Другие берега

Балуйте детей побольше, господа, вы не знаете, что их ожидает!О главном (для меня) Удивительно кстати пришлись мне мемуары Набокова, дополнив богатым материалом ощущение, какое-то время во мне вызревавшее: ощущение, что детство - единственное настоящее время в человеческой жизни, время накопления той базы, которая затем будет тратиться или прирастать, как кому повезёт, но, в любом случае, останется самым важным из случившегося от рождения до смерти. И это именно ощущение, а не мысль, потому что как мысль это, конечно, и спорно, и старо - даже шуточка такая есть бородатая: "Если в детстве у тебя не было велосипеда, а теперь у тебя есть Бентли, то всё равно в детстве у тебя велосипеда НЕ БЫЛО!" Но одно дело - облечённая в слова мысль, и совсем другое - ощущение, глубокое такое чувство, что дело обстоит именно так, уверенность на эмоциональном уровне. В последнее время всё больше свидетельств складываю в эту копилку, и вот теперь "Другие берега" стали очень серьёзным вкладом. Достаточно в…Далее

Не столь давно очарованная поэтическими творениями Владимира Набокова, добралась-таки наконец и до его автобиографической прозы. Это вообще был очень любопытный литературный опыт в моей жизни: непреходящее ощущение того, что читала я все же одну книгу, но сначала - в стихах, а уж затем - в прозе. Темы, нашедшие отражение в кратких поэтических строчках, получили свое развертывание в данных мемуарах, написанных классиком в середине 50-х. Да, сюда вошла далеко не вся жизнь Владимира Владимировича, но, думается, значительная и важная ее часть, ее судьбоносные этапы.Какие это разные части книги по наполнению и настроению! Первая часть "Других берегов" отсылает читателя в самую счастливую и трогательную пору любого, наверно, человека - детство, с его забавами, первыми открытиями, милыми воспоминаниями о родных, друзьях, учителях и прочем, о доме и природе, детских увлечениях, которые будут сопровождать, возможно, всю жизнь. Набоков априори не может писать просто и банально, и книга воспомин…Далее

Ну какой всё-таки типчик это Набоков — не могу подобрать другого такого точного слова, чтобы его описать. Насколько он мне люб временами, как писатель, настолько он мне неприятен, как личность. И "Другие берега" в этом деле наиболее показательны. Неудивительно, что Набокова так привлекают бабочки. Такие красивые и лёгкие, порх-порх кружевными крылышками, как и речь автора, а присмотритесь к ним вблизи — жуть берёт. Меня, по крайней мере. Волосатые лапки, мохнатое дрожащее тельце, трепещущий жадный хоботок, уродливые глазки и общая несуразность и нелепость всех омерзительных членов.Попробую хотя бы немного упорядочить впечатления. Начнём с того, что Набоков обещает нам автобиографию. Чем автобиография отличается от беспристрастной биографии, написанной другим человеком? Правильно, тем, что об авторе куда больше будет говорить выбор фактов из своей жизни, чем сами эти факты, потому что выберет он их очень с замыслом. Замысел Набокова действительно немалый, потому что он собственную жизнь…Далее

Знаменитый и многими любимый Владимир Владимирович в данном романе с упоением и, наверное, в очередной раз покажет свое чересчур старательное умение владеть словом, плести изысканные словесные кружева, когда некоторые словосочетания и изящные выражения хочется смаковать раз за разом и любоваться ими вслед за автором. Недаром ещё с детства он усердно оттачивал это умение, упражняясь в крестословице.В этом кроется несомненный плюс его текстов, порой равно завораживающих и отталкивающих одновременно от обилия и изысканности метафор и прочей мишуры, которая безусловно важна, но за нею же и теряется всё остальное.В попытке автобиографии, и дерзновении «пересочинить» ее...автор умело огибает острые углы, выкладывая перед нами причудливый узор своей жизни согласно абсолютно собственному видению и прихоти, заштриховывая неровности, сглаживая шероховатости, незаметно подправляя, приглаживая и прилаживая одно к другому в стремлении создать удивительную картину упоения жизнью, не омраченно…Далее