Конфедерат. Ветер с юга. Рождение нации

– Сам я, масса, сам! Я бежать туда, где не поймать. И Джим с Боб тоже бежать. Через реку бежать. Хотел лодку, лодки нет. А в нас стрелять, я упасть, бояться. Не виноват ни в чем! Я простой негр, ничего не знаю!

– И у простого негра в кармане… – смотрю на горстку серебра, примерно оценивая количество монет и их номинал. – Сорок долларов. И не у одного тебя, а и у тех двоих, которых мои люди пристрелили. Да и всем в городе известно было, что любой, попытавшийся переправиться через реку, будет убит.

– Я не читать…

– Зато слышать в состоянии, – усмехнулся я столь наивной и примитивной попытке выскользнуть. – Об этом по всему городу кричали. Громко, многократно. В общем, дурной ты, черномазый, у тебя всего два пути. Первый – ты всё рассказываешь и тогда возможны определенные варианты. Второй… Я начинаю резать тебя острым ножом на мелкие кусочки, а ты громко вопишь, гадишь под себя и в итоге все равно все рассказываешь.

– Пусть меня вернут хозяину, массе Гордону, я его раб! Он должен реша-ать…

Интересно, на что этот вот надеется? На то, что тут с ним будут официальщину разводить? Ах да, тут же близость к Вашингтону и даже привычных по Джорджии «патрулей» практически нет. Ну-ну!

Звать доктора Шмидта? Да нет, пожалуй, вроде как сложностей тут не предвидится особых. Рука привычно достает из висящих на поясе ножен хорошо наточенный клинок, меж тем как другая берет негра за ухо и отводит в сторону. Потом прикоснуться лезвием и медленно, но без нажима начать движение…

– Я скажу-у! Все скажу! Это масса Николсон, Бернард Николсон! Он дал денег и обеща-ал!..

Отпускаю ухо, на котором лишь еле заметная царапина, набухающая кровью. Вот и всё воздействие. Минимальное по сути, зато результат налицо. Сейчас негр буквально захлёбывался словами, выдавая весьма ценную информацию об этом самом Николсоне и его приказах. Хотя какой там приказ… Добраться до любого представителя власти на том берегу и передать, что в Александрии находятся войска Конфедерации, как минимум рота, а то и больше. И что они что-то замышляют и перекрыли все пути из города.

Как я и говорил, всё просто. А вот личность мистера Николсона меня сильно интересует. Именно поэтому даю поручение Джонни, как человеку хитрому, пронырливому и умеющему убеждать, выяснить всё об этой личности в кратчайший промежуток времени. Что до негра… Пусть пока снова с заткнутой пастью посидит, а там как следует выпороть и вернуть хозяину. Пусть сам разбирается, что с ним дальше делать.

Сам же я… Поспать толком уже не получится, а вот подремать некоторое количество времени всё ещё реально. А то усталость до конца так и не прошла.

Снова меня разбудили уже в восьмом часу. На сей раз лично Джонни молотил в дверь номера. И не просто так, а уже с выполненным поручением. Зайдя внутрь и с облегчением обрушившись в гостеприимные объятия кресла, мой друг радостно заявил:

– Нашли мы Николсона! И где живет знаем, и кто он такой, и почему всё это сделал. Я даже двух солдат наших, но без формы, отправил к его дому, наблюдать.

– Ну-ка, излагай!

Этого авантюриста и вообще неблизкого к законам человека особо упрашивать не надо. Джонни с удовольствием выдавал узнанную им информацию – нужную, полезную. Ну что тут можно сказать – факт, что у «федералов» были доброжелатели в городе, меня ничуть не удивил. Равно как и то, что эти сторонники были еще и убеждёнными аболиционистами. Только до сего дня они вели себя мирно, тихо, спокойно, не пытаясь устраивать никаких фокусов. Хотя негры бегали, особенно последнее время. Но черт с ними, с неграми, они меня нисколько не волновали. Сейчас Николсон со товарищи вляпались в куда более серьезную проблему – в шпионаж в пользу федеральных войск. Иначе расценивать совершенное было просто нереально. Следовательно, реакция должна быть соответствующей. Что ж, начнем.

– Два десятка человек к дому Николсона. Оцепить, да чтобы мышь не проскользнула. Попробуем взять его тихо. Но не шпионами едиными… Флаги Конфедерации вывесить. Да и про плакат на пристани тоже не забыть. Большой, издалека видный, с понятной надписью.

– Это какой? – искренне удивился Джонни.

– Простой. «Солдатам и офицерам армии США сходить на берег запрещено. Нарушители будут отвечать согласно законам войны». Всё.

– Посмеются.

– Перед смертью своих пусть хоть обхохочутся. Это лишь для того, чтобы нас в очередном «коварстве» обвинять не вздумали. А так… Мы ведь заранее честно предупредили.

– Сделаем. А что со шпионом-то?

– Известно что. Их принято вешать. Но поскольку я считаю, что это крайне… неэстетичная процедура, то к ближайшей стенке и залп в нескольких винтовок. Быстрее и гуманнее, чем заставлять в петле болтаться.

– А если…

– Не-ет, нам не соврали. Когда у него вот-вот ухо должно было отвалиться, он с ним одним целым остаться хотел. Такой страх и такую искренность ни с чем не спутаешь. Сам понимать должен.

– И то верно, Вик. Ну, я тогда пошёл.

– Иди. И поосторожнее там, мало ли что.

Джонни лишь отмахнулся. Оно и понятно, два десятка солдат это не абы что, а серьёзный аргумент. И пошёл выполнять указания. Да и мне следовало начинать включаться в работу. День сегодня может быть как спокойный, так и не очень. Всё зависит исключительно от скорости реакции на том берегу на флаги Конфедерации над Александрией, да еще на известие об официальном выходе Виргинии из США. А оно должно прийти именно сегодня.

Пока же стоило проинспектировать все места, где были заложены пороховые фугасы. На предмет уровня маскировки. Этим я и занялся, в качестве компании взяв Степлтона и еще десяток бойцов. Первого для собственно помощи в осмотре. Вторых для гарантированной безопасности. Не люблю бесцельного риска.

Ну что тут можно было сказать? Сделано хорошо. Все закладки порадовали, две на пристани особенно. Одна совсем рядом, которая должна была подорвать тех, кто будет рядом с пароходом или пароходами. Вторая чуть дальше, у начала ведущей к центральной части города дороги. И, само собой, вторая должна была взорваться раньше. Это, конечно, если они будут высаживаться здесь, а не в том же Арлингтоне. Но и при таком раскладе взрыв их неслабо потреплет. Только уже в другом месте, а не здесь. Пока же остается только ждать.

Звуки стрельбы… Из города. Сначала несколько выстрелов вразнобой, потом очень частая, залповая. Это точно наши палят. Но кто? Неужели…

– Джонни, – констатировал почти очевидное Степлтон. – Видимо, шпион не захотел сдаваться.

– А кто бы захотел! Ладно, возвращаемся. Надеюсь, ничего серьёзного не произошло. Да и стрельба стихает, сам слышишь.

Стрельба действительно уже не то что затихала, а стихла окончательно. Оно и неудивительно, ведь Джонни и наши головорезы как-то явно побоевитее местных аболиционистов будут.

* * *

Адрес этого самого Николсона я помнил, уточнять не требовалось. Да и Александрия эта – та ещё дыра, которую и городом-то назвать сложно, особенно по моим меркам. Так что быстро добрались, успев застать Джонни и бойцов на месте. Злобных, можно даже сказать озверелых. Охотно их понимаю, ведь двоих сейчас перевязывают, а еще одному только гроб и понадобится, заодно с местом на здешнем кладбище. И один из раненых… кость ноги раздроблена, это видно. Хорошо ещё, что не орет от боли на всю округу, наркоз свой получил. Слава богам и демонам – при любом, даже малом отряде имелись не просто бинты, но и некий аналог «армейской аптечки». Разумеется, с поправкой на нынешнее время. Хорошо я помнил, какие серьезные потери несли даже не от несовместимых с жизнью ранений, а от болевого шока или хреновой медицинской помощи. Вот и было сделано всё, что только в моих силах.

Ну да сейчас не об этом. Раненых сейчас к нашему доктору отвезут. Или его сюда сначала. Это уж по обстановке. Мне же надо с Джонни побеседовать. Хм, легок на помине, вон он, бежит к нам резвой такой рысью.

– Вик. Мы такого и не ожидали… Думали, что тут если кто и будет, то двое-трое из тех, кто стрелять осмелится. А их тут девять, да вооруженных хорошо. Карабины, револьверы, патронов к ним много. Склад оружия в доме был. Пострелять пришлось, но мы справились.

– Вижу, хорошо сработал. Пленных, я надеюсь, взять догадался?

– Конечно! – радостно оскалился мой друг с очень темным прошлым. – Трое, из них на двоих и царапинки нет, только синяки. И этого, Николсона, тоже взяли. Но он… Ему пулю в живот всадили, сдаваться он не хотел. Я так думаю, что через час-другой помрет.

– А на долгое время он мне живой и не требуется. Язык есть, говорить сможет. Остальное… плевать. Хорошо, что нашего чувствительного Фила тут нет. Внутри?

– Николсон и те двое? Конечно.

– Веди давай. Вильям, ты, если не хочешь видеть нечто неприятное, лучше уж тут побудь.

Степлтон явно замялся. Вроде и мне помочь хотел, и понимал, что я не ради красного словца посоветовал ему остаться. Ладно, облегчим ему задачу.

– Вообще-то… Здесь военные дела, сам видишь, закончились. А за Потомаком следить надо, да и вообще за окрестностями. Фил может не справиться. Поэтому давай туда, пока прими командование. А мы скоро присоединимся. Это приказ, первый лейтенант Степлтон.

– Исполняю, капитан!

Ну вот, приказ отдан, приказ получен. И все сомнения у Вильяма мигом испарились, что тоже хорошо. Нам же с Джонни предстоит заняться довольно грязной работенкой. Той самой, которую мало кто из «джентльменов» готов на себя взвалить. Да-да, я хорошо помню историю. Чего стоит хотя бы отношение на моей Родине, в Российской империи, к господам жандармам. А ведь те действовали вполне себе мягко по моим меркам, на чём многое теряли. И всё равно вечные крики вроде: «Сатрапы! Душители свобод». Плюс крайне холодное отношение к большинству представителей «стражей империи» со стороны не то что светского общества, но и многих армейских и особенно гвардейских офицеров.

Мда, ну да сейчас мне немного не до того, у меня допрос не то агентов «федералов», не то просто слишком горячих их сторонников намечается. Вот иду следом за Джонни и думаю, о странностях бытия человеческого в целом и аболиционистского в частности. Как началась эта чума не один год назад, так с тех пор и не прекращается. Вот уж воистину не ведают, что творят. Да, эти ещё не ведают. Но с воистину дурным упорством начинают мостить дорогу для тех, кто значительно позже придет им на смену. Я знаю, я видел. Потому и сделаю всё, чтобы увиденное мной там, в будущем, больше не смогло реализоваться.

Вот и комната, где находятся эти субчики-голубчики. Двое со связанными руками стоят под прицелом «спенсера» одного из солдат роты, третий же, тот самый Бернард Николсон, валяется на полу и стонет. Понимаю, что от пули в животе хорошо ещё никому не становилось. Только о качественной медицинской помощи сему индивиду и мечтать не приходится. А вот о легкой смерти – это вполне реально. Но и её придется заработать.

– Женщины, дети и вообще непричастные к стрельбе в доме есть?

– Никого, – покачал головой Джонни. – Этот вот, – взгляд на подранка, – свою жену с детьми ещё несколько дней назад в Вашингтон к своей кузине отправил. Не думаю, что случайно.