Клятвоотступник
«Опуститься» на землю бородачу помогла Каштанка, которая сначала стояла возле вошедшего и внимательно смотрела на зеркало. Затем, оскалив зубы, она с визгом бросилась вперед… Александр еще раз внимательно посмотрел на себя в зеркало, затем на Каштанку и громко засмеялся. Верзила теперь понял, что ни он, ни его собака не узнали себя в зеркале. Чем больше беглец смотрел на свое отражение в зеркале, тем больше он смеялся. Смеялся сквозь слезы, которые невольно текли из его глаз и потом сразу же исчезали в густых «зарослях» бороды. «Кубинский» Фидель иногда смотрел и на Каштанку, которая все еще не могла «признать» свое отражение и скулила при виде черно-белой собаки.
Поведение псины, однако, не отвлекло бородача от земных проблем. Он «стрельнул» глазами по комнате, людей не было. И это обрадовало пришельца. Он легонько взял руками за спинку кресло и осторожно его продвинул в угол, затем опустился на мягкое сидение. Неземное блаженство моментально вошло во все части и поры молодого человека. Он закрыл глаза и стал глубоко дышать. Ему казалось, что только сейчас и только в этом кресле находится весь кайф жизни, ради которого он покинул воинскую часть и так долго не мог его поймать…
Неожиданно раздался лай Каштанки, этот лай беглый понимал с «полуслова». Собака, словно стервятник, стояла возле небольшой двери неподалеку от зеркала и громко лаяла. Александр быстро соскочил с кресла и мгновенно развязал вещмешок, затем вытащил из него автомат. Потом держа оружие наизготовку, он на цыпочках подошел к двери. Он сейчас не сомневался, что дверь ведет в подсобку или в подвальное помещение. Он строго посмотрел на собаку и поднял указательный палец вверх. Та моментально замолчала. Беглый, не говоря уже о Каштанке, нисколько не сомневался, что за дверью кто-то есть. Кошка или другое животное, опасности, как таковой, для них не представляло. Человек же, который, несомненно, был немцем, мог позвонить о пришлых в полицию… Страх за свою жизнь заставил бородача действовать очень быстро и решительно. Не изменяя положения с оружием, он с силой ударил ногой в дверь. Дверь, словно пушинка, раскрылась. Вооруженный мужчина сразу же увидел перед собой тощего старика, который сидел на диване и испуганно смотрел на заросшего незнакомца, который только что «открыл» дверь…
Отто Гюнтер в этот вечер к сыну не поехал, не поехал не по своей вине. В этот вечер в его парикмахерской был поистине уникальный клиент, которому он впервые в своей жизни делал прическу. В том, что сидящий великан с длинными волосами и с пышной бородой был русский из ГСВГ, старик нисколько не сомневался. Он не мог только определить воинское звание пришельца из-за его цивильной формы. Спрашивать же не решался, не по причине своей скромности, а по причине страха. Неожиданный клиент с момента своего появления почему-то все время молчал, он только жестикулировал. Эти жесты Отто понимал мгновенно, кое-где даже и «преуспевал». Он по своей инициативе на ключ закрыл входную дверь парикмахерской, опустил гардины на окнах. Он от страха даже снял трубку с телефонного аппарата, прекрасно зная о том, что это «чудо» давно отключено от сети. Без проблем он определил и прическу клиента, который, сидя в кресле, стволом автомата указал в сторону рекламного щита с изображением молодого человека с короткой прической и пробором на голове. Во время работы мастера поведение русского оставалось без изменений. Он продолжал держать палец на спусковом крючке, лицо его было суровым и безжизненным. Немец же, наоборот, чем быстрее отходил от кондрашки, тем увереннее работал ножницами и электрической машинкой.
Минут через тридцать все было «готово». Пришлый, увидев красивую прическу на своей голове, соизволил улыбнуться. Был доволен и сам мастер. Он, изрядно устав от «службы» и страха, присел на соседнее кресло и с восхищением посмотрел на свое «произведение». Перед ним сидел молодой парень с правильными чертами русского лица. Эти лица он видел по телевидению по времена правления коммунистов, тогда довольно часто показывали совместные мероприятия немцев и советских солдат. Не забывают и сейчас. Полгода назад в ихнем округе собирали подарки для русских солдат, которые еще продолжают службу на территории объединненой Германии. Некоторое время старый немец и молодой русский сидели напротив друг друга, каждый думал о своем. У красивого юноши с автоматом, который с презрением смотрел на плешивого старика, каких-либо планов не было. Его голова на сегодня и на завтра была «пустая». Он жил одним часом, одним мгновением. Сейчас он просто сидел, только и всего. Ему нравилось сидеть в этом удобном кресле и чувствовать себя человеком…
У Отто Гюнтера, наоборот, на душе было очень тревожно. Его почему-то пугали большие голубые глаза молодого и очень красивого парня. Да и поведение этого человека со специфическим запахом для него было непредсказуемым. Он нисколько не сомневался, что именно этот бывший бородач, которому всего каких-то полчаса «было» за пятьдесят лет, может без всякого сожаления пустить в него автоматную очередь. От этой мысли ему хотелось убежать или куда-нибудь спрятаться. Он начинал в своей голове строить всевозможные планы своего спасения, но они исчезали почти мгновенно, не пройдя своего логического осмысления. Бежать было не только безумно, но и очень опасно. Доказательством этому являлась и собака, которая преданно смотрела в глаза своему хозяину, сидящему в кресле и смотрящему, словно истукан, в одну точку. Господин Гюнтер несколько раз про себя чертыхнулся в адрес грязной псины, благодаря которой его и «вычислили».
Настенные часы пробили пять раз. Прошло почти два часа после того, как Отто «закрыл» свое заведение. Два часа заточения в собственной парикмахерской были самыми страшными в его жизни. Безысходность ситуации вынуждала его искать выход. Он начал усердно шевелить губами, делая попытку заговорить по-русски, хотя знание русского языка было у него на «абсолютном нуле». Он сейчас корил себя за то, что каких-то двадцать лет назад не удосужился взять разговорник у сына и кое-что почитать. Алекс тогда был полон желания изучать русский язык, язык своих друзей. Русский язык в те времена учили не только жители социалистической Германии. Учили его и западные немцы, для которых он был языком врагов. Особенно это было «модно» в годы международной напряженности…
От воспоминаний по тяжким временам у старика сильно закололо под сердцем. Он, привстав с кресла, направился в сторону подсобки, где находились таблетки. От желания подлечиться сразу же пришлось отказаться. Русский молниеносно встал с кресла и приставил ствол автомата к его голове. Старик от страха присел и заплакал. Слезы и оханье старого немца в какой-то мере разжалобили Александра. Он отошел на несколько шагов в сторону, и держа автомат наизготовку, стал внимательно наблюдать за дальнейшими действиями немца. Старик, превозмогая боль в груди, ускоренным шагом ринулся в подсобку. За все время его отсутствия Кузнецов не спускал глаз с двери, усердно служила своему хозяину и Каштанка. Она сидела возле него и внимательно прислушивалась к тому, что происходило в подсобном помещении.
Из подсобки немец вышел минут через пять. Он был очень радостный и все шептал по-русски:
– Очень корошо, очень корошо, русский Иван… Очень корошо, русский Иван…
От этих слов Александр несколько смягчился, к нему в голову сразу же пришли добропорядочные мысли о немцах. Офицеры и солдаты почти всегда говорили только хорошее о местных жителях. Проблемы в большинстве случаев создавали сами русские… Увидев ослепительно красивую улыбку на лице налетчика, старый немец решил еще в большей мере «услужить». Он почти на цыпочках приблизился к Каштанке и стал ее гладить. Собака на приближение чужака и прикосновение его ладони почему-то никак не реагировала, она только усердно моргала своими глазами и внимательно смотрела в сторону хозяина. Странное поведение псины очень рассмешило Александра, он начал громко хохотать и наблюдать за тем, что дальше будет делать старик с его псиной. Отто после того, как основательно убедился, что собака вооруженного русского его «приняла», осторожно взял ее на руки и понес в подсобку. И на этот раз Каштанка не издала ни звука. Старый человек и собака появились минут через пятнадцать. Кузнецов от увиденного даже вскрикнул. Ему не верилось, что перед ним его настоящий друг с четырьмя ногами. «Одежда» собаки была сухой и чистой, ее черно-белый цвет даже переливался при не таком уже и ярком электрическом свете в комнате. Идеальная чистота псины на какой-то миг пристыдила хозяина. Он только сейчас пришел к мысли, что за все время пребывания в роли хозяина Каштанки, он так и ни разу не удосужился ее основательно помыть. Собака без его ведома довольно часто заползала в лужи или озера, которые встречались на пути многочасового странствия по лесам и полям. Хозяин и сам, честно говоря, забыл о том, что такое ванна или душ, не говоря уже о солдатской бане. Он мылся в озерах, использовал и природный «душ», проливной дождь…
Веселое настроение русского немец почувствовал сразу, как только появился с тщательно вымытой собакой. Он решил это опять использовать, дабы отвести, как он предполагал, плохие мысли в голове русского Ивана. Парикмахер, сделав дежурную улыбку, посадил Каштанку в кресло и взялся за ножницы. Наводить марафет на своем четвероногом друге Кузнецов немцу не мешал, он даже временами снимал палец со спускового крючка автомата. Мягкое кресло с подлокотниками, в котором он сидел, располагало к спокойствию и ничегонеделанию. В этом блаженстве он просидел бы целую неделю, а может, даже и год. Уж больно уютно было в кресле, да и в самой парикмахерской. Его тело, очень соскучившееся по домашнему уюту и человеческой чистоте, отдыхало. Однако, чем обильнее выступали капельки пота на плешине старого немца, тем подозрительнее для верзилы становилось поведение старика. Блажь в его голове быстро улетучивалась. Он опять стал недоверять старому немцу, прекрасно понимая то, что тот мягко стелет неспроста. Скорее всего, он кого-тот ждет или очень боится за свою жизнь. Кузнецов взглянул на свои «командирские», было уже начало седьмого. Три часа для него пролетели совершенно незаметно, пролетели словно три минуты. Длительное пребывание в парикмахерской испугало Александра, он вновь приподнес часы к уху, те работали без сбоев. «Командиры», так называл про себя солдат часы, никогда его не подводили. Он опять откинулся на спинку кресла и стал наблюдать за работой мастера. Каштанка вела себя прилично, даже очень послушно. Собака не дергалась и не лаяла, она только тихо что-то скулила себе под нос и иногда бросала взгляд в сторону хозяина. Почти домашняя идиллия сделала свое дело, Кузнецов на мгновение закрыл глаза…
Проснулся он от неожиданного стука и стремительно вскочил на ноги. Затем мгновенно и сильно нажал на спусковой крючок автомата, одиночного выстрела или автоматной очереди не последовало. Беглый от страха передернул затвор «Калаша» и с ненавистью посмотрел на дверь, откуда раздался стук. Первое, о чем подумал он, что немец уже успел позвонить в полицию. Александр бросил взгляд в сторону кресла и повел стволом автомата… Спокойное поведение предполагаемого предателя укротило его страх и фантазии. Спокойно вела себя и Каштанка, она сидела на коленях старика и радостно смотрела на только что проснувшегося хозяина. Спокойствие верной псины через несколько мгновений передалось и Кузнецову. От мысли, что кто-то из возможных клиентов или любителей поболтать, решил постучать в дверь парикмахерской, не доверяя дощечки, на которой было написано по-немецки «Закрыто», он и вовсе успокоился. Успокоился и затем опять закрыл глаза…
Этот вечер и ночь у бывшего советского солдата прошли на ура. Он и не мог себе даже представить, что эта маленькая парикмахерская оставит в его памяти незабываемое впечатление. Он проспал в кресле после начала своего «вояжа» почти десять часов. За это время чрезвычайных происшествий не случилось, не было и источников повышенной опасности. Все обитатели парикмахерской находились на своих местах. Проснувшийся не мог налюбоваться своей псиной. За время его сна парикмахер привел Каштанку в божеский вид. Она напоминала сейчас собою тех собачек, которых Александр видел на витринах магазинов, где продавали корм для кошек и собак. Красивая псина на какой-то миг решила отблагодарить своего хозяина. Она быстро спрыгнула с кресла владельца парикмахерской и уверенно села возле хозяина. Села и стала преданно смотреть ему в глаза. Собачья преданность верзилу рассмешила. Он, слегка чмокнув животное в морду, привстал и сделал пару шагов, намереваясь размяться. Через несколько мгновений он ахнул. В углу комнаты на небольшом столике был приличный закусон. Отто Гюнтер, заметив изумленный взгляд русского, неспеша покинул кресло и также неспеша подошел к своему недавнему клиенту. Старик сейчас не боялся великана с автоматом Калашникова, почему он его не боялся, он и сам не понимал. Он, глядя в глаза парня, по-дружески похлопал его по плечу и тихо произнес:
– Дружба, фройндшафт, мир и дружба… Руссе и немец, ты и я…
Русские слова, произнесенные стариком с большим акцентом, богатыря очень обрадовали. Он сильно прижал худенькое создание к себе. Старый Гюнтер от объятий налетчика чуть было не задохнулся. Он только тяжело кряхтел и чуть было не зажимал нос от нечеловеческого запаха, который «испускал» красивый русский. Этот запах устоял перед самым крепким мужским одеколоном, которым с большим усердием цирюльник в прямом смысле «обработал» волосы пришельца. Даже его собака не была такой «пахучей», как ее хозяин. Она под душем нисколько не лаяла, она от удовольствия только фыркала и несколько скалила зубы. Мыть животину дед не боялся, он довольно часто устраивал водные процедуры для собаки своего сына. К тому же, эта незнакомка была безоружной…
Многое успел передумать старый немец бывшей социалистической Германии за время сна русского солдата. Сомнений не было, визитер с собакой является дезертиром, простым солдатом. Почти все офицеры Советской Армии кое-что знали по-немецки, мужчины со звездочками на погонах могли общаться с местными жителями в магазинах и на улице. Этот же был «безъязыким», общение сводилось только к жестам. Старик многие из них не понимал и поэтому боялся расправы.
Русский заснул очень быстро и очень неожиданно. Старик чуть было не оказался на седьмом небе, когда во время «прически» собаки услышал мощный храп. Он нисколько не сомневался, что неожиданный клиент проспит здесь вечер и целую ночь. Первым желанием господина Гюнтера было желание покинуть свое далеко неприбыльное заведение и улизнуть, улизнуть, как можно скорее. Однако он решил не торопиться, он все еще боялся этого спокойного, но и одновременно сурового русского. Он нисколько не сомневался, что этот русский с красивым лицом без всякого сожаления пустит в его голову несколько очередей. Старику не хотелось умирать, несмотря на свою «древность». Отто Гюнтер прекрасно знал, что все люди смертные. Он в этом отношении не был исключением. Ему просто-напросто хотелось под старость вывести в люди своего неудачника сына, который все еще не определился в жизни…
Отцу и сыну не повезло при социализме, жили от зарплаты до зарплаты. Надежды взрослых мужчин на капитализм также не оправдались, они остались без работы. Старик довольно часто думал о судьбе своего Алекса, особенно тогда, когда у него прихватывало сердце. С началом храпа великана умный и хитрый немец решил закончить «собачью» прическу. Каштанка также была не против этого. Она быстро спрыгнула с кресла и подбежала к хозяину, тот на ее легкий визг никак не реагировал. Собака, не дождавшись от хозяина ответной ласки, прекратила скулить и отошла в угол комнаты. Минут через пять и она затихла. Господин Гюнтер, вновь предоставившуюся возможность удрать от бандитов, сначала не использовал. Он все еще боялся русского. На пущей убедительности он решил проверить подлинность сна пришельцев. Он очень осторожно встал с кресла и прошелся пару раз вокруг спящих. Сомнений не было, они спали, спали очень крепко. Он перекрестился, затем бесшумно открыл ключом входную дверь и также бесшумно ее запер…
Через несколько мгновений он оказался на улице, та уже была погружена в полумрак. Старик стремительно рванулся через дорогу к парковочной площадке, где стоял его старенький «Москвич» советского производства. Он быстро завел двигатель и вырулил на дорогу, до его дома было минут пять езды, не больше. После того, как старик переступил порог своей двухкомнатной квартиры в крупнопанельном доме, он сразу же рухнул в постель. От нервного перенапряжения старика оставили физические силы. Работал только его мозг, притом работал очень напряженно. За прошедшие семьдесят лет он никогда не имел такой «перегрузки». Отто Гюнтер сам еще до конца не осознавал, что произошло с ним вчера вечером и сегодня ночью. Он несколько минут назад находился на волоске от своей смерти. Жить или не жить ему на этой земле определял советский солдат, который находится в бегах. Немец от этих мыслей заплакал и запричитал здравицу в честь Бога. Именно он дал глубокий сон не только русскому великану, но и собаке, которая оказалась на редкость умным и послушным животным. После молитвы старик заснул, спал он недолго. Причиной этому был кошмарный сон. Ему во сне приснился беглый русский, который почему-то стоял возле глубокой ямы и кидал туда цветы…
От страшного кошмара дед проснулся, на всем его теле выступили капельки пота. Сердце его стучало, словно отбойный молоток, и готово было вот-вот выскочить из грудной клетки. В его голову невольно полезли страшные мысли, и он решил позвонить в полицию. Заявить о местонахождении вооруженного советского дезертира он хотел еще в салоне, когда стриг беглого. Тогда ему мешал животный страх за свою жизнь, сейчас же в своей квартире он был вне опасности. Он решительно подошел к телефону и снял трубку…
Именно в этот момент в подъезде дома раздался стук, кто-то открыл дверь. В этом Отто нисколько не сомневался. За десять лет проживания в пятиэтажке специфический звук стал родным и очень понятным. Ночью этот шум, как правило, «испускали» молодые люди, которые иногда до самого утра бесились в поиске приключений. После воссоединения Германии местная молодежь стала очень проворной, даже нагловатой. В этом старик убеждался не только ночью, но и днем… Сейчас же от привычного стука и шума в подъезде он почему-то неожиданно трухнул, трухнул очень сильно. Перед его глазами почему-то опять возник русский солдат. Отто от страха молниеносно положил трубку на место. В его голову вновь и вновь полезли страшные мысли, которые были для него не только непонятными, но и очень страшными. Подобное с ним все чаще и чаще стало случаться в последнее время.
Преклонный возраст давал о себе знать. Да и сама реальная действительность какого-либо оптимизма ему не прибавляла. Он, несмотря на свою житейскую мудрость, не мог понять происходящего в стране. Последующие эксперименты после падения Берлинской стены не находили отклика ни в сердце, ни в душе цирюльника. Его пугало и страшило будущее своего Алекса, не имеющего ни денег, ни жилья. Не радовала старика и жизнь селян, люди стали чуждыми. Деревня кишела всевозможными слухами и сплетнями о связях многих жителей с бывшей службой государственной безопасности. Лично сам Гюнтер и его сын на «штази» никогда не работали, однако этих людей всегда боялись. Мужчин пугали не только «свои», но и работники КГБ бывшего Советского Союза. Сейчас о происках оных только говорят и пишут. Скорее всего, и на это раз животный страх за своего сына заставил старика не информировать полицию о беглеце. Да и не только это. Ему порядком надоела болтовня политиков о благе людей. Этот русский решил себе счастье добывать собственными руками. За свою жизнь старик не боялся, на этой земле ему уже ничего не светило. На этой земле и на том свете он всегда усердно молился и будет молиться Богу за своего единственного сына…
Часы на городской ратуше показывали около четырех часов ночи, когда «Москвич» вновь подрулил к парковочной площадке. На улице было еще темно и ни души. Господин Гюнтер, озираясь по сторонам, направился в сторону парикмахерской. Причины своего неожиданного возвращения он и сам не мог понять. Он в душе допускал мысль, что этот мощный русский может поджечь его небольшое заведение. У старика отлегло от сердца, когда он увидел знакомые очертания. Он и вовсе успокоился после того, как открыл дверь. Русский спал крепким богатырским сном, только его собака при появлении вошедшего стала негромко взвизгивать. Желание накрыть стол вооруженному бандиту у старика то возникало, то пропадало. Человеческая доброта в конце концов победила. Без всякого сожаления цирюльник вытащил из холодильника все съестные припасы и выложил их на стол. Не дрогнула его рука и тогда, когда он с большим трудом вытащил из подсобки чемодан с вещами, которые уже изрядно «постарели». Он давненько собирался все эти тряпки отвезти Алексу, но все заедала текучка…
Застолье в парикмахерской продолжалось до семи утра. Доселе незнакомые мужчины, старый немец и молодой русский сидели за столом и смотрели друг другу в глаза. Делали это они оба без страха. Кузнецову, который хорошо отдохнул и продолжал «хавать», немец по-настоящему нравился. Дед, как ему казалось, на все сто процентов был социалистическим человеком, интернационалистом. Александр в душе на себя немного «накричал», что почти все это время держал старика на мушке автомата Калашникова. Он со слезами на глазах на русском языке благодарил немца, что тот не выдал его полиции, дал ему кров и даже позволил ему помыться в душе. Цирюльник, чувствуя душевное тепло русского, в ответ ничего не говорил. Он только смеялся и временами позволял себе прикоснуться руками к его плечу. Молодого беглеца, одетого в добротный спортивный костюм и приличные кроссовки Алекса, сына старика, иногда такой «привет» хозяина не устраивал. Он, шевеля челюстями при поглощении очередного продуктового деликатеса, внимательно поглядывал на плешивого старика и приговаривал то по-русски, то по-немецки:
– Хорошо делаешь, товарищ немец… Данке, спасибо. Данке, геноссе…
Немец, слегка раскрасневшийся от вина, и без слов понимал знаки благодарности того, кто оставил советский гарнизон. Он много раз в душе благодарил преступника, который сохранил ему жизнь. Он поэтому сквозь пальцы смотрел на исполина, который очень рьяно исполнял «обычай» русских. Крепкое вино быстро брало верх над разумом изголодавшегося по человеческим порокам беглого солдата… Кутеж прервал стук в дверь, через пару секунд он повторился, затем раздался чей-то голос. Оставаться здесь, тем более, прятаться в подсобке хлебосольного деда, Кузнецов не решился. Он быстро подошел к окну, раздвинул большие и толстые занавески, затем провернул рукоятку на раме и выскочил вон. Каштанка последовала за своим хозяином…
Через пару минут беглец с собакой были уже в глубине леса. Через полчаса Кузнецов сделал вылазку из леса к противоположной стороне парикмахерской. Возле домика и вокруг него все было спокойно, волнение Александра вскоре улеглось. От деревни цирюльника, где ему удалось совершить все потребное для человека, он к обеду промахал километров двадцать. Он все это расстояние «махал» по лесам и полям. Заходил и на автострады. Водители машин и одинокие пешеходы, которые встречались на пути, навряд ли могли заподозрить в высоком молодом человеке, одетом в спортивный костюм черного цвета, дезертира Советской Армии. Да и физиономия у путника была вполне приличной, даже очень. Свидетельством этому были молодые девушки, которые при виде парня, уверенно шагающего по дороге, изредка ему сигналили. Сначала звуки клаксонов иномарок пугали пешехода, затем он привык к ним. Он иногда в ответ на это приостанавливался и махал рукой. Немецкие поклонницы, конечно, не могли предположить, что этот высокий и красивый парень является преступником, который дезертировал из Советской Армии. Лишь только наметанный глаз немецкого полицейского или советского военного патруля мог бы определить в этом человеке бывшего солдата. И то с большим трудом. Всевозможных «охотников» за дезертиром мог без всякого сомнения привлечь вещевой мешок советского производства. Идущего пугали не остатки съестной «роскоши», находящиеся в нем, а оружие. Автомат Калашникова в значительной степени отягощал вину беглого солдата. Он это прекрасно понимал, как и понимал необходимость иметь оружие, как средство защиты. Оставшиеся патроны верзила делил по-честному. Тридцать два патрона он «дарил» тем, кто хотел его уничтожить или взять в плен. Последний патрон, тридцать третий, он припас для себя, для самострела. Он никогда не исключал такой возможности ни при длительном пребывании на даче, ни у старого цирульника, и даже и сейчас. Он никому не собирался угрожать, ему же угрожали все…
На пути следования путника и его собаки появилась речка. Каких-либо опознавательных знаков на ее берегу не было. Да и в этом не было необходимости, указательные знаки ставились возле мостов или населенных пунктов. Селения и людей беглый продолжал бояться, и поэтому их сторонился. Родным и близким для него оставалась Каштанка, которая приустала и сразу же бросилась за хозяином в воду. Вода была очень прохладная и чистая. Вдоволь накупавшись возле берега, Кузнецов с удовольствием прилег на траву. Земная благодать притупила его бдительность, он не решился вытаскивать автомат из вещмешка. Он положил его себе под голову. Так было не только сподручней, но и безопаснее…
