Дела музейные. Это было в 1986-м

Начинающий автор городской провинциальной газеты рыскает по мегаполису в поисках интересных и злободневных тем.

Есть настойчивый спрос на критику.

Критика – конёк начинающего журналиста. По натуре – он в бабушку по материнской линии. Бабушка, среди дворовых знакомых, имеет прозвище «прокурор»…

Критиковать можно до определённых пределов.

Проходя в канун нового, 1986 года, по улице Ленина…

Прогулки по предновогоднему городу – одно из любимых занятий автора городской вечерней газеты. Особенно хорошо в центре: снежные бабы, снежные снегурочки и деды морозы, ледяные горки. С наступлением темноты зажигают разноцветные лампочки. Бабы, снегурочки и деды сверкают зелёным, красным и синим цветами. Дети заполоняют горки.

Родители стоят подле. Зорко следят за отпрысками: как они отличают своего ребёнка от чужих детей в этой предновогодней кутерьме – уму непостижимо.

Автор будущего критического материала молод и свободен. Он идёт по вышеупомянутой улице имени основателя первого в мире социалистического государства, проходит мимо памятника ему же, приближается к новому зданию краеведческого музея, решает зайти: что там билет – всего тридцать копеек. Тем более, что в новом здании ещё ни разу не был.

Время – начало седьмого. Скоро закрытие. Часа хватит. И что же?

Любимого отдела, отдела природы, не наблюдается.

Новое здание краеведческого музея есть, а отдела природы нет.

После расспроса смотрительницы выясняется, что отдел природы находится в другом здании. Неподалёку.

Кажется, проблёскивает тема.

II. Жизнь музейная I.

Верните мамонта!

5. Вместе с «Прогрессом»

В результате недельных исследований и пары-тройки дней пребывания за пишущей машинкой «Прогресс», родилась полноценная перестроечная статья «о бедственном положении отдела природы в краеведческом музее».

Попутно замечу, что с самого начала своей литературной и журналисткой деятельности я решил: «Буду свои сочинения сразу печатать на пишущей машинке. Без «рукописной рукописи».

Где я взял древний пишущий аппарат под названием «Прогресс» уже не помню (четыре десятка лет прошло). Могу только сказать, что выпущен он был если не в сороковых, то в пятидесятых годах ХХ века где-то в Казани. Агрегат был явно старше меня.

Многокилограммовый и широкогабаритный: не менее десяти килограммов металла позволяли заправить в себя лист бумаги шириной в 420 мм. Настоящая кондовая советская офисная машина.

На ней я и печатал свои сочинения вплоть до января 1987 года. Ей на смену пришла портативная машинка югославского производства. Обстоятельства смены орудия производства – в конце настоящей книги.

6. Варианты: авторские и газетные

Статьи о музеях в настоящем издании подаются в двух вариантах: авторском и газетном.

Первая статья. «Чучело в шкафу».

Название одинаковое как в авторском, так и в газетном вариантах.

Но…

В авторском варианте – 6857 знаков (с пробелами).

В газетном варианте – 5719 знаков с пробелами.

Для удобства чтения и восприятия автор разбил авторский вариант на главки.

Есть современные исправления. Например, вместо».. рисунки которого ПРИХодилось видеть в книгах» заменено на ДОВодилось.

Вторая статья. «Музей на обочине» / «Айвазовский под замком».

В авторском варианте – 16190 знаков (с пробелами).

В газетном варианте – 7409 знаков с пробелами.

7. Чучело в шкафу

(авторский вариант)

День в музее

Если бы мне пришлось рассказать о самых ярких впечатлениях детства, то, пожалуй, я вспомнил бы первую экскурсию в краеведческий музей. Было мне тогда лет семь или восемь, и я приходил в восторг от пушек Отечественной войны двенадцатого года, «максимов» гражданской и минометов Великой Отечественной. Увидеть все это не «в телевизоре», а воочию было и необыкновенно и радостно. Как же иначе? Ведь эти пушки, пулеметы и минометы когда-то стреляли! Мимо них невозможно было пройти равнодушно. И как ни следили служащие музея, как ни увещали «не трогать экспонаты руками», я все же находил такую возможность. Надо было хоть как-то прикоснуться к тому времени.

Были в музее и такие экспонаты «потрогать» которые было невозможно при всём желании. Помните, в историческом отделе, в полу, было вырезано окно и закрыто стеклом? За стеклом сидели наборщики и готовили к выпуску подпольную листовку. И, хотя манекены были сделаны довольно примитивно, воображение работало не уставая, и мне уже казалось, что я не в музее, а в каком-то старом доме на городской окраине, и вот сейчас подпольщики напечатают листовки, и я понесу их на завод. И обязательно один экземпляр наклею полицейскому на спину!

Машина советского пространства и времени

Музей как машина времени переносил из одного века в другой, отправляли на тысячи лет назад. Чего стоил один только скелет мамонта! Скелет того самого мохнатого чудовища, рисунки которого доводилось видеть в книгах. Рядом с мамонтом, в витринах, лежали останки животных, живших не то, что тысячи – миллионы лет назад!

Экспонаты музея помогали вспомнить, что в мире существуют не только асфальтированные дороги и многоэтажные дома, но и уводящие в неизвестность тропинки и полные таинственной жизни леса…

Четыре волка нападают на оленя. Один вцепился в шею, другой в спину, остальные рвут ноги. Кровь, горящие злостью глаза хищников и обреченные глаза жертвы. Я понимал, что это чучело, что волки нападают оленя давно, что все это ненастоящее. И все-таки мне было жалко оленя, жалко до слез. И хотелось ему как-то помочь, и я жалел, что со мной нет игрушечного ружья. Если волки ненастоящие, то почему их нельзя убить из ненастоящего ружья? Я смотрел на эту борьбу животных и, конечно, не знал тогда, что и волкам, и оленю, и мамонту, и прочим экспонатам осталось жить недолго. Их ждала вторая смерть. Смерть, если так можно сказать о чучелах, при жизни.

Перестроили…

Небольшую пристройку к музею, где и находился отдел природы, снесли. Построили новое здание, и «животные» остались не у дел. И уже давно мамам некуда водить своих малышей, дабы познакомить их с некогда жившими и живущими сейчас «меньшими» братьями. И уже учителям приходиться довольствоваться на уроках зоологии таблицами, диапозитивами и учебными фильмами. Все эти наглядные пособия, безусловно, хороши и дают некоторое представление о животном мире, но у них есть ряд недостатков. Во-первых, по иным таблицам трудно понять кто больше: носорог или та самая птичка, которая освобождает носорога от кожных паразитов. Да что носорог! Размеры обыкновенной лисицы представить не возможно. Во-вторых, а по значению во-первых, и таблицы, и диапозитивы, и фильмы дают плоское изображение. А мы-то привыкли видеть предметы объективно! Только когда у нас есть возможность посмотреть на ту же лисицу и справа, и слева, и в лоб, только тогда мы получаем о ней полное представление.

Без Природы

Есть в школах, конечно, и объемны экспонаты. Чаще всего это чучела птиц. Но их до обидного мало! И тем не менее, какой бы хорошей школа ни была, какие бы ни были у нее богатые шефы, ни к чему превращать школу в музей природы. Да это и невозможно. Не хватит ни средств, ни площадей. В то же время, экскурсии в такой музей бывают просто необходимы. Сейчас такой возможности ни у учителей, ни у учеников нет. Объемный историко-литературный музей есть, а отдела природы в нем нет. Впрочем, судя по названию музея, такой отдел и не предполагается? Отнюдь. Отдел природы существует на бумаге. В музее есть штатные сотрудники этого отдела, а самого отдела нет!

Планы, планы, планы…

Нельзя сказать, что музей не предпринимает шагов в направлении создания отдела природы «воплоти». Но шаги эти крайне малы и неспешны! Арендован Дом Природы, где планируется организовать долговременную выставку «Человек и природа». И, судя по замыслу научных работников музея, выставка обещает быть интересной. Авторы предполагают в четырех залах сделать Омскую область в миниатюре. Будет там и зона тайги, и зона лесостепи, и зона степи, и водоемы в разрезе. Будут показаны редкие животные и растения, входящие в, пока неофициальную, красную книгу Омского Прииртышья. Причем есть мысль оживить экспозиции: воспроизводить голоса птиц и зверей. Неплохо, не правда ли? Только когда это появиться в натуре – сказать трудно.

Проект выставки, который делал омский художник А.Н.Садчиков, готов. Проект интересный, разработан в деталях, но вот уже два года он благополучно лежит «под спудом».

В свое время музей заключил договор с комбинатом творческо-производственных работ. Бывший директор комбината А.Д.Никифоров обещал сделать не только проектные, но и исполнительные работы. Обещание-то он дал, но обещание не имело под собой почвы. Организация выставки «Природа и человек» предполагает большой объем плотницких и столярных работ. В комбинате же бригада столяров насчитывает всего пять человек. За год они осваивают 60 000 рублей. Немного. Стоимость же исполнительских работ на выставке определена в 20 000 рублей. Это значит, что бригаде придется оставить на три-четыре месяца свою основную работу: изготовление подрамников, планшетов, тумб, небольших витрин и заниматься только музеем.