Мир Маньяка

Но служба обязывала выслушивать их хотя бы иногда, а то ведь – кто его знает? – накатают ещё жалобу, что было совсем ни к чему.

Вот только глаза у этого посетителя…

Было в них что-то эдакое. Непохожее на то, что их владелец будет что-то выпрашивать или предлагать какую-то мелочь.

– Дмитрий Николаевич, директор детского дома, – здесь он явно «соврамши», но Александр Васильевич этого не знал и продолжал слушать. – Для нашего разговора номер его и адрес абсолютно несущественен, – представился посетитель.

– Несколько необычно, но продолжайте.

– Ценя ваше время, я перейду сразу к делу. Объём финансирования детских домов вам известен как никому другому. И оставляет желать лучшего. А ведь дети заслуживают лучшего и большего.

Тут Иван Васильевич напрягся: после таких слов должна была быть предложена какая-то большая афера – надо было взвесить все плюсы и минусы. То есть – возможную прибыль и возможный срок. Хотя нет, срок – это навряд ли: никто не захочет выносить мусор из избы, глядишь, его начнут искать во всей избе.

– Просто безусловно. Для этого мы и трудимся. Только – для детей всё.

В конце последней фразы Иван Васильевича подразумевался вопросительный знак, но тоном он этого не показал.

– Естественно, для них – не считая маленькой комиссии за труды праведные.

– Только если оно того стоит, и не будет недовольных, жизнь так сложна… – фразы Иван Васильевича строил такие безобидные, такие обтекаемые, что даже если какой-нибудь человек из органов стоял рядом и всё понял – и не только понял, но и записал разговор на диктофон – то доказать ничего не смог бы, ведь за финансовые намёки не сажают.

– Есть люди готовые пожертвовать на благое дело, но им бы хотелось кое-что взамен… – расплывчато начал посетитель.

– Откатная благотворительность? Не приветствуется, – после этих слов, как говорилось в старом анекдоте, засмеялся бы даже кот.