Воспоминания одной человеческой души

– Спасибо за предложение,– ответил Эр, – оно очень заманчивое, но даже за все сокровища мира я не куплю себе второго такого друга каким был Спартак. К тому же, здесь я не смогу сделать то, что ему обещал. – А про себя подумал.– Растить здесь сына, чтобы он тоже стал пиратом? Тоже стал грабить богатых и бедных без разбору. Чтобы научился обманывать, как они обманули и предали нас, когда взяли золото в уплату за корабли, чтобы перевезти по морю армию Спартака и тем самым спасти ее. А на деле кораблей не дали, тем самым убив Спартака! Нет, только вперед! Вперед к восходу солнца!

– Ты, я вижу, преданный друг. Я ценю это. Я помогу тебе, дам охрану, денег. Ты – вольный человек. Своим мечом ты добыл себе свободу. Поступай, как знаешь.

– Спасибо, повелитель. Но денег и охраны мне не надо. Единственное, что мне надо – это немного пищи в дорогу. Мы – вольные люди и не привыкли нагружать себя. Я был рад видеть тебя. Благодарю за дружеский прием. Мы хорошо отдохнули и готовы продолжить свой путь дальше к восходящему солнцу.

– Но там же живут поляне, древляне и другие племена, которых мы называем “русичи”, по названию их самого могущественного племени. Они отделились от нас с давних времен великим холмом, за который не раз ходили с набегами наши предки, но мало кто возвращался оттуда живым. У твоего друга Гектора на Фермопилах говорят напутствие перед боем – “возвращайся со щитом или на щите”, но от русичей зачастую не возвращаются вообще. Они сражаются без доспехов, по пояс голые, с одним только мечем в руке. Это могучие воины и бесстрашные, как горные барсы.

– Да, я знаю это.– Ответил Эр, – У нас в отряде был один русич. Его все-время держали в цепях, пока мы его не освободили. В бою враги боялись к нему подходить и только издалека бросали в него дротики. Как раз к ним мы и направляемся.

– Ну, тогда мы с тобой навряд ли еще увидимся. Счастливого тебе пути. Да помогут тебе боги.

Эр и Гектор на военный манер кивнули головами на прощание и втроем с Кристиной покинули зал.

Запасшись водой и провиантом, Эр и Кристина пошли дальше пешком, а Гектор поплыл на юг, направляясь на остров, на котором легендарный Одиссей однажды пас быков Зевса, остров, который сейчас называется Крит.

Много дней и ночей шли они к своей цели. Они обходили крупные города, где их могли поймать легионеры императора и отправить в рабство. Переправлялись на плотах через реки. Кое-где им везло, и их подвозили на своих кораблях торговцы, которые плыли из Рима или Александрии в Византию. Однажды, сойдя с одного такого корабля, они заночевали на большом холме, укрывшись в развалинах какого-то строения. Утром, разбуженные ярким солнцем, они вышли на край холма. Был день, и было видно на много километров вокруг.

– Кристина! Посмотри быстрее туда! Что ты видишь?

– Какой-то разрушенный город, а в нем что-то непонятное стоит. Но по останкам от того, что еще не разрушилось, похоже, что это была огромная лошадь или что-то похожее на нее.

– Ну, конечно же! Только это конь. Это огромный конь. Много поколений назад могучее племя данайцев хотело захватить этот город, который назывался Троя. Много храбрых воинов с обеих сторон пало, но город не сдавался. Тогда данайцы пошли на хитрость. Они сделали огромного коня и посадили туда вовнутрь отряд воинов, а сами сделали вид, что уплывают домой ни с чем. Обрадованные защитники Трои, вместо того, чтобы подумать головой и сжечь предмет поклонения врага, решили втащить его в крепость, а так как он не входил в крепостные ворота, то они даже нарушили стены и поставили этого коня на площади города. Ночью, радостные, стали без меры пить вино и позасыпали. Под утро отряд вышел из коня, дал сигнал своему войску, перебил стражу ворот, а потом вместе с основным войском перебили всех сонных троянцев. Боги разрушили город и о нем все забыли, но этот конь оставлен ими, напоминать людям об их хитрости и их глупости. Но это было так давно, что даже этот конь почти развалился. Хотя даже римляне в назидание своим детям иногда говорят: “бойся данайцев – дары приносящих”.

– Может, пойдем туда, посмотрим.

– Нет. Данайцы взяли богатую добычу, а ходить туда опасно – можно попасть к Гефесту и больше о нас не услышат.

Они обошли город стороной, и пошли прямо навстречу восходящему солнцу. Еще очень долго они шли. Об их путешествии можно было бы написать еще одну повесть, но эта повесть о другом. Еще через много дней они заночевали в лесу. Утром, продолжив путь, и, пройдя шагов сто, они вышли на опушку леса. Их взору открылся огромный насыпной холм очень большой высоты и уходящий в обе стороны до самого горизонта.

– Вот она – таинственная страна русичей. Наконец-то, Кристина, мы приблизились к своей цели.

Затратив большое количество времени и порядочно устав, наши путники все-таки преодолели его. Прямо перед ними, примерно в двадцати шагах от холма, они увидели небольшую бревенчатую избушку с небольшим окошком.

– Эр, надо же нам было спуститься именно в этом месте! Нам здорово повезло и мы сейчас же узнаем, куда нам идти дальше.

Через несколько минут они осторожно вошли вовнутрь. На дубовой лавке за красивым резным столом сидел старец в длинной холщевой рубахе. В избушке было темновато, но около старца было светло, очевидно отсвета, падавшего из окна, хотя на улице было пасмурно.

– Мир вашему дому. Мы идем издалека и хотели бы знать, как называется эта сторона и куда нам идти.

– Я рад тебя видеть, Эр и твою жену Кристину, в добром здравии. Пришли вы в страну русичей. А цель свою найдете, если пройдете семь дней и спросите совета. Там люди добрые подскажут вам.

– Хорошо бы водичкой пополнить наши запасы. – Подумал Эр.

– Ключевой студеной водицы ты сможешь набрать сразу же за избой, да и хлеб у вас на исходе. Возьми мою котомку, а свою, дырявую, оставь мне.

Тут только до Эра дошло, что старец не знакомился с ними, а назвал его и Кристину по именам, кроме того, старик говорил с ним на языке эллинов, совершенно не раскрывая рта. Тем не менее, все слова старца были отчетливо слышны. Эти слова как бы сами рождались в его голове. Эр подумал, что это один из богов Олимпа, но они все были нарисованы на стенах отцовского дома и он отлично помнил, как они выглядят. Этот старец не был похож ни на одного из них. В это время старец усмехнулся и опять так же одними мыслями сказал им:

– Ты прав, Эр. Я не похож ни на кого из них. Сейчас ты узнал достаточно. Не пугайся временного недоверия в Меня сейчас или потом. До всего ты должен дойти сам, своей головой, своей душей. А кто услышал Меня и не поверил Мне, того не осужу ибо Я пришел не судить мир, но принести мир. Идите и знайте, что Я всегда с вами и, что вы всегда во Мне.

Из уважения к старцу Эр и Кристина низко поклонились ему, взяли котомку с хлебом и вышли. Запасшись водой, они двинулись дальше. Когда солнце оказалось у них над головой и стало жарко идти, они решили отдохнуть, но тут из кустов показались два воина в меховых накидках и с мечами в руках. Эр начал им говорить на языке римлян кто они и куда идут, но воины только смотрели на них подозрительно, и молча, ходили около них по кругу. Тогда Эр начал им говорить на своем родном языке, но воины, очевидно, опять ничего не понимали.

– Как жаль, что я родилась в рабстве, поэтому не знаю никакого другого языка, кроме языка проклятых римлян. – В отчаянии сказала Кристина.

Но тут один из воинов обратил свое внимание на их котомку и что-то сказал на непонятном языке своему другу. После этого они что-то быстро начали говорить Эру, размахивая руками и показывая туда, откуда они пришли.

– Может они хотят, чтобы мы шли назад? – предположила Кристина.

Но тут один воин изобразил у себя бороду и показал, будто вокруг него свет. Тут Эр понял, что они изображают старца и радостно закивал головой. Тогда воины тоже заулыбались и, протянув руки, показывая, что в руках ничего нет, подошли к Эру и Кристине. Воины с нежностью рассматривали котомку старца и что-то почтительно говорили им. Эр ничего не понимал, но с умным видом кивал головой, соглашаясь с ними. Через некоторое время, объясняясь жестами, все четверо достали свои скромные продовольственные припасы и начали обедать. Эр украдкой рассматривал воинов. Это были русоволосые воины с красивыми лицами. Под накидками угадывались сильные, мускулистые тела. Речь их была плавной, но в тоже время звонкой, как весенний ручеек. В их присутствии Эр и Кристина чувствовали себя в безопасности, спокойно и радостно. Недалеко от дерева пела незнакомая птица. Но тут послышался топот копыт и какие-то гортанные выкрики. Русичи, схватив мечи, вскочили и приготовились к бою. Обнажил свой меч и Эр. Русичи, скинув свои меховые накидки, голые по пояс, бросились вперед на врага. А навстречу им неслось около десятка всадников, вооруженных копьями и странными узкими длинными мечами, изогнутыми, как месяц на небе. На головах у них были меховые малахаи, на теле – меховые куртки. Издали их узкие глаза сливались с лицом и, казалось, что у них вообще нет глаз. Лошади были низкорослые, лохматые. С криками “хур – ра” они неслись на Эра и его новых товарищей. Они, очевидно, рассчитывали на легкую победу, судя по улыбкам на их лицах. Но перед ними стояли русичи и гладиатор, выживший среди кровавых боев на нескольких амфитеатрах. Прямо на Эра несся воин с копьем наперевес. Неуловимым движением Эр отбил копье и ударил мечем в бок противнику. Всадник вскрикнул от боли и промчался дальше. Что было дальше с ним, Эр не смотрел, так как на него мчались еще двое. Отбив удар саблей одного, Эр увернулся от копья другого и всадил ему в бок меч. Удар был слишком силен и Эр не успел вытащить свой меч из тела врага, как лошадь пронеслась дальше. Он успел схватить выпавшее копье и оглянулся в поисках врагов. Эр увидел, как один из всадников ударил чем-то по голове Кристину и втащил обмякшее тело себе на седло. Эр метнул копье, и всадник рухнул на землю. Он подбежал к Кристине. Она была жива, но без сознания. Эр поднял саблю и помахал ею в воздухе, привыкая к новому оружию. Поглядев на поле боя, Эр увидел, что только один русич, но на лошади, отбивается от двух всадников. Эр закричал боевой клич эллинов и бросился на помощь другу. Один из степняков, покусившись на легкую добычу, направил своего коня на Эра. Эр бежал навстречу, но когда до всадника оставалось не очень далеко, он споткнулся о кочку и упал, выронив далеко от себя саблю. Степняк, смеясь, несся вперед. Оставались считанные секунды жизни Эра. Но тут под его руку попался большой булыжник. Эр вскочил и с силой метнул его во врага. Камень черной молнией впился в голову всадника, превратив в месиво его лицо. Степняк умер еще в седле, но камень не остановил руки, занесенной для удара. Эр почувствовал удар в голову. У него потемнело в глазах. Ему показалось, что он темной – притемной ночью полетел куда-то с водопада. Раздался какой-то громкий шум. Потом он увидел яркий свет, но, который почему-то совсем не слепил глаза. И, что самое удивительное, он увидел внизу под собой тело какого-то воина, в котором он узнал самого себя.

– Что со мной случилось? Меня, по-моему, убил тот воин, что лежит недалеко от меня, но почему я все вижу, ведь я же должен лежать в траве и я там лежу, так как я вижу это? – говорил сам себе Эр.

Но тут из яркого света к нему обратился кто-то, кого он совсем не видел. Был виден только очень яркий свет.

– Эр, не беспокойся, ты еще не выполнил всего в своей жизни. Я тебе говорил, что Я всегда с тобой и ты всегда во мне. После рождения сына к десяти годам ты должен вырастить из него настоящего воина. Его ждут великие дела.

После этого Эр встрепенулся и открыл глаза. Он лежал на траве. Сильно болела голова, струйкой текла кровь. Эр ощупал себя. Оказалось, что сабля степняка ударила его плашмя и лишь рассекла ему кожу. Поднявшись, Эр увидел, что русич под руку ведет к нему Кристину. Ни одного врага не было видно. Сблизившись, оба воина крепко обнялись, в бою закрепив свою дружбу. Они нашли погибшего товарища и закрепили тело на толстых ветках дерева, чтобы его не склевали птицы и не съели дикие звери. Эр из знаков русича понял, что они не хоронят своих друзей в земле и, что скоро это тело заберет кто-то из их рода и похоронит по обряду. Дальше они пошли втроем. В дороге они начали учить друг друга своим языкам. Причем, Эр, показывая на деревья, камни или небо, называл дважды – на языке римлян и на языке эллинов, не зная, как легче будет русичу это запомнить. Примерно через неделю они с помощью жестов и слов рассказали друг другу свои истории. Во всех селениях их встречали с радостью, как дорогих гостей. А попытки Эра и Кристины говорить с ними на их родном языке, вызывало бурю восторга и лишь улучшало и без того теплые приемы. По дороге им приходилось переправляться через небольшие речушки полные рыбой, переходить по грудь в грязной жиже через топи болот. На исходе седьмого дня пути они вышли на берег широкой полноводной реки. На берегу стояла бревенчатая избушка, а судя по большому количеству дымков, поднимавшихся из-под земли, Эр понял, что здесь большое селение и люди живут в ямах-пещерах. Путники направились к избе. Как только они подошли, дверь отворилась, и на улицу вышел старец, внешне чем-то напоминающий того – у холма, к тому же, примерно в такой же длинной холщевой рубахе. Хотя, как понял Эр, это была одежда многих русичей. Русич, увидев старца, преклонил одно колено и склонил голову. Старец, собрав пальцы правой руки как-то в кулачек, сделал рукой крестообразное движение. Эр никогда еще не видел такого приветствия и не знал, что это обозначает, поэтому только словами поприветствовал старца.

– Здравствуй, Эр. Я знал, что ты придешь, сегодня и ждал тебя. Заходи, поговорим перед дорогой. Тебе осталось еще немного. Ты заодно передохнешь с дороги и перекусишь. А твоего друга и Кристину покормят. Не беспокойся.

Опять удивился Эр, откуда старец знает их имена, хотя сейчас он с ним разговаривал не мысленно, а как простой русич. Эр поблагодарил и вошел в избу. Внутри избы были только широкая кровать с наброшенным на нее волчьим одеялом, деревянная лавка и красивый узорчатый стол. Окно ничем не закрывалось, хотя было уже прохладно.

– Да, Эр, меня предупредили, – продолжал старец, – и кто это сделал, ты уже знаешь сам. Пока ты подкрепляешься молоком и лепешкой, я расскажу тебе обычаи этих племен, чтобы тебе было легче привыкнуть к новой жизни.

Дальше он рассказал Эру много интересного из истории славянских племен, их обычаи, взаимоотношения между племенами и соседними народами. После этого старец сказал:

– После многочисленных просьб некоторых моих друзей, Тот, которого ты уже видел, разрешил мне и им, в том числе, спуститься к вам на землю, чтобы ускорить ваше понимание предначертанного. Но мы в очередной раз убедились в мудрости Всевышнего, когда Он говорил, что до всего каждый должен дойти сам. Подобно тому, кто единожды обжегся на кипящей воде, будет осторожен с кипятком, так и тот, кто не знает, что такое кипяток, будет соваться в горячую воду, пока сам не обожжется и только после этого сам будет осторожен. Так и вы, люди, не можете пока осмыслить происходящее до конца. Видимо не пришло еще это время для этого народа. Да будет день и все встанет на место свое и каждый получит по заслугам. Скоро мы покинем землю, после этого наступят тяжелые времена для русичей и великий холм уже не будет надежной защитой от завоевателей. Придет время, и никто даже знать не будет о теперешнем великом едином государстве, в центре которого среди русичей, теперь будешь жить и ты. В дневном переходе отсюда вниз по течению живет племя, которое совсем недавно жило в лесах. Колыбелями им служили ветви деревьев. Принадлежали они к племенам древлян. Но по великому предначертанию, выпавшему на твоего сына, это племя совершило тяжелый переход и с прошлой зимы уже живет на берегу реки. Они тебя не знают. Для них ты – чужестранник. И ты сам должен завоевать у них любовь и уважение. Их старейшину предупредили, что к ним поселят еще одну семью. Поэтому ты смело можешь туда отправляться. И поспеши, так как завтра мужчины племени уходят на охоту и будет лучше, если ты познакомишься с ними до их отхода.

Эр поблагодарил за науку, за хлеб, соль и вышел наружу. Его уже ждала Кристина. Всю ночь они шли вдоль реки к своему новому месту жизни. Они почти не говорили, “ про себя “ обдумывали, что же будет с ними, как сложится их судьба, смогут ли они ужиться с чужим племенем. Утром они подошли к селению. Это селение, в отличие от предыдущего, состояло примерно из двух десятков изб. Очевидно, сказывалась привычка племени жить под охраной деревьев. Это обрадовало наших путников, так как их мало привлекало жить в земляной норе. Мысленно Эр поблагодарил Афродиту и то новое Божество, которое побеспокоилось, чтобы племя древлян перебралось сюда, а не “землян” и ли каких-нибудь “водян”, что пришлось бы жить все время по горло в воде. В центре селения стояло все мужское население рода, в готовности уйти на охоту, и только появление двух путников задержало их. Подойдя к мужчинам, Эр по обычаю русичей поклонился им в пояс и сказал, откуда он пришел, и кто его послал. Из толпы вышел могучий светловолосый воин, примерно одинакового возраста с Эром и сказал, что он старейшина этого племени и от старца знает, что в его племени поселится еще одна семья.

– Я рад, что в племени появился еще один мужчина. Судя по виду, ты – воин. У тебя честные глаза, прямой взгляд. Мне кажется, что ты не трус. Но поживем – увидим. Сейчас мы идем на охоту, если ты не устал, то можешь пойти с нами. О твоей жене побеспокоится моя жена. У нее характер, как у того степняка. Она в обиду никого не даст и в то же время – хорошая хозяйка.

Хотя Эру хотелось спать и ныли ноги от долгого перехода, но он не показал виду и сказал, что с удовольствием пойдет с мужчинами. Эру дали короткое копье, напоминающий дротик и они двинулись по направлению темнеющего вдалеке леса. Зайдя в лес, Эра назначили в группу, севшую в засаду, а остальные воины ушли далеко вперед и, подняв шум, начали гнать зверье на засаду. Вскоре перед Эром затрещали кусты, и прямо на него выскочил огромный матерый кабан. Он был неимоверного размера с длинными пожелтевшими от старости клыками. Со скоростью брошенного камня он несся на Эра. Эр метнул копье. Острие впилось в загривок, и копье вошло вовнутрь почти на половину длины. От такого мощного удара кабан почти остановился на месте, взвизгнул от боли и, изменив своему инстинкту бросаться на врага, повернул в сторону. Но тут сердце кабана было проткнуто другим копьем, которое метнул старейшина. У кабана подкосились ноги и он, перекувыркнувшись через голову, растянулся на полянке. Жалобно хрюкнув, он дернулся всем своим могучим телом и затих навсегда.

– Удар хорош, но не совсем точен, – сказал старейшина Эру и слегка обнял его за плечи.

– Да, я однажды уже говорил себе такое, – подумал Эр, – выступая в Колизее, когда фракиец своим ударом рассек мой щит надвое, но удар прошел рядом с плечом, поэтому я успел ткнуть его в горло пикой.

Вокруг них раздавались радостные крики охотников и жалобные предсмертные крики убиваемых животных. Людям надо было жить, поэтому в природе устроено так, что один всегда становится жертвой другого. И в то тяжелое время Эр давно усвоил принцип – убей его, пока он не убил тебя. Обстоятельства заставляли Эра жить по этому принципу и, поэтому, со временем он разучился жалеть тех, кого ему приходилось убивать ради сохранения своей жизни. Охота прошла удачно. Зверей было набито столько, что пришлось делать три ходки, пока все было перенесено в селение. По возвращению старейшина честно разделил добычу между всеми жителями, не забыв рассказать и о великане кабане, которого повалил Эр. Старейшина из скромности, правда, не добавил, что сердце кабана, все-таки, было пробито его копьем. Но жители селения, разглядывая кабана, видели результат удара копья Эра, и у них появлялось уважение к незнакомцу за его силу и мужество. Даже мертвый кабан своим видом внушал ужас. Пацанята, толпившиеся вокруг туши, удивлялись, как этот чужеземец устоял, а не влез на дерево от страха.

Эру было указано, где он может построить себе дом. И Эр, по привычке жить в каменных домах, построил себе дом из огромных валунов, в изобилии разбросанных по берегу реки, скрепив их между собою глиной. Все подходили к его дому, щупали руками камни, которые они каждый день видели, и удивлялись, как это они сами до этого не додумались, а тащили тяжеленные бревна аж с самого леса. После постройки дома авторитет Эра вырос еще больше. Эр и Кристина уже бойко говорили на языке русичей. По характеру они были веселые, общительные люди, поэтому они вскоре стали “своими” в этом племени.

И вот, наконец – то, у них родился ребенок. И, конечно же, это был мальчик. Кристина лелеяла своего малыша, а Эр деланно хмурился и говорил с ребенком строгим голосом, как и подобает воину, но в душе он безумно любил этого карапуза, и ему очень хотелось с ним баловаться и трепать его за пухлые щечки. Но он думал, что ему – воину-гладиатору, это не солидно. Поэтому он разговаривал с малышом только строгим голосом, но глаза выдавали его отеческую любовь к сыну. Когда ребенку исполнилось три года, Эр из конских хвостов сплел длинную веревку, привязал ее к потолку, а нижний конец сделал петлей. В эту петлю, он закреплял сына и раскачивал его из стороны в сторону, чтобы тот слегка касался стен дома. Малыш был вынужден ограждать себя от ударов руками. Вскоре, даже сильно раскачав веревку, малыш всегда мог защитить себя руками и ногами, как бы он не летел на стенку. Это упражнение развивало у него ловкость, гибкость, быстроту реакции. В четыре года, когда у малыша сформировались первые черты характера, Эр и Кристина, по обычаю, сели решать, как же назвать ребенка. Эр предложил назвать его Кристофер – как объединенное от Кристины и Эра. Но Кристина сказала, что имя должно помогать сыну стремиться к победе, чтобы имя было, как талисман победы, поэтому она предложила ему доселе не бывшее у русичей имя на эллинский манер – Никита, от греческого слова “никетс”– победитель. Эр очень любил свою Родину, и это имя напомнило ему о ней, поэтому он сразу согласился. Тем более это имя было чем-то созвучно с именами русичей. На этом они и порешили. А на следующий день прибыл гонец и известил, что старец – волхв попрощался со всеми и куда-то ушел, наказав им помнить то, чему он их учил. Тут Эр вспомнил, что старец предсказал наступление тяжелых времен для русичей после его ухода, и ему стало почему-то грустно. Он уже привык жить без войны. Он давно уже не убивал людей и это его радовало. Тут он вспомнил, что его сыну еще очень далеко до настоящего воина и в случае его гибели некому будет обучить сына гладиаторскому искусству с их секретами и уловками. Для малыша Никиты наступили тяжелые времена ежедневных тренировок. Эр давал малышу в руку палку и заставлял держать ее в вытянутой руке по несколько минут, а потом и часов. Учил его плавать, нырять, сидеть долго под водой не дыша или дышать через соломинку. Заставлял его лазить по деревьям и прыгать с высоты. Эр свалил дерево и стоя на этом поваленном дереве, он обучал сына владеть, пока деревянным, мечем. Со временем он поднимал дерево над землей, а толщину дерева уменьшал. Через полгода Никита мог без страха переходить с дерева на дерево по перекинутой между ними палке. Эр завязывал Никите глаза и заставлял его так биться на мечах без щита. Буквально с каждым днем Никита становился более сильным, ловким. Никита умел владеть своим телом. Он был уверен в себе, а эта уверенность давала уму мужества. К восьми годам Никита мог натягивать тетиву лука, которую мог натянуть не каждый десятилетний мальчишка. Никита метко стрелял из лука и бросал дротик, который ему сделал отец. Копья русичей были слишком длинны и были хороши только для конной атаки, а для метания они были неудобны. Эр научил Никиту владеть неизвестным для русичей оружием – пращей. С двадцати шагов Никита мог подбить зайца камнем, выпущенным из пращи. Естественно, все мальчишки селения, даже и старшие, завидовали ему. Но все это давалось Никите собственным трудом, собственным потом, собственной болью от ударов и падений. Постепенно Никита стал вожаком всех мальчишек селения. Все они слушались каждого его слова. Даже взрослые при встрече с этим малышом почтительно здоровались, так как они видели в этом малыше настоящий характер воина и умели ценить упорство при достижении цели.

Однажды вечером при свете лучины Эр точил дротик для завтрашней охоты, но тут он вспомнил, что девять лет назад именно в это время, когда как раз была полная луна, у них родился их Никита, то есть сегодня был его день рождения. Они устроили себе праздник и веселились до самого утра. Поэтому утром Эр проспал, когда все мужчины племени ушли на охоту. Вернувшись в дом, Эр сказал:

– Да-а-а, Никитушка, тебе пошел десятый год, а я в первый же день проспал. Что со мной случилось, не пойму? Никогда такого не было!

Тогда Эр решил отремонтировать свои доспехи, ведь не все мы и не всегда умеем читать знаки судьбы. Он разобрал их и стал менять износившиеся пластины. За окном раздался какой-то шум, потом цокот копыт.