пришло очередное утро. После ночной смены Чубчиков спал очень плохо. Сон к нему не шел, словно специально. Он довольно часто просыпался, несмотря на абсолютную тишину в спальне. Регина не только ходила по квартире на цыпочках, но и вынесла на крыльцо телефон. Боялась разбудить мужа. В час дня Чубчиков встал, и слегка шатаясь, сказывалось недосыпание, пошел под душ. Немного полегчало. Пообедал. Через два часа он вновь был начеку. Взял сумку с продуктами, чмокнул в щечку жену и побежал на автобусную остановку. До начала работы оставалось тридцать минут…

Первая трудовая неделя для начинающего сторожа прошла незаметно, даже очень быстро. Он постепенно привыкал к совершенно новому стилю жизни. Он и на самом деле был таковым. Сотни, тысячи горожан вечером ехали домой, чтобы отдохнуть от дневной смены. Он же ехал на свою новостройку, работал. Нечеловеческая жизнь или «все наоборот», так он говорил жене о своей работе, все больше и больше его затягивала в свою трясину. Чубчиков часто по ночам рассуждал о своей работе, да и вообще о жизни. Чем больше он рассуждал, тем меньше сомневался в правильности своего выбора. Для переквалификации нужны были деньги и немалые. У него и у его жены таких денег не было. Его тревожило и другое. С немецким он хромал на обе ноги. Найти хорошую работу без приличного знания языка было невозможно. После обхода он садился за учебник и настойчиво учил грамматику. Утром напрягал мозги, хотел кое-что вспомнить о ранее прочитанном. Не всегда удавалось. Чем больше он зубрил язык, тем больше приходил к однозначному выводу. Ночь ? не для серьезной науки. Разумные люди в эту пору спокойно спали, работали ли же ? дураки....

Апатия к ночному бдению уходила в середине месяца, когда Чубчикова получал заработную плату. У новичка она была не ахти большая, но для начала это его вполне устраивало. Весомый довесок к семейному бюджету вносила и Регина, она работала «по-черному» у двух престарелых немок. Убирала квартиры или стирала.

Через полгода у русского истек испытательный срок, и он «вышел» в люди. Он давно мечтал о бессрочной и постоянной работе, а не рыскать по десяткам объектов. «Постоянкой» оказался научно-исследовательский центр автомобильной промышленности. Находился он в небольшой деревне Ротхаузен, под Штутгартом. В двадцати километрах от его дома. На объект его привез шеф фирмы. Он очень коротко рассказал о тех, с кем Чубчикову предстояло работать и что ему предстояло охранять. Затем дал ему практический инструктаж. Шальке пять лет назад сам здесь работал. Первым сотоварищем новенького по ночному бдению оказался Иван Геринг, переселенец из Новосибирской области.

Прошло полгода. Чубчиков основательно втянулся в работу, познакомился с сотрудниками. Интернациональный коллектив состоял из семи человек. Среди них было: два «руссака», два переселенца из Румынии и двое немцев из бывшей социалистической Германии. Шефом сторожевой службы на объекте был господин Мюллер, коренной немец. Федор Чубчиков с первого же часа искал контакт с Иваном Герингом, что было вполне закономерно. Оба приехали из Сибири, оба говорили по-русски. Чем больше он завязывал разговор со своим земляком, тем больше его не понимал…

Ванька Геринг еще в детстве хотел быть «русским». Он знал, что только из-за немецкой национальности его родителей сослали из Поволжья в Сибирь. Доставалось ему и в школе. Кое-кто называл его «фашистом» или «фрицем». Он все терпел, иногда плакал, но сдачи не давал. Боялся ? побьют. По мере взросления свою манеру поведения он несколько видоизменил. Никому на рожон специально не лез. К сильным ? приспосабливался, маленьких и слабых ? обижал. Вскоре его заметили, избрали комсоргом класса, занесли на школьную доску почета. Рекомендовали в педагогический институт. Профессия учителя ему не нравилась, но другого выхода не было. Пасти коров или сидеть целый день за рычагами трактора он не хотел. Все экзамены он сдал на тройки, поступил. Помогла комсомольская характеристика. Мало того. В этом году был большой недобор историков. Выпускники хотели лететь в космос, строить мощные электростанции и предприятия. Молодой немец, одержимый тщеславием, тоже хотел быть впереди планеты всей, но другим путем. Учился он посредственно. История, как и его родной немецкий язык не котировались.

Усердие проявлял он исключительно только в общественной работе, где, как ему представлялось, можно было куда быстрее выбиться в люди. И он не ошибся. Через год его избрали секретарем комсомольской организации факультета. Еще через год приняли в ряды КПСС. Еще через год избрали членом партийного комитета института. О нем писали в местных газетах, говорили по радио. Иван Александрович Геринг стал знаменитостью. Ректор здоровался с ним за руку, не говоря уже о деканах факультетов. Студентам Геринг руки не подавал, не замечал, не до этого было. Он весь был погружен в себя, в мир личных интересов и потребностей. После института Иван попросился в родные места. Его просьбу удовлетворили.

Молодому педагогу в школе районного центра Березово предложили вести два предмета ? историю и немецкий. Он охотно согласился. Через неделю он пошел в райком партии. Пошел ? себя показать, и кое-что узнать из бурной деятельности народной партии. К первому секретарю идти не рискнул, побоялся. Начал с низов, зашел в отдел пропаганды и агитации. Встретила его относительно молодая женщина, пригласила присесть. Геринг как на духу рассказал ей о своей бурной деятельности в институте. Затем выложил на стол целую пачку всевозможных грамот и значков. Татьяна Сергеевна Мишина, так звали заведующую отделом, от радости расцвела. Райкому партии теперь есть на кого опираться в средней школе, где еще не все правильно понимали политику партии. Особенно ее директор…

В том, визит в особняк местной власти был очень успешным, Геринг не сомневался. В в своих выводах он не ошибся. Через полгода ему предложили возглавить школу. Он без всяких обиняков согласился. Бывшего директора Афанасьева, участника Великой Отечественной войны уволили с формулировкой «за неправильные методы школьной молодежи». Был у безрукого один очень веский негатив. В порыве гнева он срывался и страшно матерился. Все эти годы «недостаток» проходил, сейчас же вышла осечка. В том, что его «сдал» в райком партии новенький, он не сомневался.

Иван Геринг сразу же очень рьяно взял бразды правления в свои руки. Первое, что он сделал ? отремонтировал свой кабинет. Довольно просторная комната походила на склад, где хранились старые классные журналы и учебные пособия. Он лично сам все побелил и покрасил, не хотел себя компроментировать чей-либо помощью. Женский коллектив наставниц сразу же притих. На следующий день и они навели порядок в своей учительской. Через неделю состоялось заседание педагогического совета школы, оно впервые проходило под руководством нового директора. Он подверг резкой критике работу не только своего предшественника, но и снял стружку с тех, кто ему усердно служил. Пожилой учительнице ботаники стало плохо. Она упала в обморок, еле-еле откачали. Учителя и многие школьники знали, что она была любовницей безрукого. Первое заседание под руководством Геринга по продолжительности побило все рекорды. Раньше, как правило, все вопросы решались в течение часа, не больше. Этот же «марафон» длился уже три часа и все не было конца. Кое-кто из представительниц слабого пола сжимал ноги или ерзался на стуле. Но, увы … Было не до туалета. Программа действий учителей и их подопечных на пятилетнюю перспективу, которую оглашал директор, была куда важнее, чем естественные необходимости человека.

Молва об инициативном директоре-немце все больше и больше распространялась по небольшому городу Березово и за его пределами. На базе школы стали проводиться показательные занятия. Приезжали сюда и студенты института, где совсем недавно учился новатор педагогического «производства».

Рвение нового директора местные власти заметили и бескорыстно его отблагодарили. Одинокому мужчине в новом трехэтажном доме выделили двухкомнатную квартиру. Лично сам первый секретарь райкома партии на служебной машине подвез новатора к дому, открыл квартиру и вручил ему ключи. Новосел обнял седовласого мужчину и тихо произнес:

? Анатолий Иванович, Толя… Я знаю, что без тебя мне бы целый век куковать в общежитии… ? Затем сквозь слезы добавил. ? Спасибо друг, все отдам, себя отдам, чтобы оправдать доверие нашей любимой партии… Твое доверие, Анатолий…

Новоселье Иван Александрович Геринг справил в очень узком кругу. Справил через месяц, когда купил новую мебель и газовую плиту. Среди приглашенных были нужные ему люди: два ответственных работника горкома партии, один ответственный работник из горсовета и учительница Калугина. Все эти люди его поддерживали, даже благоволили. Он «пропускал» их по одиночке и правильно делал. Сообща никакого доверительного разговора не получится, невозможно даже анекдот рассказать. Каждый боялся друг друга.

Наиболее запоминающей для новосела была встреча с Зоей Калугиной, математиком. Она приехала в Сибирь из-за своей старенькой бабушки, которая в одиночестве доживала свою жизнь. Молодая женщина, едва вошла в квартиру своего начальника, невольно улыбнулась. На праздничном столе было настоящее съестное изобилие. Подкупало ее и радушие, исходившее от хозяина. Она уже давно хотела поговорить по душам с серьезным мужчиной, он был на три года ее старше. Молодость не помешала ему стать чуть ли не общесоюзной знаменитостью.

В его популярности была и ее доля. Неделю назад она по собственной инициативе на заседании педагогического совета школы прочитала большую статью о новаторском подходе по воспитанию детей коммуниста Геринга. Никто из коллег не знал, что под вымышленным именем Александрова была ее фамилия. Написать заметку о директоре ее попросил редактор районной газеты «Молодой сибиряк». С ним она совершенно случайно познакомилась во время слета молодых педагогов.

Герингу очень долго приходилось уговаривать свою гостью, чтобы она пригубила очередную рюмочку вина за его новую квартиру. Калугина отнекивалась, боялась спиться. Боялась и оконфузиться перед своим начальником. В конце концов она сдалась. Хозяин ликовал, его гостья хорошо кушала и хорошо пила. Следовала его рекомендациям. Перед тем, как выпить, мужчина осенял себя крестным знамением и с серьезным выражением лица произносил:

? Боже, дай мне силы, чтобы она была не последняя… ? Затем ставил хрустальный сосуд на свою ладонь и уже нараспев мурлыкал себе под нос. ? Кто хоро-шо-о ку-ша-ет и пьет, тот здоровеньким живе-е-ет…

Народная присказка молодой особе очень нравилась. После выпитой жидкости она мигом забрасывала в своей ротик несколько пластиков колбасы и нараспев нежным голосом вторила:

? Кто много пьет и много ест, тот здо-ро-вень-ким умрет… ? Затем делала очаровательную улыбку и подставляла свою рюмку…

Время неумолимо двигалось вперед. В квартире своего шефа Зоя была уже почти три часа. Ее все больше и больше клонило ко сну. Она решила немного освежиться, пошла в ванную комнату. Включила кран с холодной водой и умыла свое лицо. Немного полегчало. Выпорхнула из комнаты и предложила мужчине потанцевать. Он согласился. Включив проигрыватель, стоявший на столе, он прижал к себе женщину и очень уверенно ее закружил. Геринг был настоящим королем вальса. Этому «ремеслу» его научила сама жизнь, огромное желание сделать себе карьеру. Он был одним из самых активных участников художественной самодеятельности. Его часто приглашали на банкеты, без пляски и танцев там не обходилось.

Опытный танцор, вглядываясь в голубые глаза партнерши, все больше и больше убеждался, что она сильно устала. Устал и он. Сделав несколько движений, он слегка улыбнулся, и взяв девушку за руку, повел ее в спальню. Затем осторожно положил ее на кровать. Калугина уже почти спала. Геринг, как бы невзначай, руками прикоснулся к ее стройным нижним конечностям и очень осторожно развел их в стороны. Узкая юбочка несколько потянулась вверх по крутым бедрам девушки. Он слегка опешил, когда увидел ее белые плавки…

Калугина, одурманенная вином, все еще не понимала, что с нею происходило. Лишь после того, как ей сильно чем-то мягким и нежным перекрыли дыхание, она невольно встрепенулась и открыла глаза. Потом вновь их закрыла. Ей почему-то сейчас, не то во сне, не то наяву, было приятно, даже очень. Ее тело то поднималось вверх, то опускалось на что-то мягкое и нежное. Она от ранее неведомой страсти с силой прижимала к своим грудям большое и сильное чудовище, которое дергалось и тяжело дышало. Она вновь и вновь его прижимала. При этом неестественно ойкала и кричала. Кричала уже не от боли, а от удовольствия…

Проснулась она рано утром. Первые лучи солнца едва только проникали через завесу утреннего тумана. Проснулась и тяжело вздохнула, ее голова страшно болела. Болела так нестерпимо, что она вновь закрыла глаза. Сквозь полусонное состояние она неожиданно услышала чей-то громкий храп, он раздавался в непосредственной близости от нее. Она открыла глаза, повернула голову и от страха громко вскрикнула. Рядом с нею лежал полуголый мужчина. Он лежал к ней спиной, она видела лишь тыльную часть его головы. Зоя приподнялась, продвинула свое тело вперед и вытянула голову. Внимательно вгляделась и опять громко ойкнула. Рядом спал Иван Александрович, ее директор. Он спал так крепко, что не чувствовал, как с него сползло одеяло. Оно лежало на полу.

Калугина стремительно вскочила и ринулась в туалет. Засунув два пальца в рот, стала рыгать. Таким способом очищались от неугодных примесей в желудке ее родители, они частенько гуляли со своими соседями. Сейчас к этому прибегла и их дочь. Затем она включила кран с холодной водой и подставила под него голову. Немного полегчало. Вошла в спальню, присела на диван. Хозяин спал без задних ног, лишь иногда царапал своими руками то ноги, то руки или свое интимное место. Нагой женщине было не до зрелищ. Она все еще не понимала, почему она оказалась в постели со своим директором. Она покинула диван и стала ходить по комнате взад и вперед, словно по небольшой тюремной камере. Она часто видела в кино революционеров, они с умным видом «прохаживали» многие годы, чтобы прийти к той или иной мудрой мысли. В ее же голове подобного ничего не было. Вскоре ходить ей надоело, ее организм требовал покоя. Она осторожно подошла к постели, приподняла одеяло и тихо вскрикнула. Белая простыня, на которой она только что спала, в некоторых местах была в крови. Мысль о том, что ее изнасиловали, в сей миг пронзила мозг молодой шатенки. Она присела на корточки и уставилась на полуголого мужчину. Она все еще не понимала, что могло быть общего между ним и ею. Через некоторое время она рванулась в ванную комнату и быстро открыла кран с горячей водой. Залезла в эмалированный сосуд. Затем пригоршнями стала набирать горячую воду и мыть влагалище. Чем больше она это делала, тем радостнее было у нее на душе. Ей казалось, что мощные потоки воды, находившиеся в ее ладонях, избавят ее не только от беременности, но и от человеческого позора. Из ее глаз текли слезы…

В дверь постучали. Зоя этот стук не слышала из-за шума воды, стремительно вытекающей из крана. Лишь после того, как дверь открылась, она повернулась и увидела перед собою хозяина квартиры. Он был нагой. Геринг, внимательно наблюдавшей за полуобнаженной женщиной, слегка хмыкнул себе в кулак и с улыбкой ее спросил:

? Зоенька, как тебе в моей постели спалось? Небось всю ночь ворочалась… ? Затем с хитринкой в глазах прошептал. ? Перинушка ведь неродная…

Калугина, сидевшая по самый пояс в горячей воде, сначала ничего не ответила. Слезы ее душили, неожиданно появились спазмы в горле. Лишь после того, как мужчина попытался ее обнять, она резко встала из воды и сквозь зубы процедила:

? Иван Александрович… Как Вам не стыдно еще о чем-то спрашивать… Как не стыдно…

Больше она ничего не могла произнести. Она вновь опустилась в воду и в сей миг оказалась во власти слез. Ее хрупкие плечики то и дело вздрагивали, словно кто-то по ее спине царапал чем-то острым. Плач женщины у мужчины особой тревоги не вызывал. Он стоял посреди небольшой комнаты и с явным недоумением созерцал происходившее. Вскоре Калугина успокоилась, и увидев самодовольное лицо своего шефа, быстро выскочила из ванной. Ринулась в спальную комнату. Плюхнулась в постель и закрылась с ног до головы одеялом. Она плакала навзрыд. Новосел в это время сидел на унитазе и с большим старанием очищал свой кишечник. Затем он почистил зубы, побрился и направился в спальню. Слезы красивой девушки, как и прежде, не беспокоили его нервную систему. В том, что эта молодуха придет к нему в постель, придет и не раз, он не сомневался.

Причин для серьезного беспокойства сейчас он не видел. Он слегка сдернул одеяло, которым была закрыта голова девушки, и очень серьезно произнес:

? Зоенька, Зоя Ивановна! Я очень Вас прошу не беспокоиться за прошедшую ночь… Наша любовь останется без каких-либо последствий…

Затем он приподнял подушку, на которой только что спал, и вытащил оттуда использованные презервативы. Математичке оптимистический голос шефа понравился, она высунула голову и с интересом стала за ним наблюдать. Увидев его спокойное выражение лица, она неожиданно для себя улыбнулась. Улыбнулась и тут же почувствовала, что его спокойствие все больше и больше наполняло ее душу, хотя очень медленно. Страх за свое будущее, особенно за появление ребенка, все больше и больше отступал на задний план. Мужчина с улыбкой протянул ей свою руку и раскрыл ладонь, на которой лежали два презерватива. Оба они были в какой-то не то прозрачной, не то темно-белой жидкости или слизи. Заметив удивленные глаза своей любовницы, Геринг с присущим ему спокойствием произнес:

? Зоенька, ради Бога, поверь мне молодому старику… Эти резинки уберегут нас не только от детишек, которых, ни ты, ни я, не хотим… Они уберегут нас даже от всякого черта лешего…

Лучики внезапно нахлынувшей радости на лице женщины, добавили ему оптимизма. Он слегка чмокнул ее в губы и еле слышно прошептал:

? Я на всякий случай на своего Иванушку пару резинок натянул…

Необычное сравнение мужского пениса рассмешило Калугину. Она улыбнулась и вновь накинула одеяло на свою голову. Мимолетная сообразительность гостьи в одночасье подняла жизненный тонус новосела. Он почти в приказном порядке произнес:

? Зоенька, все печали выбрось… Беги в ванную комнату, приведи себя в порядок и садись за стол…

За время отсутствия любвницы Иван Александрович с большим прилежанием накрывал стол, он был намного беднее, чем вчера. Однако это его абсолютно не беспокоило. Его душа и сердце радовались, что в его сеть попалась очень молодая девушка, притом очень красивая и главное, безобидная. И это были еще не все ее достоинства. Она, к его удивлению, была еще и девственницей. Геринг очень тщательно изучал документы новых педагогов. С замужними женщинами он не связывался. Не связывался и с очень опытными, у них, наверняка, были любовники или покровители. У Калугиной же никого не было.