Винченцо и Цецилия

О! Отмолись от него и не продай ему совсем души твоей. Другая, высшая цель предстоит для прекрасной души твоей. Но достигнуть ее можешь, лишь омывшись от грехов твоих. Кидай иногда лепту на алтарь светских предрассудков, но не отдавай всей души твоей на заклание Идолу – он не поймет этой жертвы, а только душа твоя распадется на безобразные части. Лишь одно сильное чувство, достойное своего предмета, – кто бы он ни был – может связать сии части и возбудить их могущественную деятельность, как один сильный, постепенный труд может соединить в гармоническое целое несвязные части твоих познаний. Иначе погибнет твоя душа и придет позднее раскаяние!

* * *Старинная легенда

«Еще! еще! – и все идешь ты, неумолимый! Что тебе нужда, что с каждым мгновением ты уносишь и радость, и страдания, ты равнодушно стучишь для того и другого – ты отмечаешь каждое болезненное движение души, как будто для того, чтобы оно не забылось! – для тебя восторг, скорбь, надежда, отчаяние – все лишь промежуток между двумя минутами!»

Так говорил один из страдальцев мира, прислушиваясь к однообразному стуку маятника.

Вот уже глубокая ночь, отшельник невольным движением отворил окно – бледные звезды тонут в тумане, всюду мертвая тишина, тяжелый сырой воздух теснит дыхание, на душе и тяжко, и страшно – отшельник с досадой захлопнул окошко.

Он был уже не на заре жизни, уже он достигнул того возраста ‹…›

* * *‹Отрывок без названия›

‹…› – Или, может быть, чтобы умерить огонь моего рвения, близкого к земной страсти? Так! Антонио – я обо всем этом думал, но слушай, что со мною случилось. Я уже давно замечал это пятно и боялся замечать его – но сегодня ночью приснилось мне, что я по обыкновению со всем жаром сердца молился пред св‹ятою› Цецили‹е›ю. Она, казалося, с сожалением смотрела на меня, небесная улыбка была на лице ее, и от органа неслися в воздух волшебные звуки – вдруг глаза мои устремляются на это пятно, смотрю, оно растет, увеличивается и мало-помалу черною пеленою покрывает и позлащенный орган, и голубое покрывало, и, наконец, улыбку и самый взор Цецилии – раздался нестройный звук как бы от разрушенного органа, и все исчезло – ужас сковал меня – не видеть Цецилии, быть без нее – эта страшная мысль не приходила мне доселе в голову; я не понимаю ее – с Цецилией соединена больше, чем жизнь моя, больше, чем душа моя – волосы встали дыбом на голове моей, дрожь пробегала по всему телу, я вскочил с постели, бледный трепещущий, с страхом в сердце, и первое мое движение было – взяться за кисть…

О! Св‹ятая› Цецилия простит меня – я верю, верю всей силой души моей, что я не успею прикоснуться к ее божественному образу, и ненавистное пятно исчезнет, как призрак.

Виченцио в сладкой муке преклонил пред нею колена.

Сноски

1

Кто существует (фр.).

2

Интересно (фр.).