Электра. Жизнь или игра

Дома я уселся в любимое мягкое кресло с протертыми подлокотниками и вытянув ноги решил взвесить свои шансы на решение заданного мне кроссворда. Кто я такой? В принципе молодой еще мужик, нет даже тридцати. Подающий надежды журналист, в меру симпатичный и местами воспитанный, почти всегда уступаю место девушкам в троллейбусе, чтобы лишний раз полюбоваться как они по-разному садятся в него. На основании этого я делаю выводы об их характере и склонности к различным любовным утехам. И почти всегда угадываю, что подтверждает моя практика дальнейшего знакомства с ними. Кстати, я до сих пор не женат и пока не тянет меня совершить этот подвиг. Двухкомнатная квартира, в которой я обитаю, досталась мне по наследству, а подержанную «Мазду» я приобрел на гонорары, выданные мне за мой журналистский труд. В армии я служил в десантных войсках, куда меня отобрали за то, что я ходил в секцию айкидо и довольно преуспел в этом деле. Я, конечно, не Чак Норрис, но полученные навыки и армейские тренировки, подкрепленные практическими действиями в различных регионах, дали мне уверенность в своих силах. Особенно я поверил в себя, когда вечером разбросал трех бугаев, приставших к девчонке в одной из подворотен. Теперь эта девочка звонит мне, и мы изредка встречаемся. Что ещё? Да, обладаю своеобразным стилем изложения материала. Мои статьи по итогам журналистского расследования, читаются как детективный роман. Я, по словам редактора, создаю интригу даже там, где её нет. Обладаю напористостью, упорством и мобильностью для достижения цели. Умею читать по лицам людей, определять их характер и прогнозировать их дальнейшие действия. Это, у меня получается само собой. Еще очень развит инстинкт самосохранения, который не раз выручал меня в любовных интригах, армейской жизни и при проведении журналистских секретных операций, когда как бы скользишь по тонкому льду и у тебя задача правильно сделать следующий шаг, от которого зависит дойдешь ли ты до того берега или нет. Пока меня всё устраивало и копал я в данный момент одну интересную тему, связанную с отмыванием денег за границей, которая выводила меня на очень высокий уровень нашей не очень простой бизнес-элиты. Теперь, очевидно, в этом деле придется брать паузу, чтобы заняться бытовой проблемой, которую сегодня мне по дружбе подсунула моя одноклассница. Но чего не сделаешь ради дружбы и той ностальгии по детству, порой заставляющей тебя закрыть глаза и броситься в эти воспоминания, манящие теплотой, уютом и, что главное, безопасностью. И что интересно, в них почти всегда присутствовала Люся. Поэтому, тем более я никак не мог отказать ей в помощи.

Чтобы как-то отвлечься от этих сложных мыслей я принял душ и выпив чашку чаю и снова уселся в любимое кресло дабы посмотреть последние новости. Все было как обычно. Там кто-то что-то украл, там кто-то кого-то подстрелил, а здесь – захватили фабрику, при этом в соседней области сняли губернатора и так далее. Одна скука и никакой радости или комедии, чтоб сразу успокоившись заснуть. Когда мы научимся на ночь людям говорить что-нибудь приятное? А ведь это им так надо! Поэтому решив, что «утро вечера мудренее» я улегся спать. Не скажу, что я спал спокойно. Во сне кто-то пытался вытащить из- под меня подушку, закрыть рот грязной пятерней, чтобы я не гавкал и периодически гонялся за мной пытаясь поддать под зад коленкой. Я, конечно, успешно противостоял этим агрессивным действиям и как результат проснулся разбитым и уставшим. Поэтому лежа в постели я мысленно стал собирать себя по частям, примеряя друг к другу, то одну, а то вторую истерзанную часть моего тела. На это ушло у меня минут двадцать.

В конце концов преодолев притяжение моей уютной постели, я встал и в течение часа приводил себя в порядок. Признаюсь, что мне это удалось, и я довольный сносным результатом своей деятельности стал завтракать на кухне вареным яйцом и чашкой крепкого кофе. Это взбодрило меня и учитывая субботний день я решил прошвырнуться по магазинам, чтобы выбрать подарок на день рождения малышу. Обойдя с десяток магазинов, торговавших детскими игрушками, я, к своему большому сожалению, ничего не выбрал. То, на чем останавливался мой взгляд, было или очень дорогим, или низкого качества. А учитывая, что я пока ещё не миллионер, то мне необходимо было выбрать что-то такое среднее и оригинальное. Выйдя ни с чем из очередного магазина, я остановился возле уличного развала, на котором продавалась всякая всячина. С тоской окинув взглядом выставленный товар, я просто так на всякий случай спросил продавца:

– А детских игрушек у вас нет никаких?

Он на секунду задумался, а затем полез в сумку с товаром, лежавшую внизу и покопавшись там минут пять вытащил на верх что-то, завернутое в полиэтилен. Под пленкой оказался симпатичный, чуть раскосый белый заяц с очень симпатичной мордашкой. На груди у него был полицейский значок, а правой рукой он придерживал на боку кольт. Продавец щелкнул его по носу, и заяц, опешивший от такой наглости, с сильным китайским акцентом прокричал: «Руки вверх», и выбросил руку с оружием в сторону продавца с желанием наказать обидчика. При этом его глаза зажглись зелёным светом, а усы резко приподнялись вверх. Причём игрушка не излучала никакой агрессивности, а наоборот своей нестандартностью притягивала к себе. На мой взгляд это было то, что надо для мальчика. Поэтому, не торгуясь я купил зайца и опустив его в полиэтиленовый пакет направился домой. По пути перепрыгивая с троллейбуса в маршрутку, я заскочил в супермаркет, где прикупил себе кое-каких продуктов, вспомнив о том, что в холодильнике пусто, а последнее яйцо уже порадовало меня сегодня утром за завтраком.

Дома было все как обычно: кресло, телевизор и тишина, которая правда порой меня доставала. Словно чего-то не хватало в жизни. Может быть возраст постепенно подводил меня к мысли о том, что пора бы поменять эту холостую жизнь, на что-то стоящее. А где это стоящее найти? Пока все было по-старому, приходящие и уходящие. Никто надолго не задерживался в моем сердце. Да и мысли об этом были там, где-то в глубине моего сознания. А пока я разложил продукты по своим местам и занялся приготовлением ужина. Тем более, что в холодильнике давно уже манила к себе бутылка Немировской водочки, начатая еще на прошлой неделе. Негоже было оставлять её там тосковать по моим тёплым рукам. Соорудив на скорую руку салат из свежих овощей и поджарив бифштекс, я изобразил на столе прекрасный натюрморт, который завершил бутылкой и включив телевизор, стал слушать последние сплетни. Правильное понимание последних событий – это очень важный аспект журналистской деятельности. Оно даёт пищу для размышлений и сюжеты для журналистских расследований. Хотят того или нет, но в комментариях по поводу тех или иных событий, проскальзывают элементы правды, к которым стоит прислушаться или взять на заметку на будущее. Главное, надо уметь слушать и связывать с тем, что у тебя уже имеется по этому вопросу. Всё было, как всегда. Налоговая боролась с коррупцией, полиция с криминалом и рэкетом, различного рода общественные движения были озабочены проблемой демократии, а артистическая богема готовила для народа новые спектакли. На фоне этой трескотни и ухудшающейся погоды почти незаметно проскочило сообщение о падении рейтинга известной корпорации «Глобал континенталь», в которой работал Люсин брат. Причем краткий комментарий по этому вопросу принадлежал известному экономисту Льву Голинскому. Исходя из его выводов, можно было предположить, что если эта тенденция и дальше будет продолжаться, то корпорации грозит крах. В этом сообщении настораживало то, что информация была подкреплена таким мэтром своего дела как Голинский, который просто так на экран не выставлялся. Значит за фирму кто-то взялся серьёзно. И данная демонстрация силы могла быть одним из этапов уже проведенных действий, которые остались за кадром. Какие это действия остается только гадать. И если я взялся за это дело, то надо узнать какие действия были уже проведены, и кто является не только заказчиком, но и исполнителем этого и на какой дистанции они кружат вокруг корпорации. Есть сразу почему-то расхотелось.

– Ну вот, «приятного аппетита» – подумал я, смотря на остывший бифштекс.

Ну не пропадать же добру. И я, налив себе полную стопку водки стал заедать ее остывшим мясом и почему-то безвкусным салатом.

Несмотря на выпитую водку настроение не хотело приходить в норму. Чтобы убить время я стал готовиться к завтрашнему визиту: погладил рубашку, подобрал к ней галстук, один из трёх имеющихся у меня в наличии, и почистил туфли. Проведя таким образом свой вечерний досуг, я в одиннадцатом часу отправился спать.

Утро выдалось ясным и солнечным. Оно заметно прибавило мне оптимизма, и я, приодевшись, вызвал такси и отправился на день рождения. По пути заскочил в цветочный магазин и купил букет белых роз для Люси. Доехав до ее дома, я расплатился с таксистом и поднявшись на третий этаж позвонил в нужную мне квартиру. Из-за двери приятно пахло домашней едой и семейным уютом. Пока кто-то подходил к двери, я вдыхал этот запах и думал о том, как я давно не ел домашней пищи. Все набегом, все бутербродом или бургером. А домашняя еда несет умиротворение и покой. Как приятно поесть, а потом растянуться на диване и наслаждаться этим покоем и перевариванием пищи, когда тебя никто не трогает и не кричит над ухом. Мои размышления прервал звук открываемой двери. На пороге стояла вся нарядная Люська, лукаво поблёскивая своими глазами.

– Ой, как я рада, что ты пришел! Какие чудесные розы! – воскликнула она, принимая от меня букет. В это время в коридор вбежал мальчуган и, увидев незнакомого мужчину, притормозил возле нас и стал разглядывать меня в упор.

– Это наш именинник? – спросил я у Люси глядя на ребёнка.

– Собственной персоной, – ответила она, поглаживая малыша по головке.

– Ну, тогда держи подарок, – и я протянул ему празднично оформленный пакет.

Он осторожно взял его в руки, посмотрел на мать, и стал медленно разворачивать. Вскоре в его руках оказался белый заяц. Он удивлённо стал его рассматривать, не зная радоваться или плакать. По его лицу было видно, что подарок не произвел должного впечатления. Чтобы разрядить ситуацию я предложил ему щёлкнуть зайца по носу. Он недоверчиво посмотрел на меня и наконец, решившись, сделал это. Заяц словно ожил в его руках, стремительно поднял кольт в сторону Люси и пропищал: «Руки вверх!» Мальчик застыл пораженный. Затем лицо его засияло радостью, и он бросился в комнату, чтобы продемонстрировать подарок всем остальным.

– Ну, кажется, ты угодил! – произнесла Люся, наблюдая за убегающим мальчишкой. – Он действительно рад этой игрушке. Ты, как всегда, умеешь найти нужный ключик к человеку.

И она, взяв меня под руку, повела в гостиную, откуда слышался шум голосов.

Гости, находившиеся здесь, вели непринуждённую беседу, разбившись на небольшие группы. Было сразу видно, что они давно знакомы друг с другом по той небрежной фамильярности и поведению, которое демонстрировали. На меня почти не обратили внимания, так пару любопытных взглядов со стороны женской половины – и всё. Люся подвела меня к моложавому мужчине и представила, как своего давнего, школьного друга. Как оказалось, это был чиновник из мэрии, который сразу спросил меня имею ли какое-то отношение к журналистике или являюсь однофамильцем одного довольно оригинального журналиста с такой же фамилией. Узнав, что это именно я, он не смутился, а пожав мне руку насмешливо спросил:

– Надеюсь, репортаж о сегодняшнем событии будет достаточно корректным и выдержан в светлых тонах?

– Вне всякого сомнения, мы ведь тоже учитываем пожелания читателей!

Поняв друг друга, мы рассмеялись, и я пошёл дальше знакомиться с гостями увлекаемый моей попутчицей. Из новых знакомых больше никто не интересовался моим журналистским ремеслом. С одной стороны, это было хорошо, с другой – как-то задевало самолюбие. Или не знают, или газет не читают, подумал я. И внимательно осмотрев публику решил, что скорее всего, верным будет второй вариант. Оно им просто не надо. Ведь чтение газет – это сплошная головная боль. «Почему?» – спросите вы. Да потому, что в современных газетах ничего хорошего не пишут. Пишут только о плохом. Поэтому, когда читаешь газеты, надо рядом с собой держать валерьянку и мобилку, чтобы в случае прямого влияния плохих новостей на здоровье, успеть вызвать скорую помощь.

Наконец мы подошли к мужчине, с отрешенным лицом одиноко сидевшему в кресле. Казалось, праздник жизни, который начинал разворачиваться здесь, его не интересовал. Увидев нас, он приподнялся и встал с кресла. Роста он был примерно моего, поэтому наши взгляды встретились, и я смог чётко рассмотреть его уставшие, налитые какой-то тоской глаза. Он вопросительно посмотрел на Люсю, которая, мило улыбаясь, протараторила:

– Помнишь, я тебе говорила о Вениамине, с которым училась в школе? Он ведь часто приходил к нам в гости, и вы ещё играли в оловянных солдатиков, когда родители ушли, а ты ревел в три ручья. Так вот это он, смотри какой большой и до сих пор не женатый, – пошутила она.

Мы пожали друг другу руки и в его глазах мелькнул какой-то интерес. Немного помедлив, он произнёс:

– Вспоминаю, но с трудом, отдельными отрывками, как в калейдоскопе. Очень приятно снова встретиться. Сколько уж лет прошло, а память все равно подбрасывает нам какие-то детские воспоминания. Вот и сейчас смотрю на праздник племянника и вспоминаю украдкой свои именины. Мне кажется, у нас они были веселее и задорнее.

– Конечно мы были другие и время было совсем другое и воспитывали нас строже чем сейчас. – ответил я, следя за его реакцией.

Пока мы беседовали, я пытался составить впечатление о нём. И она получалась довольно однотонной.

У него был тусклый голос с тембром, который понижался по мере произнесения фразы или предложения. Отличался он и невыразительным тоном без выделяющихся в ходе разговора высоких или низких перепадов. Как будто ему было всё равно, как его воспримут и что о нём подумают. Скорее всего, это говорило о наличии большого физического и эмоционального истощения. Я об этом знаю не понаслышке. В своё время мне периодически угрожали по телефону, требуя прекратить очередное расследование. В основном это был один и тот же голос, но порой к угрозам подключались и другие. Поэтому я обратился к психологам и медикам с просьбой расшифровать эти голоса и нарисовать примерный портрет звонивших. Так вот медики дали чёткий ответ на мои вопросы. И я теперь знаю, что, например, постоянный тон с печалью в голосе на грани слёз без видимых причин, говорит о дисбалансе дыхательной системы, а дрожащий и неуверенный и где–то тревожный свидетельствует о мужских проблемах. Это в перспективе очень мне помогло в установлении личности звонившего именно через медицинские зацепки. Поэтому я теперь еще и диагност, то есть автоматически в ходе беседы обращаю внимание на модуляцию голоса и на основании этого для себя определяю диагноз и затем строю свою тактику разговора с данным человеком. В определённых случаях это мне помогало и заставляло собеседника идти за моими рассуждениями и выдавать нужную мне информацию. Чтобы добиться этого, я по утрам довольно часто тренирую свой голос. Включаю радио и подпеваю свои любимые мелодии параллельно делая зарядку. Если это происходит не с похмелья, то голос приобретает некую открытость, чистоту и даже где-то теплоту, которая так нравится одиноким или покинутым женщинам. Недаром древние греки так сильно тренировались в овладении ораторским искусством. Они давно поняли, что голос отражает умственное, эмоциональное и физическое состояние человека. И если ты «в голосе» как говорят артисты, то тебе подвластно всё. Здесь же голос не то, что свидетельствовал, он просто кричал о больших проблемах этого симпатичного мужчины. Кожа лица его была бледной с опустившимися уголками рта. Также я не заметил никакой жестикуляции. На протяжении нашей беседы он стоял ровно, как ствол высохшего дерева. Обменявшись с Петром ещё несколькими ничего незначащими фразами, я добился его согласия на посещение его офиса в любое удобное для меня время. Затем мы мило раскланялись, и я увлекаемый хозяйкой пошел по дальнему кругу гостей. А Пётр, постояв ещё немного, снова рухнул в кресло и склонив набок голову закрыл глаза. Пока я знакомился с дамами, мило болтавшими на диване, Люся успевала не только поддерживать беседу с нами, но и давать распоряжения по хозяйству. Я же в свою очередь пытался не выпускать из виду Петра и внимательно осматривал гостей на предмет их отношения к этому крупному бизнесмену. Но ничего такого заслуживающего моего внимания не происходило. Очевидно, народ уже привык к его поведению и делает вид, что всё в порядке вещей. Тем более, что это близкие ему люди и друзья, поэтому вполне очевидно, что и Пётр ведет себя естественно, что сегодня это его нормальное поведение. А как же он ведет себя на работе, во время делового приема, на корпоративе? Мне желательно бы было проверить это, чтобы затем сравнить его модели поведения и выделить, то основное, которое не дает ему спокойно жить, то есть что-то такое за что можно зацепиться.

Мои размышления прервал звонкий голос хозяйки, приглашавшей всех к столу. Народ, давно ждавший этого сигнала, дружно потянулся к столу, рассаживаясь на давно привычных местах. Мне досталось место в конце стола, между двумя молодыми женщинами, которые приходились хозяйке дальними родственницами. Впрочем, отсюда оказался хороший обзор за всеми остальными гостями и объектом моего внимания, который сидел в центре стола рядом со всеми остальными родственниками именинника. Муж Люси Арнольд, импозантный мужчина с небольшой бородкой, встал и предложил наполнить бокалы за здоровье именинника, которого сразу выставили на обозрение. Он стоял смутившись, держа в руках моего зайца и молча выслушивал поздравления и пожелания в свой адрес. По его мордашке было видно, что все это ему не интересно. Подарки-то ведь давно уже подарили, а то, что говорят, это просто слова, от которых, по его мнению, нет никакого толку. Когда всё это действие закончилось и ему разрешили идти играть, он подпрыгнул, щелкнул зайца по носу и тот вскинув руку в сторону гостей прокричал «Р-руки вверх», чем вызвал восторг среди гостей, не ожидавших такой развязки.

– Ну шельмец, – смеясь сказал отец. – Вместо того, чтобы сказать спасибо, он на тебе «Р-руки вверх». А ведь репетировали как вести себя среди гостей, – открыл он секрет. – И что теперь делать?

– А ничего, – сказал Пётр, заступаясь за племянника. – Тебя бы продержать здесь на общем обозрении минут двадцать, когда там куча новых игрушек и друзей, то ты наверно и завыл бы от злости. А он – ничего. Всего-навсего нейтральное «Руки вверх». Может быть, это всего лишь призыв похлопать ему за терпение, которое было проявлено сегодня. – И улыбнулся уголками губ. Очевидно, более широкой улыбки у него не получалось.

Ситуацию разрядила Люся, предложившая выпить тост за бабушек и дедушек, которым вменяется в обязанность устранять огрехи воспитания ребёнка, допущенные родителями. Все дружно выпили и постепенно отвлекшись от основной темы, занялись сплетнями и общением между собой.

– Как вам нравится эти домашние «шедевры»? – спросила сидевшая слева от меня Наталья.

– Превосходно, – ответил я. – Люблю все домашнее. Сразу приходит ощущение детством, солнца и мамы. Это то, что заложено в каждом из нас. А особенно это проявляется тогда, когда случайно находишь ту любимую еду, которую готовили раньше специально для тебя.

– И какая же это такая особенная еда? – включилась в разговор сидевшая рядом Людмила.

– Очень простая! Сырники, да-да банальные сырники с мёдом. Причем я любил кушать их, макая полностью в мед, а потом слизывать текущие по рукам тягучие капельки, заедая пушистым сырником. Ну и соответственно запивая все это молоком, естественно лучше домашним.

– Вы так чудесно нарисовали всё, что и мне захотелось такого блюда, а то все мясо да мясо, некогда и похудеть – пожаловалась Наталья.

– А зачем вам худеть? – вырвалось у меня при взгляде на её немного располневшую фигуру. – По-моему, от вас мужчины и так без ума.

Она благодарно взглянула на меня и кокетливо поправила свою прическу.

– Да, умеет Люся готовить вкусно, – произнесла Люда, накладывая в свою тарелку очередную порцию салата. При этом она изящно протянула руку в мою сторону, демонстрируя достаточно глубокое декольте, которое очевидно не оставляло мужчин равнодушным к мысленному обозрению того, что там было внутри.

– Только вот Петенька в последнее время очень плохо стал кушать и выглядит как-то не так. А раньше он был душой компании, энергия словно переполняла его.

Я сразу насторожил уши. Это была та тема, которая меня интересовала, поэтому надо срочно подлить масла в огонь и направить всё в нужное мне русло.

– А что с ним случилось такое? Какие-то проблемы дома, на работе или ещё что-нибудь?

– Да нет, вроде бы всё было в порядке, а потом как-то разладилось. Он стал уходить в себя, сторониться компании и шумных мероприятий. Вроде был как все, а потом ему стало всё равно. Будто он прислушивается к какому-то внутреннему голосу, который зовёт его неизвестно куда.

Пока мы беседовали, чередуя разговоры поеданием салатов и закусок, я внимательно присматривался к Петру. Лицо его не выражало никаких эмоций и улыбался он через силу только уголками губ. Глаза были отрешённые и смотрели на сидящих как-то снизу, вверх. И ел он словно через силу, впихивая в себя все то, что накладывала в его тарелку жена. Единственно что вызвало у него легкий румянец на щеках, так это третья рюмка армянского коньяка, ставшего дефицитом у нас в стране. Нет, купить коньяк сейчас можно в любом магазине, но это не то. Я в этом знаю толк, поэтому и придвинул к себе столь близкую сердцу бутылочку с пятью звездочками. Да и милые дамы не отказывали мне во взаимности, подвигая рюмки для очередной дозы этого восхитительного напитка.

– Да, действительно, – подумал я, – что-то в этом есть странное. Вроде здоровый человек, ничем не болеет, а погибает прямо на глазах. Глаза!.. Может, сглаз. Говорят, что есть такие люди, которые на раз делают такие вещи. Может и в его окружении есть такой «тёмный» человек, которому в свое время было отказано в продвижении по службе, премии, наказан был за что-то. Да мало ли что ещё. Вот он и изгаляется. Это конечно не моя тема для расследования, но Люся просила… Наверное, надо будет в ближайшее время поехать к нему в офис и под видом репортажа о фирме, прощупать сотрудников насчет этих вещей и вообще разведать обстановку, может быть и наткнусь на что-то заслуживающее внимания. Но перед тем, как идти туда надо хоть кое-что узнать об этой «глазной» проблеме. Хотя, может быть, она и не заслуживает такого внимания. Я, например, понимаю только один сглаз, когда симпатичная девчонка так глянет на тебя, что ты забываешь всё на свете и готов идти за ней как телёнок, куда поведёт. Но со временем это всё проходит, и ты начинаешь смотреть на неё другими глазами. А вот с другими последствиями этого действия я не сталкивался, хотя разговоров об этом полным-полно.

Наконец насытившись, гости с трудом отвалили от стола. В ожидании перемены блюд опять пошли разговоры о работе, детях, внуках. Учитывая, что у меня общих тем для таких бесед не было, я вышел на балкон подышать свежим воздухом. Минут через пять рядом со мною появился представитель мэрии Семён Семёнович.

– Не помешаю? – спросил он, вытаскивая пачку сигарет.

– Да, нет, пожалуйста, – ответил я, уступая ему место возле перил.

– Что-то вы не очень активны. Не та обстановка, не та публика?