Решала

Я неплохо закупился, но ещё почти на сорок кило место было. Для начала я забрал съестные припасы, тут был небольшой запас, на две недели на одного. Всё длительного хранения и хорошо упаковано. Ящик со свиной тушёнкой, причём американской, полмешка риса и шесть упаковок с макаронами. На этом Хранилище у меня заполнилось, теперь нужно ждать, пока ещё объём накачается.

В кабинете мне особенно понравился отличный стол с зелёным сукном, как новый, только в пыли, и лампа настольная с зелёным абажуром. Антураж кремлёвский. Обязательно заберу. Но стол весил килограммов триста, что-то около того, так что надо качать Хранилище и копить место.

В квартире я пробыл минут семь, после чего запер её и вернулся в нашу с Глашей комнату. Кстати, дом этот был с одним подъездом и имел немало квартир, но среди них были и коммунальные, вроде той, где проживали мы.

Вечером мы были в кино. Я с интересом смотрел эту чёрно-белую картину и запоминал: у меня были планы насчёт неё. Потом мы гуляли по городу. Я ходил недолго, и вскоре ушёл в комнату, а Глаша гуляла до наступления темноты и вернулась лишь часам к девяти. Сказала, что пришла бы раньше, но поплутала. Хорошо, что адрес знала, подсказали, куда идти.

Завтра у меня в планах рынок, а после обеда – Красная площадь. Планов громадьё. Денег на конспиративной квартире я нашёл достаточно, были даже золотые червонцы. Теперь на всё хватит.

* * *

– Вот и прибыли, – пробормотал я, наблюдая, как поезд медленно подходит к перрону вокзала в Сталинграде. В этот раз мы ехали в купейном вагоне: билеты-то сразу купили, ещё до того как комнату сняли.

Глаша сняла с багажной полки два чемодана, вещмешок и саквояж – всё, что при нас было, хотя закупили мы куда больше. Но я сказал, что остальное доставят прямо к дому почтой: мол, такое возможно. Поэтому при нас были только подарки и ещё некоторые покупки.

Мы были одеты в новую одежду. Я в матросском костюме, который Глаша, как увидела, уговорила купить, да и мне он понравился. Ещё мне купили школьную форму, включая зимнюю. В общем, хорошо закупились. Сейчас у меня двенадцать тонн в Хранилище и свободного только то, что накопилось за время пути в Сталинград, почти сотня кило.

Что я успел приобрести? Припасы – это да, ещё одежду себе и остальным девчатам, но это уже Глаша выбирала. Ещё мы купили новый патефон, этого года сборки, и пластинки. Глаша уже научилась им пользоваться, и мы часто слушали музыку в нашей комнате. Себе я купил гармонь. А что, музыкальный слух имею, голос отличный, песен немало знаю, освою.

Кроме того, в том доме, где мы жили, я обнаружил три находки на чердаке и ещё одну в подвале, забрав всё ценное.

Так как Москву в ближайшие годы я посещать не планировал, то, вероятнее всего, находки на этой шпионской квартире были бы для меня потеряны. Поэтому припасов у меня было закуплено крайне мало, мне одному на полгода. Из квартиры я забрал письменный стол, круглый стол и шесть стульев со спинкой, а также кухонную утварь. Ну и кроме того шпионские принадлежности и оружие, два пистолета с глушителями.

Кроме того, я смог трижды уединиться в квартире, где на примусе готовил разные блюда, чтобы был запас готовой еды. Да и что я там успел отварить? Суп-лапша с курицей, макароны с тушёнкой и во второй кастрюле рис с тушёнкой. Ну и воды в чайнике вскипятил.

Ещё я купил шесть караваев хлеба, два батона и две буханки чёрного – с салом самое то. Купленное мясо и сало с колбасами я не трогал: это НЗ на зиму. Также мы с Глашей купили пятилитровый самовар и чайный сервиз на десять персон. Ну а к сервизу и чай. Нормальный, а не те ядрёные смеси, что продавали на рынке под видом нормальной заварки. Этот чёрный, хоть пить можно.

Глаше на день рождения я купил наручные часики. Ей четыре месяца назад исполнилось семнадцать, подарок получился поздний, но не менее радостный, она очень меня благодарила.

А вот об одной покупке стоит поговорить отдельно. Я пообщался с механиком ближайшего кинотеатра, и он дал мне контакт одного кладовщика. Даже созвонился с ним, чтобы тот меня встретил. Доехав до него, я выкупил у кладовщика кинопроектор, не стационарный, а такой, какие стояли в машинах-кинопередвижках. Аппарат списанный, но рабочий, хотя и сильно поюзанный.

Кроме аппарата я купил шесть плёнок в коробках. Это были старые фильмы, плёнка часто рваная, но это не страшно, показывать я буду всё равно не то, что на плёнках. Напомню, я иллюзионист, и подменить картинку мне несложно. К кинопроектору я взял два динамика (вот они были новые) и неплохое полотно для просмотра кино. Всё это находилось в Хранилище, хотя Глаше я сказал, что прибудет с почтой.

Вот так и пролетели десять дней. Где мы только не побывали, даже в театре. Глаша программок набрала, чтобы показать нашим.

В Сталинград мы прибыли вечером, сняли комнату на окраине, доехав до неё на пролётке. А с утра отправились на рынок, он тут большой. Купили хорошую, молочную корову двух лет, она чуть бодливая, но не страшно. Это подарок Марфе Андреевне, без коровы на селе выжить сложно.

Корову отвели к месту постоя, и я отправился закупаться проводкой, выключателями, розетками, патронами и лампочками. Напомню, что нам обещали село электрифицировать, так что эту зиму не при лучинах встречать будем, и в нашем доме я всё сам сделаю.

Сто кило свободного места в Хранилище было, вот я и закупился. Взял катушку с кабелем, пусть матерчатым в бумажной изоляции, но лучше не найти. Нашёл керамические патроны, изоленту и инструменты, которых у меня ещё не было. Благо в Сталинграде шла огромная стройка, и тут много чего можно было найти. Один кладовщик продал мне почти сто метров дорогого провода для улицы, в пластиковой оболочке. Буду проводить электричество в сарай, в погреб, под навес, где мы кушаем. Двор освещать надо.

Таким образом, я снова занял всё свободное место в Хранилище. А утром следующего дня мы сели в товарный вагон, куда по пандусу завели и корову, и покатили в нужную нам сторону. На нашей станции, где выгружали часть груза, заодно высадили и нас. Мы тут же наняли возницу с телегой и с коровой на привязи добрались до села.

Кстати, на улице уже стояли столбы с натянутыми проводами, и на двух дальних работали электрики, устанавливая лампы освещения. Ничего себе, выходит, с запасом электричество дают, раз даже уличное делают? В дома пока не заводили: первым делом на машинный двор и в государственные здания, а частники напоследок.

Вот так второго июня я и вернулся в село. Был вечер, когда я подъехал к нашему плетню. Меня встречали: о том, что мы едем, сообщили водители, которые на грузовиках мотались к станции и обратно по несколько раз на дню. Я больше скажу: один из водителей Глашу с вещами забрал, так что на телеге я ехал один, ведя за собой корову.

Всё было готово к гулянью. От соседей принесли столы и лавки, народ собирался, соседские женщины несли угощения, часть припасов мы с собой из Сталинграда привезли. Я Глаше передал вещмешок, в котором было копчёное сало, несколько бутылок водки, три круга копчёной колбасы и одна варёная. Богато для сельского стола, особенно после войны.

С возницей я расплатился, а корову мы завели во двор, а после к сараю. Ею уже полсела успело полюбоваться, всё же наличие такой скотины является свидетельством зажиточности семьи. Наша бурёнка преодолела немалый путь, даже успела покататься на поезде, и, по-моему, она вздохнула с облегчением, когда поняла, что мы, наконец, прибыли.

Марфа Андреевна, Глаша и остальные девчата были в новых нарядах. Причём чемоданы и сумки Глаша привезла, но их не трогали. А когда я приехал, так всех и одарил. Соседи охали. Всю одежду, которую мы занимали для поездки, вернули хозяевам, и не просто так: кому нож перочинный, кому зеркальце карманное или губную помаду. Было чем отдариться.

А председателю я привёз жестяной рупор, пусть командует в поле и на стройке. Подарок ему понравился, да и у сельчан вызвал веселье и одобрение.

Потом взрослые уселись за столы, ну и я с ними. Детишки бегали вокруг, таская со стола вкусности. На стол выставили самовар, который умельцы сумели затопить, и чайный сервиз. Чай настоящий заварили, а к чаю мы привезли три кило конфет, есть с чем попробовать.

Больше рассказывала Глаша. Все очень удивились, узнав, что мы были в Москве, так как думали, что просто задержались в Сталинграде. Глаша раздавала газеты, купленные нами в киоске, и театральные программки. Они расходились по рукам. Девушка рассказывала, как мы были в кино, посмотрели три разных фильма, а также дважды были в театре. Кстати, комедии и мне понравились.

К сожалению, пока мы отсутствовали, в селе побывала кинопередвижка, так что жители уже успели посмотреть «Небесный тихоход». О купленном кинопроекторе я рассказал, глупо скрывать, он ведь для всех приобретён. Сказал, что выкупил списанный, он сломан, но когда я его починю, можно будет фильмы смотреть. Тот же «Тихоход».

– Так видели же уже, хотя и не все, – сказал председатель, который особенно налегал на колбасу.

– Так видели чёрно-белый, а мне дали цветную версию.

– Да ладно? – удивился он.

– Прибудет груз, сами увидите. Мне дня три потребуется на ремонт проектора, а потом покажу.

Вообще, кинопередвижка показывала на улице, при хорошей погоде. Жители приходили со своими стульями или лавками, а для экрана использовали стены фельдшерского пункта, они белые и ровные. Народ заинтересовался, заговорил, многие обсуждали нашу поездку.

А я начал общаться с братьями Трубиными, оба тут с жёнами были. Жены уже к патефону отходили, начинались танцы. Участковый, который был отличным танцором, изучал пластинки, отбирая те, что с вальсами. Патефон был не наш, Трубиных, наш с грузом прибудет.

– Чего-чего? – переспросил председатель, который явно прислушивался к нашему разговору. – Машины продают простым гражданам? Говори громче, это всем интересно.

Пришлось действительно говорить громче, немало мужиков и стариков собралось вокруг меня, чтобы послушать.

– В Москве на автозаводе готовятся выпускать гражданский автомобиль под названием «Москвич-400». В серию он выйдет в конце этого года. Сделан на базе «Опель-Кадет». Конечно, часть госструктурам пойдёт, в милицию, медикам, но и простым гражданам тоже достанется. Правда, купить машину будет сложно. Там такая схема: организации или заводы делают заказы на машины, их включают в план, и у них в бухгалтерии желающие встают в очередь на приобретение личного автомобиля, а как очередь подходит, выкупают.

– Нормальная схема, – одобрил председатель. – Цену знаешь?

– В районе восьми тысяч, но это не точно. Также будет выпуск ещё одной машины для гражданских нужд, называется ГАЗ-М-20 «Победа». В Горьком налаживают выпуск, обещают начать серию в конце этого месяца. Но я говорил с инженером этого завода, и он машины первых двух годов выпуска брать не советовал: говорит, много брака будет, и пока не устранят проблемы, покупать не стоит. Цену этой машины не знаю, но точно дороже «Москвича». Машина для начальства.

Кстати, две этих машины ручной сборки показали товарищу Сталину в сорок пятом году. Их тогда «Родиной» назвали. Товарищ Сталин, когда услышал, спросил: «И почём мы Родину продавать будем?» Название сразу сменили на запасное, так машина и стала «Победой». Инженер, рассказавший мне эту историю, сказал, что это, скорее всего, легенда, но красивая.

Из патефона звучала музыка. В свете двух керосиновых фонарей кружились парочки. Мужики обсуждали сказанное мной. А мы с братьями Трубиными отошли к плетню. Нам было о чём поговорить, но делать это желательно без свидетелей, вот как сейчас.

Честно говоря, они мне нравились. Родись они лет на сто раньше, были бы крепкими купцами, а может, и промышленниками. А здесь им было душно, они задыхались. По мелочи работали, и только.

– Что ты хотел? – спросил старший из братьев, Михаил.

– Корову видели? У нас сарай, да и тот разделён на две части, в одной куры и гуси, в другой – хозинвентарь и погреб. Нужен коровник, с высокой крышей, чтобы сено хранить. За это отдам немецкий мотоцикл БМВ, лёгкий одиночка. Машина в порядке, на ходу, пробег восемь тысяч километров. У вас явно есть кому продать её без особых проблем.

– У танка нашёл? – проявил проницательность Михаил.

– Ага.

– Мало, – вступил в торг младший.