Проект «Валькирия»

– Он… уехал.

– Ладно, пошли!

Правда, сначала Феоктистов отдал чудо-«пистолетик» пожилому работнику парка. Лесную улицу нашли быстро. Ещё издали увидели женщину, которая в отчаянии бросалась то в одну, то в другую сторону, о чём-то спрашивая редких прохожих. Но ие лишь отрицательно качали головами и сочувственно смотрели.

– Это твоя мама?

– Да! – Ваня, которому отдали спящего котёнка, вырвался вперёд и помчался к женщине. – Мамочка, Мурзик нашёлся! Эти дяди помогли его найти.

Та обняла сынишку и продолжала так стоять, пока пилоты не приблизились.

– Спасибо вам!!! – её взгляд зацепился за «цойки». – Товарищи военные!

– Вы уж не ругайте его, ладно?

Женщина улыбнулась:

– Не буду! – И, спохватившись, добавила: – Может, зайдёте, выпьете чаю?

– Спасибо за приглашение, но у нас пока дела. Как-нибудь в другой раз. Зайдём Ванечку проведать, можно?

– Конечно! Мы будем очень рады!

– Котёнок через полчаса проснётся. Вы не волнуйтесь.

Отойдя метров на десять, как по команде, все трое обернулись. Красивая молодая женщина и маленький белобрысый мальчик стояли на прежнем месте и смотрели вслед. Ваня помахал рукой, и мама, отчего-то смутившись, помахала тоже.

Возвращались молча. Уже подходя к антигравам, Владимир пояснил Борису:

– Отец этого мальчика погиб, выполняя боевое задание на Земле-10. Ты не знал, я понимаю, когда мальчонку насчёт отца спрашивал.

Радость от прогулки испарилась. Сафонов понял, что и в коммунистическом обществе люди бывают несчастны. Как и в любом другом. Здесь тоже находят и теряют друг друга, особенно если служба сопряжена с риском для жизни. И даже на Земле-1, при самом справедливом строе, можно встретить женщину с печальными глазами и плачущего ребёнка, который никогда уже не встретит на пороге дома любимого человека и не скажет ему:

– Здравствуй, папа!

* * *

2022 год, 17 июля. Солнечная Система Земли-1

– Вопросы есть? – доброжелательный аналитик Управления Мобилизации внимательно посмотрел на Штрассла, который не проронил ни слова за последние полчаса. Дежурный «роты пропаганды» – как Хуберт окрестил меняющихся нестроевых сотрудников УМа, рассказывавших призывнику из прошлого о нюансах социального устройства на Земле-1.

– Есть. Разрешите?

– Пожалуйста.

– Вы говорите: на Земле-1 нет тюрем и исправительных учреждений. Но это же не значит, что нет преступников? Мне самому недавно пришлось обезвредить пятерых бандитов.

– Я в курсе ваших подвигов! – слегка усмехнулся умовец. – Их, конечно, необходимо было арестовать. Но надолго заключать таких в тюрьмы и держать на государственном обеспечении – слишком нерационально. Согласитесь: почему они должны даром есть наш хлеб? Таких отщепенцев надо использовать там, где они полезнее всего. В частности, в горячих точках.

– Но они же неуправляемы!

– Ошибаетесь. С любыми индивидами, даже теми, кто противопоставил себя обществу, можно найти общий язык. Во всяком случае, мы здесь для того и поставлены. Где силой, где убеждением, а где и хитростью надо заставить их подчиняться. Вы с ними уже знакомы, – аналитик опять еле заметно усмехнулся, – Вам и карты в руки!

– Мне?!

– Да. Именно вам поручено взять на себя командование над ними и некоторыми иными преступниками. Доставить на Землю-9 и обеспечить наиболее эффективное применение по противнику. Ваши личные тренировки подошли к концу, командование сочло, что вы готовы для выполнения боевого задания.

– Но… Я думал, моё дело управлять орбиталом! Да и ваши предшественники об этом говорили.

– Я понимаю: вы хотели узкой специализации. Но решено использовать вас по прямому назначению. Вы же кадровый военный, фронтовик, пилот высшего класса! А на Земле-9 ситуация ухудшилась, вы там будете более востребованы. И потом, камрад, приказы не обсуждают!

Аналитик что-то сделал со своей «тропичкой» и на ней высветились большевистские петлицы с двумя «кубарями». Командир! Или – лейтенант, как было более понятно Штрасслу. Он рефлекторно вытянулся перед офицером:

– Яволь!.. Есть не обсуждать приказ!

– Так-то лучше. Неделя вам даётся на то, чтобы это сборище уголовников и отбросов общества превратить в боевой отряд, способный подчиняться приказам.

– Штрафной батальон?

– Что-то вроде того. Только по численности у вас будет скорее рота, примерно сто человек. Общий приказ вы знаете: ни шагу назад!

– Что я могу делать, чтобы привести их к подчинению?

– Инициатива приветствуется, оберфельдфебель! Думаю, в вашем времени было больше способов по работе с таким… контингентом. Практика показывает, что прежде всего они должны признать в вас вожака. Желательно – безоговорочно. Примерно, как в стае хищников. Можете посмотреть в Информатории.

– Физические повреждения, убийство наиболее строптивых разрешены?

В серых глазах офицера сверкнуло понимание пополам с уважением:

– Травмировать можете с любой степенью тяжести. Непосредственно перед высадкой всё вылечим. Причём им об этом можете не говорить. А вот по поводу умышленного уничтожения потенциальных боевых единиц… В принципе, и это можно решить! Какое именно количество… рабочего материала вы планируете лишить жизни в воспитательных целях?

– Думаю, десяти процентов будет достаточно.

«Лейтенант» кивнул:

– Я доложу руководству. Вижу, что оно в вас не ошиблось. Единственная просьба – постарайтесь до получения санкции всё же не убивать арестованных.

* * *

Штрассл разделил своих «подопечных» на четыре взвода, чтобы работать с ними по отдельности. Дежурный десятник привёл первый взвод сомалийцев и, сдав Хуберту под расписку, сочувственно спросил:

– Помощь нужна?

– Благодарю, справлюсь сам!

– Ну-ну. Желаю удачи!

Австриец остался на тренировочной площадке в окружении двадцати пяти враждебно настроенных молодых негров. Все они были одного поля ягоды: побриты наголо, глаза злые, челюсти по въевшейся привычке постоянно совершают жевательные движения. Подумал: «С этими надо держать ухо востро и соблюдать олимпийское спокойствие. А самое главное – никогда не поворачиваться спиной».