Княжеский крест

Вильгельм Рубрук, обращаясь к толмачу, спросил:

– Узнай у них, чего они хотят и где их военачальник.

Толмач выскочил из возка, замахал руками и громко стал кричать по-татарски.

Вскоре от всадников отделился воин на пегом жеребце, подъехал вплотную и заговорил с толмачом.

– Что он говорит? – с нетерпением спросил кардинал.

– Он говорит, что он нукер Бурунтай непобедимого Синхана. Что его воины вправе как победители взять у нас все, что они захотят, а если мы будем сопротивляться, то нас лишат жизни и отдадут собакам на съедение.

Видя, что дело принимает крутой оборот, кардинал взял подорожную от Бату-хана, вылез из возка и подошел к всаднику, который значительно отличался от своих воинов. На голове у него был шлем, из-под добротной шубы видна была чешуйчатая кольчуга, на боку пристегнут кривой меч. В руках он держал короткое копье. Завидев кардинала, он с любопытством стал разглядывать своими раскосыми жадными глазами Вильгельма, как бы оценивая его. И, видимо, одетый в простой грубой шерсти плащ с капюшоном, подпоясанным простой веревкой, служитель церкви не произвел впечатления на начальника монголо-татарских воинов. Он усмехнулся и, показывая на кардинала, спросил у толмача:

– Что он хочет сказать багатуру непобедимого великого Бату-хана?

Кардинал стал говорить, обращаясь к знатному воину и показывая подорожную от хана Батыя:

– Мы прошли долгий и трудный путь от самого моря. Мы служители католической римской церкви и пришли к вам с миром по приглашению самого Бату-хана. Мы устали от долгого пути и просим непобедимого багатура проводить нас к великому и всемогущему владыке Бату-хану.

Воин нагнулся, взял из рук кардинала подорожную, внимательно осмотрел ее, зацокал языком, произнес:

– Кху, кху …! – и, обернувшись к своим воинам, крикнул.

Татарские воины, которые уже полезли в возки и стали прибирать к рукам все, что им понравилось, тут же замерли, кто где находился.

– Что он им сказал? – с удивлением спросил Вильгельм у толмача.

– Внимание и повиновение, – ответил переводчик.

Знатный воин, обращаясь к кардиналу, заговорил, толмач тут же переводил:

– Хорошо, мы вас проводим к великому хану, и больше вас никто не тронет, но то, что мои воины успели взять у вас, не возвращается. Непобедимые воины не должны никому возвращать свою добычу, – повернувшись к своим воинам, что-то крикнул, те быстро вскочили на своих лошадей, напряженно ожидая, что им скажет начальник.

Только католики, окруженные татарскими воинами, двинулись в путь, как неожиданно из-за холма выскочил всадник, мчавшийся во весь опор.

Сначала никто не понял, что это за человек мчится в бешеной скачке. Завидев путешественников, окруженных татарскими воинами, он свернул в обширную балку, поросшую деревьями и кустарниками. Через некоторое время появилась еще группа всадников. Увидев караван, сопровождаемый татарскими воинами, они остановили разгоряченных коней, восклицая:

– Ай-вах, ай-вах…! – и торопливо заговорили на своем языке. Знатный воин, выслушав их, стал кричать на преследователей, часто употребляя слово «Мишка». Те, понуро опустив головы, смиренно выслушивали его. Затем знатный воин показал им, где скрылся всадник, резко крикнул что-то по-татарски.

Плано Карпине, обратившись к переводчику, спросил:

– Что там у них случилось?

– Они говорят, что русский пленный Мишка подкараулил и удушил татарского воина. Переоделся в его одежду, взял его оружие, коня и пустился в бега. Бурунтай очень недоволен тем, что сбежал хороший мастер, что только он знал секрет изготовления булатных крепких и острых мечей. Показал, куда ускакал беглец. Затем крикнул им, что если они не поймают беглеца, то все будут казнены.

– Да, – только и мог вымолвить Карпине, выслушав речь переводчика, и добавил: – Жестокие законы у варваров, поэтому немудрено, что они берут любые города и крепости. Нашим бы рыцарям у них поучиться.

– Нашим рыцарям против этих варваров в степи не устоять. Бату-хан со своим войском почти беспрепятственно прошел всю Европу до самого моря, еще бы немного – и дошел до Рима, если бы не разругался со своими ханами из-за власти, а те, обидевшись на него, покинули войско и увели назад в степь своих воинов, – сказал Карпине.

На некоторое время путники замолчали, каждый думая о своем. Наконец, первым заговорил иезуит Вергилио:

– Трудна будет наша миссия у татар.

– Никто не говорит, что легкая, но ради Иисуса и нашей веры мы должны вытерпеть все и, если понадобится, не пожалеть даже своей жизни! – высокопарно произнес кардинал Карпине.

Рубрук на эти слова ярого служителя церкви усмехнулся и спокойно произнес:

– Не надо, братья мои, жертвовать жизнями. Надо ульстить татарских ханов, ухитриться сделать так, чтобы они поверили в нас как в своих друзей. И самое главное – научиться влиять на их политику в нашу пользу. Нам надо стать нужными ханам людьми и сделать так, чтобы они не помышляли о новом походе по Европе, где находится наша паства. А стремиться стравить татар с непокорными княжествами Литовским, Галицким и особенно Новгородским.

Вскоре караван стал въезжать в город. Послышалась незнакомая разноязычная речь. Лай собак. Крики торговцев и менял. Жалобные стоны рабов, подгоняемых плетьми надсмотрщиков.

Католики стали выглядывать из своих возков, с интересом и удивлением рассматривать жилища жителей Орды. Это были круглые, плетеные из прутьев сооружения с отверстиями наверху, из которых кое-где шел дымок. Почти все эти домики стояли на колесах с навешанными у входа пестрыми тканями. Причем домики эти имели довольно внушительные объемы.

– Неужели они свои жилища постоянно возят на колесах? – с немалым удивлением воскликнул Вергилио.

– Да, эти домики на колесах, татарам в них удобно кочевать. Эти жилища у них называются юртами. Они покрываются войлоком, пропитанным салом, чтобы скатывался снег и дождь. Войлок они пропитывают еще известью или землей, поэтому юрты у них черные или белые, – пояснил католикам толмач.

Возки, окруженные татарскими воинами, долго ехали между юртами. Вильгельм с нетерпением спросил у толмача:

– Скоро ли мы прибудем на место? И неужели мы будем жить тоже в этих юртах?

– Орда – большое поселение, поэтому мне неведомо, когда мы прибудем на место. Это зависит от того, куда вас определят ханские начальники. А жить вы будете, конечно, в юрте. Там вам понравится. Эти домики теплые, внутри они обтянуты шкурами и коврами. У них каменных домов, как у вас, нет. Есть только Золотой дворец, выстроенный китайскими мастерами для Бату-хана, и то он предпочитает жить больше в юрте, чем в своем дворце. Вон взгляните на Золотой домик Бату-хана, – указал переводчик.

Все выглянули из возка и увидели в пелене низко стелющегося дыма, идущего из юрт, величественный Золотой дворец хана. Он был искусно выстроен мастерами с множеством башенок, с балкончиками и террасами.

– Просто великолепно! – воскликнул иезуит Вергилио и с удивлением добавил: – И хан предпочитает этому великолепному дворцу юрту?

– Татаро-монголы кочевники, и они с малых лет привыкли жить в юртах, постоянно передвигаясь по степи. Поэтому для них милее их жилья из войлока и шкур нет. Хан также привык жить на вольном воздухе и говорит, что в помещении он задыхается, ему кажется, что стены на него давят. Он иногда посещает свой Золотой дом на колесах, но спать ложится обязательно в юрте. Скоро вы обо всем узнаете и многому перестанете удивляться, – пояснил толмач.

Караван возков неожиданно остановился у трех юрт, стоящих рядом.

Бурунтай позвал переводчика и долго говорил ему по-татарски, то и дело показывая на юрты и путешественников. Затем он что-то крикнул своим воинам, и около десятка монголов соскочили с лошадей и заняли места у юрт для охранения. Сам же военачальник с остальными всадниками легкой рысью отправился по своим делам.

– Что он тебе сказал? – спросил переводчика кардинал Вильгельм.

– Велел располагаться в этих юртах. Здесь мы будем жить. Как только устроимся, татарские воины разожгут нам огонь и станут стеречь наш покой, – ответил переводчик.

– Что нас охранять? – с удивлением спросил кардинал.

– Если не будут охранять, то любой воин великого хана вправе зайти в вашу юрту и взять, что ему попадет под руку. Так что к утру у вас заберут все, даже одежду снимут, если она им понравится, – пояснил переводчик Гавино.

– Почему так все происходит? Неужели у татар нет никаких законов и ограничений? – возмутился Вергилио.

– Конечно, есть, и очень строгие. За воровство друг у друга их лишают жизни. Если человек выдает себя за посла, а не является им, его тоже лишают жизни, – ответил переводчик.

– Тогда почему же они нас могут обокрасть?

– Потому что вы еще не встречались с Бату-ханом. И встреча эта может закончиться для вас трагически, а может и хорошо. Если же он вас примет с честью, то вы будете под защитой самого хана. Тогда он может оказать вам великую милость, подарить коня или женщину в жены, даже из своего гарема.