stories of fishermen

– Так, – уже не задумываясь, отвечает Губака.

За харчи, не считая того добра, что ты поедал наравне с нами, а иной раз и больше, на годовые праздники и престольные кладу 3 рубля, так?

Губака не решается подтверждать и спрашивает:

– А как же за годовые праздники и престольные дни, особо?

– Это прощаю!

Тогда Губака соглашается:

– Так.

А теперь подсчитаем: всего 11 рублей 60 копеек, да 7 рублей 50 копеек, да 1 рубль, да 3 рубля, вот и получается 23 рубля 10 копеек. Так?

– Так! – кивает Губака.

Ну, а остача – бабке па каймак. Иди себе из хаты на работу, Губака.

Губака поворачивается, чтобы уходить, но Прошка его останавливает:

– А ну, постой, Губака!

Губака останавливается и ждет.

– Ты же, парнище, как? Еще остаешься работать у меня или, может, куда уйдешь? – спрашивает Прошка, хотя отлично знает, что Губаке на зиму деваться некуда.

Губака пожимает плечами и нерешительно отвечает:

– Что же, прядется остаться.

– Ну, вот и хорошо, парнище! – И тут начинает Прошка давать Губаке двадцать четвертое поучение: – Ты сколько уже у меня работаешь?

– Двадцать четвертый год, – не задумываясь, отвечает Губака.

Ну, так вот, дурак ты был, дураком и останешься. Сколько раз я тебя уже учил и сейчас буду учить. К примеру, вот принимаешь ты дурень, от рыбалок рыбу – всегда старайся для хозяина прикрасть. Много не надо, брать: принимаешь десяток, возьми ты у них одну рыбку. Принимаешь сотню, возьми десяточек. Принимаешь тысячу – возьми сотню. Понимаешь? А когда покупаешь опилки, или соль, или какую другую всячину, всегда старайся обмануть. Ну, там опять-же много не бери. Возьми мешок-два за каждую поездку, ну и довольно. От этого продавец не обеднеет, а для нас в хозяйстве всегда пригодятся. Ведь как учит нас старая поговорка? Запас, говорится, по затылку не бьет, вот как.

И так ежегодно на «Покров» Прошка поучает Губаку, хотя тот давно знал все это, как азбуку. И Губака беспощадно крал все для хозяина везде, где только приходилось ему выполнять поручения Прошки.

Но сколько не крал Губака, сколько не обманывал рыбалок и купцов, а все от хозяина милостей и добра не видел. И вот пришлось на старости лет заболеть деду Губаке – И в тот же день Прошка выгнал его на улицу. И стал старый Губака скитаться без крова, без пиши и без присмотра. Куда он ни ходил, кому только ни предлагал свой труд – никто из богачей не брал его. Кому нужен дряхлый старик? Все гнали Губаку, как собаку, которая одряхлела и не может лаять.

Наступили заморозки. Стал Губака думать, как ему быть дальше. Долго думал, потом решил: «Пойду-ка я к рыбалкам».

Вечерело. По пути зашел Губака в одни двор и украл там топор. Пришел на тоню. Рыбаки узнали о краже, но у рыбака – душа добрая. Все обиды ему простили, накормили его, обогрели у костра и позвали в балаган спать. Не захотел Губака спать:

– Нет, братцы, – говорил он со слезами на глазах. – Спать я не буду – столько лет я не спал, все копил Прошке богатство. Так ведь, братцы?

Все молчали и качали головами.

– А сегодня я ночь не посплю для вас, – сказал Губака тихо и вдруг, повысив голос, закричал что было силы: —

– Все верну, все, что мной было для Прошки награблено! Весь тот кованый сундук, что золотом наполнен, возьму! Возьму – и все пущу на ветер, на дно донское! Иль нет, лучше отдам тому, кто честно свое это добро заработал!

Удивлялись рыбалки, глядя на Губаку, и думали, что дед сошел с ума. А он все продолжал кричать и колотить себя в грудь кулаком. Потом притих и настойчиво потребовал:

– Братцы, нынче рыбы будет полон Дон. Смотрите же, не зевайте. Да в долг не продавайте – Боже вас упаси. Требуйте от Прошки наличными деньгами.

И вышел Губака из балагана, исчез куда-то. Рыбалки сперва не поверили, потом решили попробовать и высыпали невод.

Тянут, не подтянут, вытянуть не могут. И в самом деле, рыбы полон Дон. Засуетились рыбалки, приехал и Прошка, увидел, сколько рыбы, аж побледнел. Сейчас же послал работника верхом проехать по всем тоням и узнать, везде ли такой улов, чтобы в цене не промахнуться. А сам начал принимать улов и закупать все притоненье «на темную», чтобы не досталось другим прасолам.

Скоро прискакал работник и сказал на ухо Прошке, что по всему Дону рыбы не видать.