Сашка

– Скинь, Витя, сумку! Хватит спать!

Витька, подпрыгнув, как ошпаренный, нащупал в сумку и скинул её вниз. Василиса, шваркнув сумку супругу, понеслась к Рязанчихе. Окликнула:

– Выйди, Агаша, нам поговорить бы надо.

Не причёсанная, выплыла на крыльцо Агафья Кирилловна:

– Чего рано, дело есть?

– Да я только спросить хотела: где ночевала красотка твоя? – въедлив голос у Василисы.

– К Полине убралась. А тебе что?

– Хм, к Полине… Глянь, где голуби ночевали. Только не расскажи никому, а то худо будет… – сказала, раззявив рот в ехидной улыбке, Еремеиха. От сарая, держась за руки, шли в их сторону молодые.

Агафья Кирилловна процедила:

– Запорю насмерть сучку!

– Лучше глянь, какая пара, – сказала, продолжая улыбаться, Еремеиха.

– Где была? – спросила у дочери Агафья Кирилловна.

–Задачки с ним решали… – отвечала Ксения. Василиса хмыкнула.

– Мы хоть сегодня поженимся…– взором ясным Виктор матерей озарил.

– Батюшки, поженятся, – всхлипнула Агафья Кирилловна. – Тебе восемнадцати нет, как жить-то будете?

– Как все, – ответил упрямо Виктор.

– Бесовы дети… – проговорила, смахнув слезу, Агафья Кирилловна. – Только до свадьбы по сеновалам не шаландайтесь.

– Ясно… – отвечала дочь, склонив голову. – Мам, а тятя дома?

– Не бойся, сказала, что ты у Поли ночевала.

Ксения к столу присела и открыла книгу. Громко стонал в комнате отец – старый Семён.

– Ксеня, как там Полечка?

– Нормально, привет передала.

– Спасибо ей, а я хвораю.

Ксения промолчала: склонив голову на книгу, она крепко спала.

5

Тишина в доме Рязанцевых: Семён опять лёг в больницу, Васька уехал в портовый город Одессу учиться на механика корабля, Агафья гостит у Полины, а Ксюшу после схваток отвезли в роддом; Анюта одна осталась за хозяйку.

Виктор бросил учёбу и на фабрике прошёл курсы электриков. Зарабатывал теперь собственный кусок. А вечерами постоянно вертелся у роддома. Фабричный комитет обещал молодожёнам квартиру. Узнав об этом, Агафья Кирилловна сказала: «Сынок, чаще бывай у неё, успокаивай, но если убежите на другую квартиру, я вам не мать».

Он снова у роддома. Женщина-медик из окна поманила его пальцем.

– С карапузом поздравляю! – торжественно объявила, когда вступил он в помещение больницы.

– Спасибо… – шепнул он, как будто боялся разбудить сына. Домой полетел, как на крыльях! Попутно купил в магазине две бутылки водки.

– Мам, сын! Забыл число? Надо бы в альбом записать!

– Двадцать второе, – глядя на водку, промурлыкала Еремеиха.

– Запишу число, год.

– Сколько весит, не узнал? – поинтересовалась Еремеиха.

– Не узнал, забыл, а, ничего, вырастит, тяжёлым станет.

Все думы его теперь были о ней и сыне. Из больницы прибыла она худая, бледная, как будто слеплена из воска. Однако с нежностью смотрела она на мужа.

Однако время не выносит однообразие, если новое что-то появится, норовит вмешаться. Вот и Ксения изменилась: к Виктору уже не льнула, стала грубить ему. Устроившись кассиром на фабрику, домой приходить стала поздно, отмалчивалась, думая о чём-то своём. Виктор забеспокоился.

– Терпи, сынок, – заметив настроение его, обронила Агафья Кирилловна, – со вторым ходит, потому такая. Как разродится, снова будете лизаться.

– Терплю, мам, но чую что-то плохое.

– Пойдём, – предложила старуха, вытерев руки о передник, – разбросаю карты.

Рассыпала карты по столу.

– Плохо легли… – сказала, качнув головой. – Ксюша с пиковым королём… Это будет, это было, это ждёт. Тебе казенный дом выпал. – Она нервно собрала карты. – Осторожней будь на работе.

– Ничего не случится, скорей бы родила…

Поднял сына на руки, подкинул его вверх.

– К сватье сходим? – предложила Агафья Кирилловна.

Неся сына, Виктор целовал ему щёки, лоб, видя в нём Ксюшу. «Влюбилась в пикового короля? Если так, жить не стану…» – ударила мысль. Остановился у родительского дома.

– Витя, – в форточку голос Василисы, – вноси внука, гостинчик я ему припасла.

6

По крышам домов стукнули капли дождя. И вскоре вода хлынула по улицам, а у водокачки появилась большая лужа. Она сразу собрала около себя босоногих мальчиков. Карапузик кривоногий прикатил выброшенную кем-то бочку. Мимо проходила почтальонка, в плаще, с сумкой. Покачав головой, крикнула малышу:

– Не лето, простудишься, иди домой!