Разведённый эксперт по семейным отношениям. Роман не без юмора
В лучшую сторону отличалась комната, заставленная цветочными горшками: на полу, комоде и подвесных полках. Сашка пояснил, что здесь хозяйничает Ксеша.
Последний раз я гостил у Сашки два года назад, и тогда он жил ровно в два раза скромнее: три комнаты, одна ванна и жена старше на шесть лет. Однако в той квартире было уютно и тепло.
– Поживёшь с нами пару недель, а потом подберём тебе что-нибудь приличное, – сказал радушный хозяин.
– Желательно, трёхуровневую квартиру. На меньшее я не согласен.
– Небоскрёбов в Волгограде нет, – отозвался Сашка, – но, может, для тебя построят в ближайшее время.
Как и положено рождённым в СССР, мы уселись на кухне. Однако на продолжение алкогольных возлияний надеяться не приходилось. Сашка заварил зелёный чай в чугунном чайнике и достал пахлаву, рахат-лукум и орешки в шоколадной глазури. Он пояснил, что добавлять не будем, потому что завтра с утра ему предстоит важный тренинг. Пить в одиночку я бы не стал, но, надо отметить, Сашка и не предложил.
– А почему у твоей подруги такое странное имя – Ксеша?
– Потому что ей двадцать три года, – усмехнулся Сашка. – Это переводится на русский как «не имею ни малейшего понятия, что у двадцатилетних в голове». Как она тебе, кстати? Понравилась?
– Ещё бы. Ксеша что надо! А учитывая вашу разницу в возрасте… Четырнадцать лет, получается, да? Ну вот. Сбывшаяся мечта. Хотя у тебя, честно говоря, всегда любовницы привлекательные.
– У меня просто фантазии нет. Чем красивее оболочка, тем легче в постели. А у кого воображение развито, тот может не заморачиваться на внешности, а искать, допустим, человека хорошего. Или родственную душу. Закрыл глаза – и вперёд.
Сашка рассказал, что Ксеша недавно получила диплом дизайнера, но считает себя художницей. Занимается полигональной графикой, ведёт довольно популярный блог о современной живописи. Любит тайцзи, йогу и чёрно-белые скандинавские фильмы. Смотрит фильмы Тарковского и не засыпает.
– Дай угадаю – она не работает?
– Ксеша пока ищет себя, – пожал плечами Сашка. – Я понимаю, конечно, твой грязный намёк. Да, я её содержу, но ей многого не надо. Ты только не смейся, но мне кажется, что она со мной не из-за денег, – он задумался. – Точнее, не только из-за денег. Похоже, что я привлекаю Ксешу как личность, и ей со мной интересно.
– У-у-у, – невольно протянул я. – Такие мысли как твёрдые волоски, растущие из ушей. Признак старости. Хотя для деменции ты слишком молод.
Почему, когда кто-то значительно старше и богаче своей пассии, его покидает здравый смысл? Такое ощущение, что юная любовница и здравый смысл – это уже слишком много для одного человека. Нарушение вселенского баланса. Поэтому приходится выбирать, и многие, естественно, предпочитают молодость и упругость.
– Смейся-смейся. Сам потом увидишь, – снисходительно кивал Сашка. – Понимаешь, они вообще другие. Не выпендриваются. Почти не пьют. А если пьют, то сухое вино, и никогда не напиваются. Не знают, кто такие рэкетиры. Играют в странные настольные игры. И вообще, почти у всех Ксешиных друзей блаженный вид.
– Другое поколение, – изрёк я философски.
Сашкин телефон выдавал трели каждые пять минут. Звонки, напоминалки, сообщения. Он постоянно крутил телефон в руке, обрабатывая вал входящей информации, но нити разговора не терял. Передо мной был Цезарь цифровой эпохи. Но даже Цезарю в конце концов надоело. Он отключил телефон и, видимо, в качестве наказания положил его экраном вниз.
– Ты его таким образом в угол поставил? Показал, кто в доме хозяин?
– Вроде того, – ответил Сашка. – Поначалу такая вовлечённость казалась востребованностью. Было круто играть в делового человека. Но потом я понял, что играю не я, а играют мной.
– А кто играет тобой?
– Точно не знаю. Но похоже, что гаджет – это мозг, а я всего лишь безотказная мышца. Сокращаюсь, когда надо. А звуковые оповещения – это импульс. Гаджет зазвонил, и мышца сократилась.
– Такую тему нужно не под зелёный чай обсуждать, – сказал я, красноречиво постучав пальцем по заварочному чайнику.
Мы вышли на просторный балкон. Я – покурить, а Сашка, если получится, подышать свежим воздухом. Вообще, трезвым я о сигаретах не вспоминал. Но всё менялось после четырёх-пяти стопок. Избавиться от этой особенности у меня не получалось, хотя прошло уже десять лет, как я бросил курить.
На улице уже зажглись фонари. Элитный жилой комплекс погрузился в уравнивающие всех сумерки.
Разговор как-то сам собой приплыл к Сашкиной жене.
– Так что у вас с Ирой случилось?
– Ну ты же сам через это прошёл. Всё как у всех, – вздохнул Сашка. – В доме появляется отвратительный запах. С каждым днём всё хуже и хуже. Воняет дохлятиной. Вы моете пол, стены, ванну, унитаз. Передвигаете мебель, покупаете новые шкафы и кровати. Не помогает. Переклеиваете обои, кладёте новую плитку. Делаете капитальный ремонт. Не помогает. Злитесь и уезжаете в отпуск. Вкусное вино, пальмы, солёное море. Вонь слабеет, но не исчезает. Проходит неделя, и вы возвращаетесь. А дома ещё хуже, чем было до поездки. Вы, в порыве отчаяния, продаёте квартиру и въезжаете в новую. В чистую, только что сданную квартиру. Но там – та же невыносимая вонь! И тут вы всё понимаете. Это сдох ваш брак. А вы и не заметили.
Мы помолчали. Я посмотрел на его обручальное кольцо.
– Но официально же вы не развелись?
– Нет, конечно. Это было бы плохо для бизнеса. Семьи нет, но зато остались кольца на пальцах и совместные фотосессии в люксовых номерах, где мы притворяемся счастливыми мужем и женой. Получается, кстати, неплохо.
Во дворе две женщины громко обсуждали какую-то воспитательницу из детского сада. Судя по их тону, у неё могли быть проблемы.
Я переменил тему и заговорил о том, что меня волновало с той самой минуты, как Сашка озвучил своё предложение о работе.
– А тебе не кажется, что, выдавая себя за коуча по отношениям, я буду обманывать людей? Так сказать, врать из корыстных побуждений…
– Что за бред?! – скривился Сашка. – Не будешь ты никого обманывать. Если бы им нужна была квалифицированная помощь, они бы обратились к психологу или в крайнем случае психиатру. Но они идут к тебе, к коучу. Ты же не выдаёшь себя за дипломированного психолога. Ты будешь экспертом. На том основании, что сам так себя оцениваешь, а они всегда могут с этим не согласиться и уйти. Запомни, Виталя, мы никого не обманываем, мы просто развлекаем людей. Шоумены муниципального значения. Взять хотя бы мои бизнес-тренинги. По большому счёту, я ничему не учу, а просто имитирую процесс обучения. Честно говоря, многим из числа моих учеников-предпринимателей было бы гораздо полезнее сходить на семинар по бухучёту. Полистать налоговый и гражданский кодексы. Но никто не хочет напрягаться, думать – это слишком энергозатратно. Поэтому они делают вид, что учатся, а мы делаем вид, что учим. Всё по-честному.
Ближе к полуночи Сашка предложил ложиться спать и отправился чистить зубы в ванную.
– А где же твоя Ксеша? Вечерняя йога плавно перетекла в ночную? – крикнул я ему вслед.
– Да куда она денется! – беззаботно откликнулся Сашка.
Широко зевая, он вернулся на кухню. На плече – полосатое полотенце, глаза – красные от усталости и алкоголя.
– Ты её совсем не ревнуешь, что ли?
– По вторникам она после йоги ходит на собрания книжного клуба в антикафе. Это такое место, где ни еды, ни питья, одни только разговоры и поминутная оплата.
– Знаю. Я бывал в антикафе.
– Что ты там делал? – удивился Сашка.
– Разговаривал и платил.
– А-а, ясно, – кивнул Сашка. – В общем, они обсуждают литературные новинки. Не за горами осень, а значит скоро выйдет очередная книга Пелевина. Сам понимаешь, это событие радостное, хоть и предсказуемое. Литературный Новый год, можно сказать.
– Ты с Ксешей когда-нибудь там бывал? Или неуютно среди молодёжи?
– Один раз попробовал, но ушёл раньше. Не выдержал. Там люди свои стихи читают!
В школе стихи были ахиллесовой пятой Сашки – он не способен был выучить даже простейшее четверостишие. Более того, он не мог присутствовать в том месте, где звучала лирика. Сашка старался любыми путями выйти из класса, если учительница литературы анонсировала поэтические чтения.
– Когда при мне кто-то декламирует, – продолжал Сашка, – мне до сих пор становится ужасно стыдно. Причём не за себя, а за говорящего.
– Я знаю о твоей рифмофобии с детства, но у меня выбора не было. Ты больше никому об этом не рассказывай! Держи своих демонов при себе. Либо обратись к экзорцисту.
Сашка недоумённо пожал плечами:
– В безумном мире каждый имеет право на сумасшествие. Быть сейчас нормальным – вызывающе.
Вскоре он по-хозяйски скомандовал:
– Всё! Пора спать.
Мне выделили наверху комнату с отдельным санузлом. Знак особого расположения Сашки. Для меня загадка, почему возможность использовать персональный унитаз столь высоко ценится? Не в брезгливости же дело.
Приноравливаясь к ортопедическому матрасу, я слышал, как загремела входная дверь. Похоже, вернулась Ксеша, не нашедшая пока себя в этом мире.
Я отправил бывшей жене сообщение: «Как дела у Егорки?» Ответа не было так долго, что я успел изучить потолок в мельчайших подробностях. Маленькая трещина в углу притягивала мой взгляд как магнит.
Наконец телефон завибрировал:
«Хорошо».
«Вам нужна какая-нибудь помощь?» – не унимался я.
Молниеносное ответное сообщение: «Ты пьяный, что ли?» Привычное хамство Светы меня как-то умиротворяло. Привык за восемь лет и теперь воспринимал как норму.
«Скоро нам будет нечем за квартиру платить», – говорила Света, ложась в постель. Или: «Уже неделя как поломался кондиционер, я скоро в обморок буду падать на кухне». Я в ответ желал ей спокойной ночи и добрых снов.
Теперь без упрёка на ночь мне плохо спалось.
Скучал ли я по сыну или просто хотел узнать, не появился ли у него новый папа? Трудно сказать. Разобраться в себе сложнее, чем просто забыться сном.
V
Ближайшие дни мы жили шведской семьёй: я, Ксеша и Сашка. Я, разумеется, был её платонической частью. Моя роль заключалась в том, чтобы по ночам, со второго уровня, слушать их любовные игры. Для элитного дома у них были слишком тонкие стены. Мне следовало бы сказать об этом Сашке, но я боялся выдать крепнувшую во мне зависть.
Сашка уходил рано утром. Мы даже не успевали вместе позавтракать. Он вёл мастер-классы в каком-то банке, называя это «типовой шабашкой», и радовался тому, как устроился в жизни.
– Банк даёт мне деньги, но я им ничего не остаюсь должен. И никаких тебе процентов и платежей по основному долгу!
К обеду просыпалась Ксеша и варила в турке ароматный кофе с пенкой. Потом самозабвенно занималась йогой. В нелепой пижаме тигровой расцветки – даже небольшой хвост присутствовал! – она с сосредоточенным видом делала десять любимых асан. Фоном играла заунывная мелодия: тягучая флейта изредка прерывалась ударами гонга. Взбодрившись, Ксеша бралась за дело.
Сашка поставил перед ней амбициозную цель – сделать из меня человека, как он выразился. То есть подобрать одежду и парфюм.
– Лук у него будет топовый, – заверила Ксеша.
Чёрт дёрнул меня за язык пошутить, что я буду, как Джулия Робертс, а она – как Ричард Гир. Так с лёгкой руки Ксеши я получил прозвище «красотка». Весьма солидное для мужика под сорок.
Даже не знаю, что хуже – быть «пирожочком», как Сашка, или «красоткой». Хотя у Сашки имелась уважительная форма обращения. Когда он радовал Ксешу своим поведением, то становился «пирожочком с яйцами». Мне о таком оставалось только мечтать.
Ксешина страсть к раздаванию кличек направо-налево не знала границ. Одарив кого-либо прозвищем, она, казалось, забывала его настоящее имя. Виталиком с того момента она меня ни разу не назвала.
Я проводил с Ксешей много времени, всё лучше узнавая её. Первоначальная куцая характеристика, звучавшая как «красивая девушка со странностями», обрастала занимательными подробностями. Я заметил странную Ксешину манеру смотреть не в глаза собеседнику, а в область переносицы. Первое время я по наивности думал, что её смущают мои густые брови. Может, как-то эстетически не соответствуют представлениям Ксеши о прекрасном. В общем, я малодушно и, как оказалось, совершенно напрасно подстриг брови.
Нет, Ксеша не искала изъянов на лице говорившего. Взгляд её был направлен внутрь. Мне представлялось, что Ксеша оценивала не слова, а пыталась прочесть мысли. Заглянуть, так сказать, за ширму без ведома собеседника. Судя по тому, как много вопросов она задавала, проникнуть ко мне в голову Ксеше не удалось.
Первый шаг на пути к «топовому луку» я сделал самостоятельно: решительно сбрил всю растительность на лице, чем изрядно обрадовал Сашку. Похоже, список его фобий расширился за счёт неприязни к бородам. Где-то в начале списка располагалась старая добрая рифмофобия.
Ксеша завершила работу над моим обликом всего за два дня. Мы посетили с десяток магазинов, где я терпеливо, даже стоически, вёл себя в примерочных. Мой гардероб пополнился водолазками, джинсами, тремя костюмами и приблизительно килограммом модных футболок. Широкий ассортимент купленной обуви напомнил мне о благословенных временах семейной жизни. В прихожей у нас стояла тумба, набитая до отказа туфлями, балетками и кроссовками Светки. Мои единственные всесезонные полуботинки торчали с краю, как затычка. Каждый раз, когда я их с усилием впихивал, я опасался, что тумба лопнет.
Ксеша предоставила в моё распоряжение пять образов. Выбирать я мог любой по настроению, но самостоятельно вносить изменения не рекомендовалось. Каждому образу соответствовал определённый аромат. Чтобы не перепутать, я даже законспектировал Ксешины слова. Вообще, выяснилось, что иметь собственного стилиста весьма удобно. Думать не надо совершенно.
– Красотка полностью упакована, – Ксеша любовалась мной, щёлкая от удовольствия языком. – То, что надо. Именно так должен выглядеть семейный эксперт.
Целыми днями мы гуляли с Ксешей по городу, с упоением предаваясь праздности. Часто и без какой-либо надобности катались кругами на трамвае. Это была Ксешина блажь. Она, к моему удивлению, относилась к поездке на трамвае как к какому-то священнодействию. Ксеша заблаговременно, ещё на остановке, отключала звук телефона, чтобы никто не мог её отвлечь. Едва мы входили в вагон, как она замолкала и уходила в себя, тихонько покачиваясь под стук колёс. Ксеша с блаженным видом смотрела по сторонам, будто впервые попала в Эрмитаж. От попыток разговорить её в трамвае я вскоре отказался и тоже молча глазел на пассажиров. Мне вспомнились слова Сашки о том, что Ксеша совсем не алчная. Действительно, чтобы произвести на неё впечатление, многого не требовалось. Её нужно было катать на трамвае и уступать место у окна. Прямо-таки травоядные желания для симпатичной девушки.
Я понял, что небрежный вопрос о стоимости проезда – это понты высшего порядка в общественном транспорте. Кондукторы в синих манишках, утомлённые чужой самореализацией, в ответ неодобрительно цокали языком. Половина пассажиров трамвая, особенно молодые, делали вид, что впервые едут в трамвае. Случайно зашли, пока их голубой мазератти на ремонте. Просто так вышло.
Обедали мы с Ксешей в кафешках, и ещё обязательно брали с собой еду на вынос. Готовить Ксеша не умела совершенно. История её запросов в ютубе говорила сама за себя: «Как разбить яйцо?», «Нужно ли чистить морковь?», «Как определить, что вода закипела?»
Мы забегали в вегетарианское кафе, где Ксеша как-то раз уговорила меня попробовать овощной смузи, приготовленный из свёклы, сельдерея и болгарского перца. В густой напиток ещё и добавили каких-то специй. Я выпил его, не теряя присутствия духа и стараясь не морщиться. Не хотелось огорчать Ксешу. Однако вкус полезного смузи пришлось долго заедать мороженым без добавления молока и сахара.
Алкоголь Ксеша почти не пила. Единственное исключение – сухое розовое вино. Её друзья, с которыми мы иногда встречались, также не проявляли особого интереса к выпивке. Видимо, соцсети заменили им почти все нехитрые удовольствия в мире. Многие из них забыли, как держать голову прямо, застыв в вечном поклоне своему телефону.
Я с интересом рассматривал её подруг, внешне разительно отличавшихся от тех девушек, с кем я столь активно общался пятнадцать лет назад. Короткие, ненакрашенные ногти, огромные очки с маленькими диоптриями, в руках – научно-популярная книга о работе кишечника. Вся одежда в стиле «унисекс». Они не выставляли себя напоказ и не провоцировали. Никаких тебе мини-юбок, оголённых пупков и густо намазанных лиц. Вместо босоножек на высоких каблуках – невзрачные балетки. А ещё говорят, что прогресса нет. Что молодёжь, мол, всё хуже и хуже. Чушь! В облике Ксешиных подруг не было даже намёка на пошлость. Вульгарность осталась в нулевых. Но, надо отметить, пошлость ушла, прихватив с собой сексуальность.
Глядя на друзей Ксеши мужского пола, я вспоминал слова бывшей жены:
– Откуда у таких сладеньких мальчиков в подвёрнутых джинсах и цветных носках появляются девушки? Как вообще можно в носках с Дональдом Даком обзавестись второй половинкой?
– Наверное, цвет носков не главное в мужчине, – возражал я.
Света, дитя поздних 80-х, смотрела на меня, как на идиота.
Интересы Ксеши и её приятелей были довольно широки: от неизвестных мне рэперов до творчества Достоевского. Они обсуждали какие-то клипы, альбомы, скандалы на концертах. В их речи встречалось много терминов, значение которых вызывало у меня недоумение. Например, флоу. Мне приходилось натужно молчать и терпеливо ждать шанса что-нибудь сказать. Поэтому, когда заговорили о том, что творчество Фёдора Михайловича до сих пор весьма популярно на Западе, я поспешил вставить свои пять копеек:
– В Европе любят Достоевского, потому что там много сытых и довольных жизнью. Нужно быть очень счастливым человеком, чтобы зачитываться Достоевским и не впасть от этого в депрессию.
мысль не оценили. Похоже, что никто ничего не понял. То ли они были ещё слишком молоды, то ли мало читали Достоевского.
Мы часами бродили с Ксешей по центральной набережной, недавно пережившей масштабную реставрацию. Близость реки остужала дневной зной, свежий ветер придавал сил. Ксеша заваливала меня вопросами о бывшей жене, семейной жизни и, разумеется, о причинах развода. Что ни говори, для любой женщины, даже молодой и творческой, эта сфера представляет особый интерес. Поэтому к её любопытству я относился с пониманием.
– Когда ты понял, что у вас с женой всё пошло наперекосяк? – спрашивала она, вперившись взглядом в мою переносицу.
– Когда – точно не помню, зато хорошо помню где. За рулём в припаркованной машине.
Я рассказал Ксеше, как приезжал домой с работы, парковался во дворе и долго, иногда по часу, сидел за рулём. Я просто сидел и смотрел перед собой. Время шло, но я не мог себя заставить подняться на шестой этаж и поужинать с любимой женой. Мне требовалось всё больше времени, чтобы заставить себя выбраться из машины. И я задумался: а что же, собственно, мне мешает? Почему организм, всё моё естество, протестует? Ведь вообще-то я должен был радоваться. Жена, сын, светлая комфортная квартира. Но я чувствовал себя обманутым. Сперва я страшился этой мысли, игнорировал её, загонял в закоулки разума, но всё без толку. Думаю, многие в браке чувствуют себя обманутыми, но боятся в этом признаться.
Света становилась всё более нервной и разочарованной. На любой мой поступок или даже слово она реагировала с недовольством. Я даже шутить перестал в её присутствии. По мнению Светы, с моими доходами вообще шутить было нельзя. Какое-то время меня сдерживала мысль о будущем сына, но какой смысл размышлять о том, будет ли приемлемым будущее, когда не можешь обеспечить нормальное настоящее?
Дальше так жить я не мог, и передо мной встал выбор: начать изменять и пить по-чёрному или уйти. И вскоре я ушёл. Света не протестовала.
– Теперь многое становится ясным, – сказала Ксеша.
– В жизни вообще всё так понятно, что аж тошно.
Ксеша умела удивить. После долгих рассуждений о том, почему клубничное мороженое вкуснее пломбира, она вдруг выдавала:
– Как отличить жертву судьбы от её орудия?
И, наслаждаясь моим замешательством, сама же отвечала:
– Никак. Они неотличимы.
Любовь к философским умозаключениям имела такой же спонтанный характер, как и все прочие проявления Ксешиной личности.
В один из дней после прогулки на речном трамвайчике мы уселись на лавку под старым тополем и принялись кормить голубей, которые мгновенно окружили нас плотным кольцом. Кроша булочку с маком, Ксеша спросила:
– Получается, в браке главное – быть честным друг с другом?
– Думаю, что большинство семей разваливается из-за неискренности по отношению к самому себе. Самообман коварен. Знаешь, она говорит, что ищет чуткого, а ей на самом деле нужен богатый. Или он считает, что ему нужна верная и хозяйственная, а в действительности хочет ветреную и вульгарную. И чтоб за неё морду бить, по морде получать и страдать, страдать, страдать. Долго играть роль перед самим собой никому не удаётся, и истинные желания обязательно выходят на свет. И вот тогда в стене брака появляются первые трещины.
– Как ты с такими взглядами будешь работать семейным экспертом? Тебе же нужно убеждать людей сохранить брак.
Я пожал плечами.
– Не нужно забывать про юмор. Это лучшее болеутоляющее в жизни.
– Тебе он как раз сейчас понадобится, – сдерживая смех, Ксеша показала пальцем на моё плечо, где растекалось характерное белое пятно. Биологический след незадачливого голубя.
– Хорошо, что не на голову, – проговорил я. – Тут не столько юмор нужен, сколько другая футболка.
Ксеша предложила взять такси, но я отказался, и повёл её на остановку трамвая.
– Да, меня обосрали. Ну и что? Разве это делает меня плохим человеком?
Поздно вечером в тот же день Сашка огорошил меня известием о том, что утром мне предстоит провести групповой тренинг.
– Завтра у тебя дебют! – веселился он.
– Подожди, а как же подготовка? Что мне им рассказывать вообще?
– Вот тебе конспекты Иры по теме, – Сашка протянул мне кипу распечаток. – Полистай на ночь. А готовиться тебе и не надо. Мы тебя столкнём в воду, и ты сразу научишься плавать. У тебя выбора не будет.
– Нормально… А какая хоть тема тренинга?
– Гармонизация семейных отношений. Ничего сложного.
VI
Кабинет был небольшой, но, как оказалось, вместительный. Три ряда стульев, прямоугольный письменный стол и высокое кожаное кресло, на котором я восседал на правах семейного эксперта. Справа от меня возвышался экран для проектора. Самого проектора в аудитории, конечно же, не имелось.
Из окон, выходивших на оживлённый перекрёсток, лился яркий солнечный свет, и присутствующим приходилось щуриться и прикрывать ладонями лицо. Сашка почему-то не додумался установить жалюзи. Может быть, он таким образом хотел вычислить вампира в толпе. Не знаю…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
