Медовый капкан

Подвела казака —

Искупался в воде ледяной.

Он зашёл на крутой бережок

И костер над рекою разжёг.

Мимо девушка шла

И к нему подошла:

«Что с тобою случилось, дружок?»

Отвечал ей казак молодой:

«Осетра я ловил над водой.

Буйна речка быстра,

Не поймал осетра,

Зачерпнул я воды сапогом».

Говорила казачка ему:

«Не коптись ты, казак, на дыму.

Уходить не спеши,

Сапоги просуши,

Разведем мы костёр на дому».

Был казак тот ещё молодой,

Да к тому же ещё холостой.

Эх, дощечка-доска,

Подвела казака —

Не дошел он до дому весной.

В коридоре тётя Ира вручила Димке бутылочку ликёра, «для мамы», а сыну – пакет с закусками. Поправила воротник Митиного пальто.

– Сына, напишешь мамке смс, когда доедете?

Митя кивнул и обнял маму. Студенты вышли из подъезда. Пахло горелым картоном, на снегу валялись конфетти. Снег летел хлопьями. В «Москвиче» на передней панели мерцала свеча, Мите от вида этой свечи вдруг стало не по себе, и они с другом пошли молча. Минут пятнадцать скользили по пустой широкой дороге, под горой нашли зелёный огонёк такси и понеслись на окраину Симферополя, в село Перово.

Когда тёзки поднялись на третий этаж, то услышали, что в комнате поют, дождались окончания песни, а потом Димка толкнул незапертую дверь. За столом, кроме мамы, уже сидели его бабушка с дедушкой. Деда, широко улыбаясь, курил трубку, и под оранжевым абажуром клубился дым. Папы в этот раз за столом не было – он ушёл в рейс и встречал новый год на корабле.

– А вот и наши гитаристы, – сказала тётя Валя, выходя к сыну и Мите, – не опоздали, молодцы! Руки мойте и садитесь скорее, я пока вам оливьешку положу, рыбку. Сейчас Ющенко вещать будет.

Как только цифры на экране показали полночь, всё село взорвалось грохотом фейерверков, петард и хлопушек. На балконе лежал заготовленный заранее Димкой «запас», который студенты сожгли за пять минут. В огороде под балконом вертелась какая-то адская пылающая карусель, рядом с которой пританцовывал сосед, над центром села вспыхивали и гасли разноцветные сферы – не обошлось без подарка от генерального спонсора, директора птицефабрики. Когда студенты вернулись за стол, бабушка Муся что-то горячо рассказывала тёте Вале и повернулась к внуку:

– Ну вот скажи, мой золотой, что таких фейерверков в нашем селе ещё не бывало! Это что значит?

– Что народ, ба, в этом году стал лучше жить, богаче.

– Вирно, внучок, – махнул рукой деда, – тому кажу: быть добру!

Уложив в рюкзак судочки с салатами, селёдкой под шубой и картошкой с мясом, Димка вызвал по мобильному таксо и пошёл в коридор обуваться: парням уже не терпелось покурить. Димка мог закурить при родителях, но в компании бабушки и дедушки – никогда. И тут из комнаты вышел дед. Михаилу Ивановичу было хорошо за семьдесят, но он держался прекрасно: делал гимнастику, уверенно водил свою «Ниву», следил за огородом.

– На дорогу я вам спою. Негоже, щоб мой внучок та его друг уходили без песни.

Стоя в тёмном коридоре, деда слегка развёл руки, словно для объятия, и запел:

Їхав козак за Дунай,

Сказав: «Дiвчино, прощай!

Ти, конику вороненький,

Неси та гуляй!»

Вийшла, ручки заламавши

І тяженько заплакавши:

– Як ти мене покидаеш,

Тiльки подумай!

– Бiлих ручок не ламай,

Ясних очей не стирай,

Мене з вiйни зi славою

К собi дожидай!

– Не хочу я нiчого,

Тiльки тебе одного!

Ти будь здоров, мiй миленький,

А все пропадай!