***
Её глаза – два сгустка похоти.
Сгрызаю уважение к ней, как ногти,
Кусай локти и давись моим хуём -
Придворная шалава предстала перед королём
С присущей вещи покорностью
И собачьей готовностью
Услужить своему хозяину.
Обрушу шквал ударов с гневом Каина,
А ты с радостью попросишь добавки;
Сюр происходящего не доступен даже Кафке,
Но это жизнь, где поломанный рассудок
Пытается уподобить себе тело,
И я, не спавший двое суток,
Заполняю её хоть чем-то белым.
***
Я – первый из людей и я – последний из людей,
В обществе блядей тяжело не быть прелюбодеем;
Моя душа давно покрылась коростой,
Видимо была не по ГОСТу, и как же просто
Меняются в наше время мнения
Под предлогом релятивизма и ебаной лени
Пораскинуть своими мозгами,
Но зачем, если можно думать, как Канье,
Или Трэвис, или любой другой еблан с эстрады,
Даже не осознавая, пресмыкаясь, как гады,
Считая себя главным героем мнимой баллады,
Молю Бога о насморке, лишь бы не чуять этого смрада.
***
Порой достигнуть дна – это победа,
Ведь, теряя всё, ты обретаешь себя,
Выводя душу на искреннюю беседу -
Насколько релевантен твой футляр.
Мысль-сопля – избавляться от неё приятно,
Ебучий ринит не позволяет уснуть,
Дышать полной грудью, ощущая прохладу
И беззаботно живя, – выбираю сий путь.
Тяжко от собственной безвольности,
Давит загубленный потенциал,
Я подбитая птица, коей остаётся ползти,
Но не сбежать с корабля, что попал под напалм.
***
Сквозь пелену мглы явилась ты,
Собою освещаешь мои казематы.
Душа-фурнитура разлетелась на винты,
И их разобрали мародёры да пираты,
Но вот же ты – искуснейший протез -
Это парадокс ладьи Тесея,
Но без тебя мне вечный слезный энурез,
И я прошу стать моей панацеей.
***