Царство Агамемнона

Entia non sunt multiplicanda praeter necessitatem «Царство Агамемнона» последний роман Владимира Шарова, написанный за год до своей смерти. Роман продолжает и логически завершает разрабатываемую Шаровым из романа в роман концепцию альтернативной подпольной русской религиозности. Эта концепция в очень упрошенном виде заключается в том, что все сталинские репрессии были организованы для создания новых мучеников и скорейшего наступления божьего царства. Сама эта концепция удивительно схожа с теми идеями, которые продвигал Дмитрий Быков в своем романе «Оправдание», но если у Быкова эта тема была лишь одним из лейтмотивов увлекательного романа, то у Шарова напротив получается лишь ужасно утомительный религиозно философский трактат. «Царство Агамемнона» просто разрывается от транслируемых идей, причем все идеи транслируются одновременно единым потоком с постоянными повторами, что в итоге превращает весь роман в труднораспутываемый клубок. Что касается, непосредственно самой концепции разр…Далее

Прямо скажем, книга очень непростая и сложная для осмысления. Взять хотя бы самое простое, сюжет. Автор излагает его неторопливо и обстоятельно, но вдруг без всякого предупреждения совершает временной скачок или перемещается к другому герою. Постепенно от этих перескоков запутываешься, пытаешься вспомнить, с чего все начиналось, и не понимаешь, как это могло связаться с тем, где мы сейчас. Хотя вроде бы автор вовсе не пытается расставить какую-то ловушку, не окунает нас в дебри нового словообразования и не заволакивает туманом мысленного сумбура, а тихо и связно говорит, говорит, говорит. Обычно устами Электры, она же Галина. Кстати, с именами тоже путаница приличная, как и с родственными связями. Не сразу удается уловить соотношение матери и якутки, вычленить барона, добавить Лидию и Телегина, осмыслить великого князя Михаила и вспомнить, что еще в самом начале было что-то об одном из Романовых (вернее, лже-Романовых). И в самом деле, начинается книга так, будто перед нами роман Ю. Се…Далее

А мы еще в предыдущий век научились хорошо спорить, прямо в спорах главные вещи до конца додумывать и до конца, до самой последней правды, договаривать. В сущности, хорошие вещи – о равенстве, о справедливости и всеобщем счастье, даже о воскресении из мертвых – причем уже здесь, на земле, и всё – своими руками.И в этой нашей правоте оказался такой соблазн, что не удержались, впали в ересь. Как и другие еретики, решили, что в Писании одно – слова Бога, а другое люди от себя добавили, и то, другое, нам не указ. И вот, вспомнив про пустыню Фаран, испугались, что еще сорок лет придется блуждать туда-сюда по Синаю, засуетились, заспешили.Принялись пятилетки в три года выполнять, стахановцами и гагановцами заделались. Такой ход набрали, что и не остановить. А Земля обетованная – будто мираж в пустыне: чем быстрее мы к ней бежали, тем быстрее она удалялась. Мы же сказали себе, что, как и при горе Синай, беда в отступниках и отщепенцах, в изменниках, предателях, пораженцах и саботажниках, кото…Далее