Багаж императора. Книга третья. Янтарная табакерка

– Спасибо за приглашение, герр Роде, но я думаю, что на «Кровавый суд» мне еще рановато,– отшутился Сергей, желая как можно быстрее попасть в гостиницу, чтобы отдохнуть.

– А зря, – сказал профессор. – Там очень оригинально. Все выдержано в кроваво-красном цвете, подают фирменный напиток – «Кровавая Мери», предлагают красные и черные розы, ну а официанты одеты в национальные немецкие костюмы, ярко-красной расцветки, но с кожаными черными передниками. Название ресторана связано с тем, что здесь в XYII в. была тюрьма, а над ней находилось судебное помещение, где выносились приговоры. В ресторане великолепный букет вин: «Рейнское», «Бургундское», «Бордо», а особенно фирменное «Блютгерихт №7». А какой там чудесный антураж! Стоят пять огромных резных бочек с вином и тебе из них прямо на стол подают налитые до краев кружки. Кстати, Российский царь Петр Первый , говорят, заглядывал сюда.

– Спасибо за приглашение, господин Роде, но вынужден отказаться. Знаете, устал, все-таки дальняя дорога дает о себе знать. Давайте перенесем наш визит на завтра и, учитывая то, что я сегодня не оправдал ваших надежд, гостем завтра буду не я, а вы. И еще, уважаемый господин профессор, я просил бы вашего разрешения завтра, пораньше, когда нет посетителей, еще раз наведаться в янтарный кабинет.

– Буду рад помочь. Я сейчас же отдам необходимые распоряжения охране. Приходите, когда посчитаете нужным.

На этом собеседники, пожав друг другу руки, расстались, и Сергей поехал устраиваться в гостиницу. К его большому сожалению, свободных номеров не оказалось ни в одной из них. И тогда по рекомендации одного из портье он устроился в частном пансионате фрау Данти Ланы по улице Штайндамм, 144/145. Выпив чашку кофе, любезно предложенную хозяйкой, он принял душ и отправился спать, чтобы завтра со свежими силами продолжить знакомство с янтарным кабинетом.

Проснувшись рано утром и отказавшись от завтрака, Сергей пешком отправился в музей. Предупрежденный дежурный эсэсман, проверив его документы, отдал честь и пропустил во– внутрь. В замке свет еще не зажигали, и там царил полумрак. Только тускло поблескивали рыцарские доспехи, расположенные по бокам лестницы. Все это создавало таинственную атмосферу, настраивая на мистический лад. А Сергей и добивался этого, настроив себя определённым образом с вечера и отказавшись от кофе, чтобы безболезненно войти в необходимое состояние исследователя, когда он будет в комнате. Непосвященному это сделать тяжело, нужна практика и особое чувство. Ведь недаром говорят: чтобы рассмотреть и понять картину и замысел художника, необходимо найти ту точку, с которой он рисовал ее и своим взором охватывал всю целиком. Кроме этого, картина излучает на зрителя свою энергетику, которую не каждый может выдержать. Вот почему одни картины нравятся людям, а к другим они равнодушны. Бывало, что люди падали в обморок при разглядывании отдельных картин. Это есть во всех картинных галереях мира. А здесь янтарная комната, та же картина, но совсем другого плана, и энергетика у нее другая, в несколько раз сильнее той, которую излучают вот такие «проблемные» картины. Поэтому чтобы понять, что спрятано за внешней красотой янтарного кабинета, надо иметь совершенно другое внутреннее зрение, которое открывается определенным состоянием человека. И вот, наконец, эти дубовые двери, за которыми прячется тайна, пока не понятая никем, хотя многие пытались ее постичь.

Приостановившись у двери, Сергей собрался с духом и медленно открыл ее. Если вчера двери распахнулись бесшумно, то сейчас раздался отчетливо различимый скрип, словно какой– то сигнал, посылаемый внутрь янтарного кабинета, который мрачно вырисовывался отдельными фрагментами в темноте. Подождав у порога, пока глаза привыкнут к темноте, Сергей сделал несколько шагов и замер в центре комнаты, спиной к двери. Плотно закрыв глаза, он стал настраиваться на нужную волну.

Постояв так минут пять и отметив, что ничего не происходит, он открыл глаза, которые уже привыкли к темноте, и принялся внимательно рассматривать янтарные панели. На первый взгляд, они все так же матово поблескивали в темноте, но вот в центре одной из них блеснуло светлое пятно, похожее на искорку, которое вскоре перекинулось на близлежащий орнамент и затем вприпрыжку побежало по панелям. Они, словно просыпаясь от спячки, начали оживать мерцающим светом, наливаясь бледным сиянием, которое пыталось сфокусироваться на стоящем перед ними человеком. Однако это удавалось им с большим трудом: фокус то перемещался в разные стороны, то резко уходил вверх, разбрасывая искры на потолке, но остановиться на нужной точке не мог. От напряжения у Сергея зарябило в глазах, и он решил закрыть их на мгновение, чтобы справиться с резью. Когда он открыл их, то ужаснулся. На него из передней панели выплывало непонятное существо с распатланными волосами и ничего не видящими глазами. Оно на ощупь перебиралось вдоль панелей, стараясь попасть в центр, интуитивно чувствуя, что здесь кто-то есть. Оно было прозрачным, одетым в платье, которое висело на нём грязными лохмотьями. В конце концов, оттолкнувшись от панели, оно застыло перед лицом посетителя, и Сергей почувствовал, как что-то пытается проникнуть в его мозг. Поняв, что это предложение к контакту, он ослабил защитное поле и в свою очередь попробовал осмотреть этот феномен. В итоге их мысленные энергии пересеклись, и перед Сергеем стали разворачиваться картины надругательства немецких солдат над янтарным кабинетом. При каждом погружении штыка из добротной крупповской стали в янтарное тело комнаты существо вздрагивало и кричало истошным немым криком, а из глаз катились янтарные слезы. Особенно шокирующей была сцена, когда с мясом выдирали из панели мозаику «Осязание и обоняние». Комната перестала видеть и ощущать, и ее сущность стала метаться по кругу, не зная, что предпринять. В ярости она стала бросаться на немецких солдат, которые в панике рванулись прочь из комнаты, попав в объятия патрулей. Затем это видение пропало, и перед взором Сергея поплыли картины, запечатлевшие замерзших немецких солдат и военные колонны, вяло бредущие в обратную сторону. Комната, включив свой оставшийся потенциал, настоятельно требовала вернуть ей жизненно необходимые части панелей, без которых она не могла долго существовать. Не имея возможности определить основных виновников грабежа, она всех призывала к себе, чтобы получить то, что по праву принадлежало ей. Примечательно, что сзади отступающих немецких частей мелькали картины с танками, украшенными пятиконечной звездой и подгонявшими немцев, убыстряя их ход движения назад вплоть до панического бегства. На этом видения оборвались, и то, что несколько секунд назад плавало перед Сергеем, медленно, тонкой струйкой потекло обратно в ту панель, из которой и появилось. Янтарные панно заиграли, как электрические лампочки, и погасли одна за другой. Это был знак к тому, что разговор окончен, и Сергей медленно вышел из зала, перебирая в голове продемонстрированные ему картины. Как бы фантастично они ни выглядели, но ясно было одно: германской армии грозит поражение, и она в ближайшее время окажется там, откуда все начиналось. А янтарная комната способствовала этому всеми фибрами своих панелей, каждым янтарным камешком, вплетенным в ее причудливые узоры. Она напрягалась из последних, оставшихся в ее распоряжении сил. Такой выброс в пространство негативной энергии добром не кончится.

И действительно, как позднее узнал Сергей, в янтарном кабинете случился пожар и многие детали оплавились. Как это могло произойти, никто не понимал. Меры безопасности были строжайшими. Неужели наступило время «кровавого суда»? Комната была демонтирована и спрятана в подвале, рядом с одноименным рестораном. Вполне возможно, что негатив, выброшенный янтарной комнатой в пространство, сказался и на действиях немецкой армии. Германская военная машина забуксовала и стала терпеть поражения на различных участках фронта, получив особо ощутимый удар под Москвой буквально через месяц.

А пока Сергей шел пешком по Кенигсбергу, чтобы привести свои мысли в порядок и определить линию поведения с Э.Кохом. Пройдя под стенами замка, он вышел к городскому пруду, где резвилась молодежь. Взяв лодку, он начал плавать кругами по небольшому пруду, сам себе формулируя вопросы и давая на них ответы. В итоге он пришел к выводу, что запретить посещать комнату гауляйтеру он не может: тот просто его не поймет. Поэтому следует рекомендовать её посещение три раза в неделю в утренние солнечные часы и не более пятнадцати минут. Это будет прием так называемых янтарных ванн. Недаром Гитлер, по рекомендации доктора Поссе, хочет лечить при помощи ее не только психику, но и ревматизм. Поэтому Э.Кох хочет воспользоваться предоставленным ему случаем и поправить свое здоровье, претендуя на долголетие, пока комнату у него не отобрали. Значит, следует дать ему такие рекомендации на ближайшие пару месяцев, а там посмотрим.

Решив таким образом эту проблему, Сергей посмотрел на часы и, причалив к берегу, отправился искать телефон-автомат, чтобы созвониться с Роде, помня об обещании пригласить того в ресторан. Для этого пришлось выйти с территории замка и выдвинуться к центру города. Условившись встретиться с Роде в семь вечера, Сергей зашел на летнюю площадку кафе, чтобы немного подкрепиться. Крепкий кофе и прохладный ветерок, дувший с реки, привели организм в порядок и придали новых сил для дальнейших действий. Нужно было определиться, куда идти ужинать с профессором. Идти в этот «знаменитый» ресторан не хотелось, но Роде намекал именно на него, поэтому придется там провести вечер, хотя название оставляет желать лучшего. Очевидно, следует настраиваться на знаменитое рейнское вино и копченые сосиски или что-то другое в этом плане. Может, Роде в столь знакомой и комфортной для него обстановке будет более откровенным и сообщит что-нибудь интересное. Тем более, что Потемкин просил выяснить все относительно использования янтаря. А Кенигсберг – это центр его добычи и переработки, и здесь может происходить кое-что интересное, кроме феномена янтарной комнаты. Постепенно время приближалось к семи часам, поэтому необходимо было выходить на встречу. Учитывая немецкую пунктуальность, опаздывать нельзя было ни в коем случае.

Сергей встал и, расплатившись за кофе, двинулся к назначенному к месту. На удивление, они подошли друг к другу минута в минуту с разных сторон, что очень импонировало профессору.

–Я рад, что мы наконец встретились в неформальной обстановке. Предлагаю не терять времени и сразу отправиться в ресторан. Я, извините, после вашего звонка взял на себя смелость и заказал столик в элитном месте. Там всегда много посетителей, поэтому надо было позаботиться заранее. Вы не возражаете?

–Что вы, герр Роде, наоборот, я признателен вам за содействие. Вы лучше знаете местные обычаи, вам и карты в руки.

– Ну тогда давайте пройдем.

Глава

XII

И они двинулись в сторону ресторана «Кровавый суд». Сойдя по ступенькам вниз, они заняли свой столик. Он находился как раз напротив знаменитых винных бочек внушительных размеров, смотрящих в сторону посетителей, в самом углу от левой бочки, и давал возможность откровенно беседовать вполголоса, не боясь быть подслушанными. В каждой бочке хранился свой сорт вина, и официант в зависимости от заказа подходил к ней и из кранов, встроенных внизу, наливал его в специальные кружки. Это очень нравилось посетителям, поскольку придавало особый колорит и шарм. Над бочками, рассекая винные волны, в сторону зала летел парусник с наполненными до предела парусами. Бочки представляли собой произведения искусства, которыми можно было любоваться без конца, находя все новые и новые поводы для восхищения, до того тонкой и изумительной была на них резьба по дереву.

–Эти бочки изготовил знаменитый мастер Лидтке. В замке много его уникальных работ. При случае я вам их покажу, – сказал Роде, усаживаясь на прочный дубовый стул. Заказав по кружке пенистого рейнского и по куску жареной свинины с кровью, собеседники продолжили начатый разговор. Доктор Роде в предвкушении вина нервно потирал руки и постоянно поправлял очки.

– Вы знаете, я люблю этот замок. Здесь все пропитано величием немецкого духа. Я пытаюсь вникнуть во все это, вобрать в себя. Поэтому я люблю бродить по залам в одиночку. У меня даже сложился определенный ритуал. Лишь только взойдет солнце, я уже тут: пройдусь по башням, осмотрю картины, с особенным удовольствием те, которые принадлежат кисти нашего земляка Ловиса Коринта, именно он, на мой взгляд, наиболее достоверно передаёт тайную атмосферу Кенигсберга. И только после этого, зарядившись от экскурсии, иду в святая святых – янтарную комнату и наслаждаюсь ее видом, купаюсь в золотисто–матовых волнах ее обаяния.

И Роде закрыл глаза, очевидно, переживая момент встречи, который всегда был с ним. В это время официант принес заказ и аккуратно расставил на столе. При виде вина глаза доктора заблестели, и он прочно вцепился в кружку.

– Предлагаю выпить за наше знакомство. Мне приятно, что еще один молодой человек, имеющий очень серьезное медицинское образование, стал сторонником янтарной терапии. Я на себе почувствовал это влияние и сейчас хожу к своему доктору не для лечения, а только для консультации.

Подняв кружку, он отпил солидный глоток, а затем блаженно закрыл глаза, ощущая, как чудодейственный напиток начинает его разогревать изнутри. Подождав окончания этого процесса, он удовлетворённо кивнул головой и поставил кружку.

–Вы знаете, я поставил перед собой цель восстановить комнату в полном объеме. Пришлось из оставшихся панелей изъять образцы янтаря, с тем чтобы подобрать аналогичный. Я даже ездил в Пальминкен, где в огромном карьере, в шахте «Святая Анна» добывается янтарь. И что интересно: земля там имеет голубой цвет.

Он опять отпил большой глоток из кружки и продолжил:

– Можете себе представить, что я вот этими руками перебрал кучу янтаря. Он там вымывается сильной струей воды, и мне пришлось в резиновых сапогах и плаще часами стоять под напором, но нужные образцы я нашел. Теперь они отправлены в мастерскую, где делаются необходимые янтарные элементы. Скажу вам по секрету, я решил немного изменить отдельные детали отделки и кое-что внести туда, чтобы отразить сегодняшнюю действительность. Поэтому перерабатываю те янтарные панели, которые лежат в запасниках. Это будет шедевр! – И он поднес палец ко рту, призывая собеседника хранить тайну.

– То есть вы хотите изменить общую архитектуру комнаты? – переспросил Сергей. – Тогда она потеряет свое историческое значение и станет совершенно новым янтарным изделием.

– Почему новым? – возмутился профессор. – Все останется на месте, только отдельные панно будут изменены и дополнены. Зато как это будет звучать! Важно, что никто и не заметит этих изменений, потому что в этом совсем не разбирается. Для всех главное – общий фон и право обладания этим шедевром, как ни печально это звучит.

Затем замолчав, он стал внимательно рассматривать свой пустой бокал. Потом, видимо, решившись, произнес: – А не перейти ли нам теперь к «Бургундскому», ведь оно больше подходит к нашему мясу?

– С удовольствием, – ответил Сергей и сделал заказ подошедшему официанту.

Продолжая украдкой изучать профессора, Сергей пришел к выводу, что тот был большой любитель выпить. Об этом свидетельствовали многие факты, лежащие на поверхности. Очевидно, Роде намеревался целиком использовать свое положение гостя и попробовать весь винный букет ресторана, тем более, что платить за всё он будет не из своего кармана. А это тоже имело важное значение для настоящего бюргера, так как позволяло ему сэкономить несколько десятков рейхсмарок. И поэтому он так деликатно намекнул Сергею о своей позиции. Тот, естественно, не возражал и готов был способствовать Роде в реализации его желания. Он понял, что профессор в принципе одинокий и очень скрытный человек. А сегодня для него наступил момент «истины», когда он мог побеседовать о предмете своего увлечения, которому он посвятил всю жизнь, с посторонним человеком, не боясь, что его не так поймут или, чего доброго, настучат в гестапо. Каждый думал о своей задаче, но интересы их в данный момент совпадали, и они, сами того не осознавая, пошли навстречу друг другу.

Новое вино было не таким пенистым, но превосходным на вкус, как бы дополняющим сочную свиную отбивную. Профессор отдал дань новому напитку, осушив кружку до половины, и, придя в благостное расположение духа, снисходительно ковырял вилкой в тарелке, затем, отложив ее в сторону, продолжил:

– Я вам так скажу: янтарь – уникальный живой камень. Он, как губка, впитывает в себя все, даже наши мысли, и будет действовать так, как мы его зарядим.

Сергей недоуменно посмотрел на него.

–Что вы имеете в виду в отношении зарядки?

Роде посмотрел по сторонам, словно опасаясь чего-то, допил оставшееся вино, медленно поставил кружку и, поправив сползшие на переносицу очки, наклонился к собеседнику.

– Сейчас я вам открою одну тайну. О ней знают немногие, и во главе стоит наш начальник Э.Кох. Он курирует это направление и достаточно успешно. Я с уверенностью говорю об этом, потому что и я являюсь участником этой работы. Здесь по соседству, – он скосил глаза влево (это, очевидно, должно было обозначать «где-то рядом») – находится секретная лаборатория №13. Их исследования – огромная тайна. По большому счету, они изучают тайные знания древних. У них огромная коллекция древних рун и различных предметов культового поклонения разных племен и народов. Это собирается по всему миру и привозится сюда. И они с ними работают. И как работают! Успехи налицо! – и он поднес палец к губам и опять посмотрел по сторонам.

– Кроме этого, – продолжил он, – у них огромная коллекция всевозможных древних насекомых, застывших в свое время в янтаре. И не только насекомых!

И он многозначительно посмотрел на собеседника.

– Очень интересная коллекция. Они собирают ее по всему миру, но особенно ценятся местные экземпляры. Знаете, ползет себе жучок по дереву и вдруг попадает лапкой в янтарный сок, который медленно стекает по стволу. Начинает дергаться, пытается выбраться, а тут вдруг его накрывает большая капля смолы, сорвавшаяся сверху, и навечно заключает его в свои объятия. И все – он уже, не осознавая того, становится потенциальным экспонатом музея. Так вот, интерес заключается в том, чтобы узнать, как он сегодня чувствует себя в этом заточении: можно ли его оживить и изучить особенности данного вида; определить живучесть организма и выявить, является ли янтарь естественным консервантом, дающим возможность без последствий оживить законсервированный организм. Собственно говоря, это первый шаг к поиску эликсира бессмертия.

Закончив на этом свое повествование, Роде вопросительно посмотрел на собеседника, потом перевел взгляд на пустую кружку. Сергей мгновенно отреагировал, подозвав официанта, и в свою очередь посмотрел на профессора. Тот сделал задумчивое выражение лица и предложил продолжить беседу за бокалом «Бордо». Естественно, он получил одобрение со стороны своего визави, у которого кружка с вином была отпита всего лишь на четверть. Когда принесли заказанный напиток, профессор оживился и с еще большим энтузиазмом стал продолжать.

– Так вот, чтобы вернуть к жизни всю эту живность, заключенную в янтаре, его надо сделать жидким, чтобы безболезненно достать то, что он держит в плену. А как это сделать? Пробовали различные кислоты, но они съедали не только янтарь, но и его содержимое. Окуривали горячим паром, вымачивали в желчи животных и травяных настоях, но, к сожалению, добиться успехов не смогли. И вот однажды, привезя из шахты очередную порцию янтаря, я вечером комбинировал его по цвету для панелей и оставил все это на ночь в янтарном кабинете, посредине комнаты. Когда я утром пришел туда и решил продолжить свою работу, то был несказанно удивлен. Янтарь размягчился до такой степени, что его можно было мять, как воск, причем отдельные куски его оказались на янтарных панелях, там, где он был выкрошен, словно кто-то пытался замазать эти прорехи. Но в комнату никто не входил, ключ был только у меня. Значит, янтарный кабинет сам пытался реанимировать себя, используя принесенный мною материал. Я был удивлен и напуган. Об этом я никому не рассказывал. Только в разговоре с гауляйтером упомянул о феномене размягчения янтаря. А на следующий день ко мне пришли специалисты из лаборатории №13. Так я стал сотрудничать с ними. Но это не все.

И он остановился, чтобы перевести дыхание и сделать очередной солидный глоток из бокала.

–Мы проделали кучу экспериментов с янтарем. Кое-что получалось, а что-то нет. И не будешь же все время использовать янтарный кабинет для этих целей, он же музейный экспонат, гордость нации, на который приезжают смотреть со всей Германии. Поэтому вполне закономерно встал вопрос о том, как можно перенести эти изыскания в лабораторию. И как-то в очередной раз находясь там, я увидел уникальную вещь. В одной из комнат лежал хрустальный череп, доставленный специалистами «Анненербе» из Мексики. Это вообще уникальное изделие, аналогов ему нет. Он был украден из музея столицы, но шума никто поднимать не стал, так как кому надо заплатили. Их всего-то насчитывается несколько штук, они являются предметом поклонения довольно серьезной религии и носителем очень мощной негативной энергии. Так вот, в полностью зеркальной комнате был этот череп, глазницами направленный на середину комнаты. Там стоял небольшой стол, на котором в фокусе этих зеркал находилась живая лягушка. В комнату входил лаборант в белом халате и темных очках. Он становился сзади черепа и вставлял в его глазницы глаза убитых на бойне животных. Затем, держа в руках древние руны, настраивался на волновые колебания черепа до тех пор, пока тот не начинал светиться ослепительно ярким светом. Глаза оживали от его энергии, и лучи, выбрасываемые ими, мгновенно парализовали лягушку или другое существо, выбранное для экспериментов. Говорят, это срабатывало даже на открытом воздухе, когда в качестве эксперимента в потолке проделывали отверстие. От направленного взгляда пролетающие мимо птицы падали замертво. Что интересно: когда этот эксперимент заканчивался, приходил другой лаборант, вставлял другие глаза – и лягушка, представьте себе, оживала. Я не знаю, как долго потом продолжался ее век, но то, что она становилась реально живой, происходило на моих глазах. В чем тут секрет, я не знаю. Но все мы свидетели того, что существуют такие феномены, как сглаз, вампиризм, доброта, симпатия к человеку. Ну, так примерно, как у меня к вам. И все это идет от наших глаз, они выражают то, что мы чувствуем или хотим сделать. То есть они как бы материализуют наши мысли, которые затем переходят в действие, причем каждые глаза реагируют по-своему, в зависимости от их цвета и принадлежности. Поэтому лаборатория собирала всякие глаза: и на бойне, и в больницах, и на поле боя, вытаскивая из них энергию, которая сосредоточилась там в последний момент. У них для этих целей есть специальный холодильник. Так вот, я предложил с помощью этих средств попытаться размягчить янтарь. И что вы думаете? Они согласились! Попробовали, но оказалось маловато энергетической насыщенности. Янтарь размягчался, но совсем немного. Тогда, вспомнив о феномене в янтарной комнате, я предложил изготовить янтарные черепа, чтобы, зарядив их энергией хрустального черепа, совместными усилиями справиться с поставленной задачей. Сразу возник вопрос: какой янтарь подбирать для них – однотонный или разноцветный. Решили делать и то и другое. Затем экспериментальным путем убедились, что лучше всего работают одноцветные черепа: и быстрее усваивают энергию, и достаточно долго проецируют ее на предмет воздействия. Это примерно выглядит так, – и Роде рукояткой столового ножа стал чертить схему на столе. – Вот здесь находится хрустальный череп, а здесь и здесь по углам комнаты – два янтарных. Все это между собой соединено серебряной проволокой, по которой направляется энергия, и под ее воздействием янтарь начинает плавиться. Но, к сожалению, не до конца. Он не достигает того жидкого состояния, которое нам было необходимо. Однако порой получалось, и было жутко видеть, когда расплавившийся янтарь стекал в предназначенные для него отверстия, а из его недр появлялось какое-нибудь насекомое или чудовище, которое через время оживало, пугая всех своим видом. Его сразу отлавливали и проводили над ним всевозможные исследования, а затем отправляли в специальные стеклянные кубы, где оно продолжало существовать. Там таких целая галерея. Однако в целом нужного эффекта мы не добились. Необходимо было работать дальше, искать новые рецепты. И вы представляете, нашли. Помогли буддийские монахи, которые также были привлечены к этой работе. Они подготовили состав, в который входили какие-то травы, коровья моча и еще что-то. Вы ведь знаете, что у некоторых народов корова – священное животное. Таким образом был найден рецепт, который давал возможность запустить изготовление жидкого янтаря в больших объемах. Но где это сделать? В Кенигсберге, в самой лаборатории это невозможно, потому что здесь решали и другие задачи.

И профессор, наклонившись к уху собеседника, тихо прошептал:

–Изготавливали куклы лидеров стран антигитлеровской коалиции и воздействовали на них шаманскими методами, с привлечением всего арсенала этих средств. Я лично случайно, перепутав двери лабораторий, увидел в одной из комнат, как работали с фигурой Черчилля. Его внешний вид и одежда соответствовали реальному политику один к одному. Он сидел в кресле, выпятив живот, а на журнальном столике лежали сигары и стояла открытая бутылка коньяка. Вокруг него суетилось три шамана и один немец. Они окуривали все дымом и проводили какие-то сложные действия. Я так понимаю: зная распорядок работы англичанина, они выбирали время, когда тот отдыхает, чтобы в расслабленном состоянии организма воздействовать на него и добиться принятия нужного решения, а может и еще что– то сотворить.

Как выяснилось позднее, возможно, именно в эти минуты Черчилль приходил в ярость и в порыве гнева выхватывал изо рта вставную челюсть и бросал ее в стену. Учитывая такую непонятную реакцию, стоматолог изготовил для него две небьющиеся челюсти, которые очень долго служили премьеру несмотря на постоянные серьезные испытания. Кроме этого, премьер спал на двух кроватях: засыпал на одной, а посреди ночи переходил на другую.

От этого сообщения у Сергея глаза полезли на лоб: такого он и во сне представить себе не мог. Но это были только цветочки, основные новости были впереди. Доктор, сидевший напротив него, принял гордый вид, как человек, открывший миру большую тайну. Его лицо покраснело, а речь стала немного бессвязной, так как язык периодически стал подводить его. Он опять с сожалением посмотрел на свой пустой бокал и, уже не стесняясь, предложил закончить этот дружеский ужин хорошим глотком фирменного «Блютгерихт №7». И этот заказ выполнили в кратчайшие сроки, видимо, профессор был здесь постоянным посетителем. Глядя на стоящую перед ним жидкость кроваво-красного цвета, он облизнул пересохшие губы, но почему-то воздержался от употребления. Очевидно, он собирался с мыслями, чтобы выдать что-то сногсшибательное.

– Так вот, встал вопрос, где начать производственный процесс по выработке жидкого янтаря. Он нужен был для экспериментов по бальзамированию, или яснее, чтобы вы поняли, – для сохранения живого в живом. Термин «бальзамирование» здесь не подходит. Необходимо попытаться сохранить живой организм в целости и сохранности, используя жидкий янтарь. В этом был заинтересован и сам фюрер. Он хотел сохранить себя для потомков благодаря рецептам, дарящим бессмертие. И посещение янтарной комнаты, в принципе, являлось специфической подготовкой к этому: организм привыкал к той обстановке, энергетике и визуально и физически. Теперь вам понятно, почему развернулась такая борьба за обладание янтарным кабинетом?

– Да,– подумал Сергей, – теперь мне ясно, что хотел Э.Кох, желая принимать янтарные ванны. А уж он, в отличие от остальных, был в курсе дела всего, что происходило здесь в этом направлении.