Тайна Вселенской Реликвии. Приключенческий научно-фантастический роман в двух книгах. Книга вторая
Понадобилось пятнадцать минут, чтобы добраться до неё. Проникнуть в здание со стороны центрального входа было делом бесполезным: двое стражей наверху и столько же внизу парадной лестницы. Двери запасного входа – Дюгель знал точно – надёжно и прочно были заперты на внутренние замки и засовы, и снабжены, к тому же, охранной сигнализацией. Но ему было известно и то, что со стороны одного из боковых фасадов, в фундаменте здания, имеется вход в машинное отделение лифта, обслуживаемого дежурным электромехаником. Несколько бетонных ступенек вниз, и Эдди оказался перед входной дверью. Он дёрнул за ручку, дверь оказалась запертой. Тогда он нажал кнопку вызова. К двери долго никто не подходил. Он позвонил в другой раз, более настойчиво.
– Чего надо? – донеслось до его слуха не то мычание, не то рычание.
Последовала небольшая пауза, в течении которой гостя, по-видимому, рассматривали в смотровой глазок.
– Извините, сэр, что потревожил вас. Но я тут поблизости прохлаждаюсь на роликовых коньках, – как можно веселее и беспечнее, но, с определённой долей озабоченности, начал пояснять Эдди, – и, вдруг, чисто случайно, обратил внимание на то, что у вас над дверью откуда-то валит дым: наверное где-то произошло короткое замыкание. Ну я и подумал, дай-ка сообщу кому следует…
– Носит тут нечистая всяких… Не по тому адресу обращаешься, приятель, – донеслось в ответ. – Убирайся-ка отсюда подобру-поздорову, пока голова цела, да поживей!
– Ну как знаете: моё дело – предупредить. – Эдди, как был на коньках, быстро выбрался из бетонированного, полуподвального провала и тут же исчез из вида служителя, наблюдавшего за ним в дверной глазок.
Как только «спортсмен» скрылся, послышался звук открываемого замка и откидываемого засова. Скрипнула дверь и в неё просунулась сначала голова, а затем и всё туловище электромеханика лифта. И тут, вдруг, на него откуда-то сверху, неожиданно обрушилось что-то невероятно тяжёлое. Что было потом, он уже ничего не осознавал и не помнил… В скором времени аварийное табло лифтовой шахты высветилось надписью: «Лифт не работает! Профилактические работы!»
Кабина лифта подняла «дежурного электромеханика» на одиннадцатый этаж. В рабочей спецовке, с сумкой на плече, он озабоченно и деловито следовал в направлении кабинета номер 311. На декоративно-флостерных стенных панелях коричневого цвета глубоких тонов оттенялись пересекающиеся линии оконных переплётов, ломаные очертания соседних домов и фантастические, едва колышущиеся в воздушных струях кондиционеров, бесформенные и аляповатые отпечатки теней листьев филодендронов. Живительный, горный воздух, рождаемый подпотолочными электроэффлювиальными люстрами, издающими тихий комариный писк от работы высоковольтных преобразователей, казалось, окунал любого из присутствующих здесь в мир природы, снимая усталость и вселяя чувство бодрости.
Коридор был пуст. Эдди знал, что сейчас, в этом здании, самое время напряжённой, кропотливой работы изощрённой мысли. Только у одной из дверей, именно той, к которой он направлялся, маячила одинокая фигура представителя наружной охраны.
– Сюда нельзя! – встал он между дверью и незнакомцем, когда тот потянулся было к дверной ручке.
– Я, собственно, по вызову, – в недоумении пожал плечами посетитель, и глянул куда-то в потолок над собой.
Охранник невольно повторил его движение, задрав голову вверх, и тут же поплатился за это, получив удар по сонной артерии…
Секретарь-машинистка и мужчина, нёсший внутреннюю охрану, о чём-то тихо переговаривались и любезничали, сидя друг против друга, когда в дверь торопливо постучались. Затем, не дожидаясь разрешения, в неё просунулась голова какого-то человека.
– Прошу извинения, мэм, – обратился он испуганным голосом к секретарше. – Я проходил мимо вашего кабинета и увидел, что под его дверями лежит какой-то мужчина: ему, наверное, стало плохо и требуется помощь…
Охранник выскочил из кресла, как ошпаренный, и вмиг очутился возле своего напарника. Тот сидел на полу, прислонившись к стене; голова его покоилась на сложенных руках, опиравшихся на колени в согнутых ногах.
– Фрэд, что с тобой? Ты жив? – он пощупал пульс потерпевшего и негромко, но властно, приказал: – Кэт! Воды, немедленно!
Пока секретарша подавала воду, невольно заслонив собой дежурного электромеханика, тот незаметно прошмыгнул в приёмную и влетел в кабинет своего будущего шефа.
– К вашим услугам, сэр, Эдвард Дюгель! – отрекомендовался вновь прибывший.
– А-а, похвально, похвально! А я, по правде сказать, уже и не рассчитывал увидеть вас у себя. – Из-за стола поднялся и вышел навстречу немолодой, сухопарый мужчина с испытующим, пристальным взглядом и радушной улыбкой на устах.
Эдди без промедления протянул ему пакет, извлечённый из-за пазухи. В это время в дверях появился бледный, запыхавшийся дежурный внутренней охраны с пистолетом наизготовку.
– Отставить! – Шеф сделал предупредительный жест рукой, не забыв при этом рявкнуть: – Вон отсюда!
– Слушаюсь, сэр! – Дверь тихо захлопнулась.
– И чему их только учат! – кивнул он в сторону нерадивого охранника, и продолжил, устремив на Дюгеля пытливый, оценивающий взгляд: – А почему у вас такой вид и как всё это вам удалось?
– Это моя маленькая, профессиональная тайна, сэр!
– Ну и правильно делаете, что уклоняетесь от ответа. Тайна, ставшая достоянием гласности, уже не тайна, – невольно повторил шеф одно из излюбленных изречений Дюгеля, что тот с удовольствием не преминул отметить про себя.
В пакете находилось личное дело Эдварда фон Дюгеля. Бегло прочитав и ознакомившись с ним, шеф, на одном из бланков, без колебаний наложил свою резолюцию: «Годен!»…
Негромкий, призывный звук сирены, донёсшийся снаружи подводного бункера, вывел Дюгеля из состояния пребывания в плену давно минувших дней и событий.
– Ну, наконец-то, – вздохнул он облегчённо и посмотрел на часы. Как ни странно, но сорок пять минут, проведённые в этом Богоотступном, проклятом месте, показались ему вечностью.
Спустя несколько минут, он перебрался в чрево двухместного, подводного аппарата: это была подводная минилодка, длиной чуть больше трёх метров. Шлюзовой отсек в ней надо было преодолевать в горизонтальном положении; того же положения требовал и обитаемый отсек, что было весьма неудобно и затрудняло движения.
– С благополучным вас возвращением, сэр! – поприветствовал гидронавт.
3. Зловещие лабиринты тайной «кухни» острова Проклятий
Вильгельма фон Рунгштольфа на острове не оказалось. За последнее время он зачастил в служебные командировки по делам концерна, и его теперь здесь редко когда можно было увидеть: по крайней мере так доложил один из его помощников. Так это или нет, прибывший не стал слишком-то вдаваться в подробности. Ему хотелось лишь одного: расслабиться и отдохнуть…
Эдди удобно умостился на мягком, кожаном диване и, глотая через соломинку прохладный коктейль, умиротворённо вслушивался в тихую, очаровательную мелодию незнакомой песенки, лившейся непонятно откуда: акустика была потрясающей. В большой комнате, с высоким, до пяти метров, потолком, выложенной мрамором и пластиком изумительных цветовых тонов, было тепло и светло, как днём, хотя окна в помещении отсутствовали напрочь.
Прислуге Эдди приказал удалиться и теперь пребывал в полном одиночестве. Это было четвёртое по счёту посещение им острова Проклятий. Первое состоялось ровно десять лет назад, но при каких обстоятельствах и что этому предшествовало?.. Он вновь предался воспоминаниям, продолжив их цепочку, прерванную появлением миниподлодки, вызволившей его из объятий подводного бункера…
1974 год. Дюгель приступил к непосредственным обязанностям сотрудника разведывательного управления. В том же году, во Франции, с помощью Фулсброк состряпал компромат на этого слизняка Шишкина, на другой год, лично, завербовал его, а ещё через год последовал взрыв экспериментального, реактивного авиадвигателя новейшей разработки: определённые, заинтересованные круги в Штатах не особенно-то одобряли крепнущие научно-технические и экономические связи и сотрудничество некоторых американских фирм с соответствующими организациями и научными учреждениями. Они полагали, что тем самым подрываются основы экономики и военного потенциала их страны, и стремились всеми средствами не допустить этого, разжигая между партнёрами огоньки недоверия и подозрительности…
Ещё четыре года ушло на интенсивную, полную опасностей и приключений, разведывательную и диверсионную деятельность во всех уголках Земного Шара: на Кубе, в Анголе, во Вьетнаме, в Германии, в СССР, в Афганистане и Пакистане… Здесь Дюгель не знал себе равных, как правило, работая в одиночку или же в паре с Сарой Фулсброк, и не было ни одного задания, с которым он не смог бы справиться. За это руководство высоко ценило Дюгеля, признавая его как суперагента…
1981 год запомнился Дюгелю надолго. В том году у него состоялось первое знакомство с Вилли Рунгштольфом. Всё началось с того, что тот каким-то образом попал в поле зрения служб налогового ведомства, заподозривших его в уклонении уплаты налогов за деятельность в сфере бизнеса услуг и развлечений. Затем в него вцепились и службы безопасности, подозревая в причастности к изготовлению фальшивых долларовых банкнот и чеков, а так же в распространении наркотиков. Зацепки никакой не было, а свидетели куда-то бесследно исчезали. Дюгеля назначили главным исполнителем по расследованию этого дела. Он с рвением принялся за работу, но где-то, впервые за всю его деятельность, произошёл прокол. Люди Рунгштольфа схватили его и доставили на остров.
Эдди приволокли в огромное, мрачное помещение, находившееся, как ему показалось, внутри сплошного гранитного монолита, и освещаемое, словно в средневековом замке, множеством настенных факелов. Здесь-то он и встретился лицом к лицу с Рунгштольфом, сидевшим за большим столом, установленным посреди зала. Вдоль стен стояла стража.
На первых порах Дюгель молчал или отпирался. Когда «хозяину» игра в кошки-мышки и молчанку порядком надоела, он стал кричать, посыпались угрозы. Узкими, мрачными и холодными коридорами-проходами Эдди отвели к какой-то уносящейся вверх шахте и подняли в лифте на залитую солнцем каменистую поверхность, почти лишённую растительности. Пленник пришёл к заключению, что находится на каком-то острове: вокруг расстилался океан. Здесь ему показали, что ожидает каждого провинившегося или осмелившегося совершить акт неповиновения: один из служителей острова, имевший неосторожность уснуть на посту, прямо у него на глазах был разодран на куски какими-то отвратительными, крылатыми тварями. Эдди был потрясён.
После проведения показательной экзекуции, Эдди был вновь доставлен в покинутое им полчаса назад помещение. Его усадили на стул, напротив Рунгштольфа. Тот с соболезнующим видом справился о его самочувствии и полученных впечатлениях. И когда пленник, сидевший за столом, попытался было вскочить и вцепиться истязателю в глотку, то вдруг, вслед за резким щелчком, ощутил на своём теле цепкие, сдавливающие объятия. Боже Праведный!.. Что была за боль!.. Он оказался в захвате металлических клещей, вмонтированных под нижнюю плоскость покрытия стола, выдвинувшихся из-под него и замкнувшихся на талии пленника. Сдавливание продолжалось, а боль усиливалась и, когда Эдди почувствовал, что вот-вот потеряет сознание, он раскололся.
Дюгель выложил Рунгштольфу всё, что было связано с его делом. Однако, рассказал ему Эдди только то, в правдивости чего нельзя было усомниться и о чём и без него знал хозяин острова. Но и этого было вполне достаточно, чтобы Рунгштольф убедился в искренности и правдивости его показаний. В конце концов с Эдди была взята расписка о сотрудничестве с Рунгштольфом, который проинструктировал, как ему вести себя в дальнейшем по отношению к разведывательным службам и в каком направлении вести следствие с таким расчётом, чтобы о нём как можно скорее позабыли.
Таким образом, хотел того Дюгель, или нет, он оказался меж двух огней, превратившись, по сути дела, в двойного агента, поставляя полуправдивую информацию обеим заинтересованным сторонам. Но он понимал и то, что пребывание в подобном, двойственном положении не может долго сохраняться в тайне, и чревато плачевными последствиями. Он готов был умчаться на край света и отсидеться там до лучших времён.
Спустя какое-то время Дюгелю всё же удалось спустить дело Рунгштольфа на тормозах прямо в сейф шефа, временно прикрыв его за недостаточностью улик, а сам он был направлен в Германию: социалистический лагерь начал давать трещины и этому надо было кому-то поспособствовать, чтобы в ещё большей степени усугубить положение вещей.
Воспользовавшись подвернувшимся случаем, Рунгштольф в частной, «дружеской» беседе «попросил» Эдди об одном одолжении: у его родной тётки – Лизет Рунгштольф, доживавшей свой век в Мюнхене, необходимо было изъять кое-какие документы сорокалетней давности, связанные с научными изысканиями её мужа, работавшего во время войны в области изучения аномальных явлений. Эдди удовлетворил эту просьбу, не преминув ознакомиться с содержанием этих документов: речь шла об искусственном воспроизведении смерчей…
Далее был Афганистан. Тогда, в 1983 году, он был направлен в помощь оппозиционному правительству в качестве инструктора по ведению диверсионно-подрывной деятельности против ограниченного контингента советских войск.
Но и здесь Рунгштольф, как говорится, достал его, выдав параллельное задание. Он выразил желание иметь у себя под боком какого-либо крупного, советского, военного специалиста, работающего в области радиоэлектроники по созданию противоракетных систем. Одного из таких, как раз пребывавшего к этому времени в Афганистане, он даже назвал: Лопухин Алексей Александрович. Насколько это было известно Рунгштольфу, Лопухиным была разработана и проходила испытания необычная электронная система, позволявшая уничтожать воздушные цели – ракеты, воздушные мины и торпеды, обычные артиллерийские снаряды, – непосредственно в воздухе, ещё далеко на подлёте их к цели: всё это рвалось в воздухе на половине своего пути, не причиняя живой силе противника никакого вреда.
Что это за человек – Лопухин, откуда родом, и всё прочее, Рунгштольф не знал, да и знать не хотел: тот его интересовал сугубо, как специалист. Однако, перед Эдди он акцентировал именно эту фамилию.
Дюгель с честью справился и с этим заданием. В один прекрасный день, под прикрытием ночи, «духи», предводимые своим инструктором, окружили секретную, экспериментальную, передвижную установку. Охрана была перебита, но Лопухин всё же успел нажать на кнопку самоликвидации своего детища. К счастью и великой радости Дюгеля, советский полковник каким-то чудом остался жив, получив тяжелейшую контузию: ни один осколок не коснулся его. Об этом он немедленно не замедлил уведомить Рунгштольфа. Полуживой, оглохший, потерявший дар речи, полковник был доставлен в пакистанский порт Карачи и передан с рук на руки его людям, пребывшим спецсамолётом. Дальнейшая судьба пленённого уже не интересовала Эдди: своё дело он сделал.
Воротившись в Афганистан, Дюгель пробыл там ещё два месяца, успев за это время подработать на стороне и сколотить на том небольшой капитал. Он научил своих подопечных простому и надёжному способу переправки наркотиков через таджикскую границу. Делалось это только по ночам, в непосредственной близости от границы. Полукилограммовые капсулы с наркотиками вышвыривались мощной резиновой или пневмокатапультой на расстояние в два километра, падали в заранее обусловленном с приёмщиком месте, и тут же подбирались. В ход шли и почтовые голуби…
Спустя год Дюгель отряжается разведывательным управлением в Крутогорск, на этот раз – надолго. Цель: выяснение причин долгого молчания некоторых из резидентов, пребывавших в СССР; налаживание с ними, если это только возможно, утраченной связи; общая инспекционная проверка резидентуры в ряде городов Советского Союза; снабжение разведывательного управления информацией о военно-промышленном потенциале СССР с привлечением к делу директора моторостроительного завода Шишкина Вениамина Бенедиктовича, близкого к министерским кругам и вхожего почти в любой из их кабинетов.
Вилли Рунгштольф, в свою очередь, попросил Дюгеля держать так же и его в курсе всех этих дел и событий, а заодно и попытаться отыскать следы деятельности его родного дяди – Генриха фон Рунгштольфа, работавшего в годы второй мировой войны над каким-то секретным изобретением – кто-кто, а уж Эдди-то знал, над чем тот работал, – и бесследно исчезнувшего где-то в тех краях: чем чёрт не шутит, может и удастся обнаружить какие-то документы, связанные с тем изобретением. За всё это Рунгштольф обещал хорошее вознаграждение. В управлении платили неплохо, но Вилли – в десять раз больше, и поэтому Эдди начал подумывать о том, а не переметнуться ли ему вообще к Рунгштольфу, навсегда исчезнув из поля зрения разведывательных служб. Как это сделать? Придётся вновь рассчитывать на случай и везение…
То было третье по счёту посещение острова Проклятий. На дворе стояла ранняя осень 1984 года. Тогда, помнится, под действием паров виски, Вилли больно уж разоткровенничался, посвятив Дюгеля в некоторые из аспектов своей жизнедеятельности. Разумеется, Эдди и без этого знал о Рунгштольфе больше, чем тот мог полагать, однако слушал усердно и внимательно…
Уроженец Мюнхена, появившийся на свет в 1940 году, он был вторым ребёнком в хорошо обеспеченной семье крупного, немецкого учёного, работавшего в одной из лабораторий Вернера фон Брауна в Пенемюнде. Отцу не суждено было дожить до конца войны: его лабораторию разбомбила американская авиация.
Окончив высшее учебное заведение, оставив на произвол судьбы мать с сестрой, он перебирается в США и пять лет прозябает на различных работах. Случайность поставила точку на его мытарствах: нежданная-негаданная встреча с Джеймсом Квинтом – президентом авиационного концерна «Квинт энд аэрокомпани», предопределила дальнейшую его судьбу.
Начав со скромной должности технического эксперта, он вскоре удостаивается доверия возглавить одну из дочерних фирм концерна в Эквадоре, а ещё какое-то время спустя, Вилли становится управляющим делами концерна. Такой взлёт был под силу разве что лишь одарённой, сильной личности.
Пребывание на этом посту даёт ему возможность, по долгу службы, посещать различные уголки земного шара. Сам по себе этот факт, а так же цепкая, деловая хватка, позволяют ему открыть собственный доходный бизнес в сфере услуг, азартных игр и развлечений, заполонив им почти все страны Индокитая и Южной Америки. Но так или иначе, с эквадорской фирмой он не расстаётся, параллельно всё-таки возглавляя её…
Следуя своим далеко идущим планам, суть которых Рунгштольф держал ото всех в глубочайшей тайне, он, в 1975 году, через подставных лиц, выкупил у Коста-Рики остров, поднявшийся в 1971 году из океанических вод: тот образовался в результате поднятия части подводного хребта Кокос.
Скалистый, с обрывистыми берегами остров, высотой в четыреста метров, длиной и шириной – пять и три километра соответственно, он возвышался в центре обширной, мелководной банки диаметром около пятидесяти миль, огибавшейся с двух сторон глубоководным, подводным рифтом, из расщелин которого вытекала вулканическая лава. В нескольких местах мелководья образовались «синие дыры», соединившие его дно с астеносферой Земли.
Бесчисленное множество подводных рифов и мелких надводных образований, окружавших остров, неимоверное количество представителей подводного, хищного мира, особенно – акул, а так же наличие «синих дыр», сделали этот остров почти неприступным: моряки, обычно – суеверный народ, старались обходить его стороной, как можно дальше.
Вслед за приобретением острова, сразу же началось его освоение. Снаружи он представлял собой единый гранитный монолит, будто вертикально обтёсанный по своим краям каким-то гигантским ножом. Однако, природа словно позаботилась причинить хозяину острова минимум хлопот, образовав в подножье острова сквозной, во всю его длину, естественный грот, шириной в сто пятьдесят и высотой около сорока метров; подводная его часть простиралась до глубин пятнадцати-двадцати метров.
Боковые стены грота на всём его протяжении изобиловали большим количеством вертикальных трещин – они, видимо, образовались за счёт местных напряжений в скальных породах в процессе поднятия острова, – образовавших длинные коридоры, уходившие куда-то вглубь острова.
Рунгштольфу предстояло завершить то, чего не успела сделать природа. Надо было доработать внутреннюю часть острова, обустроить, оборудовать её и приступить к воплощению в реальность своих тайных замыслов: он желал повелевать миром, став владыкой планеты. С этой целью была произведена вербовка первой партии проходчиков скальных пород, насчитывавшей около семисот человек. Лишь двадцать из них были инженерами и мастерами-проходчиками высокой квалификации из Европы, остальные же – чернорабочими, исключительно из представителей Чёрной Африки, её дальних, глубинных селений и районов, где вербовка, носившая нелегальный характер, могла осуществляться бесконтрольно и, главное, безнаказанно.
Сложнее обстояли дела со специалистами и учёными. Для этого обычно использовались представительства эмиграционных корпораций США в европейских странах, ведавшие вопросами эмиграции и набора рабочей силы. В любой из этих представительских фирм всегда можно было сыскать человечка – мелкого чиновника, который за умеренное вознаграждение, в обход своей же фирмы, направлял бы нужного специалиста – талантливого инженера, учёного, – пытающегося найти работу заграницей, в нелегальную контору вербовщика от Рунгштольфа, находящуюся, как правило, в том же здании, или даже – в соседней комнате. Далее, заключался контракт, оформлялись необходимые документы – фальшивые, разумеется, о чём заинтересованная сторона и не догадывалась, – и, вербовщик исчезал куда-то вместе со своими клиентами, а спустя какое-то время, тело мелкого чиновника находили в одном из канализационных люков или в речном канале.
Для доставки рабочей силы по месту назначения, фрахтовалось большое судно; в трюмных отсеках размещались представители чёрной расы, наверху – белой. На почтительном расстоянии от острова, они перегружались на судно, принадлежавшее Рунгштольфу. Секретные, лоцманские карты позволяли многоопытному капитану миновать рифы и мелководья и доставить свой груз целым и невредимым…
В тот раз Рунгштольф, видимо по каким-то своим соображениям, решил ознакомить Эдди со своими владениями, избороздив их вдоль и поперёк на небольшом быстроходном, внутриостровном катере и электромобиле. Эдди был поражён: это был целый подземный город внутри острова со своими заводами и лабораториями, отелями и маркетами, увеселительными заведениями и публичными домами: представительницы «древнейшей профессии» поставлялись преимущественно с Филиппин. Здесь была даже своя типография, печатавшая фальшивые долларовые банкноты и чеки. «Сердцем» острова были две атомные миниэлектростанции: третья и четвёртая достраивались. Они давали жизнь острову.
Остров имел множество выходов на свою вершину. Это были вертикальные, лифтовые шахты, оканчивающиеся наверху островными постами наблюдения и защиты, закамуфлированными под естественный грунт.
Отвесные берега, вдоль которых хозяин не позабыл провезти своего гостя, были испещрены, словно язвы, зарешёченными отверстиями больших размеров. На вопрос Эдди, что это такое, Рунгштольф, улыбнувшись, ответил:
– О-о, там детища моих биогенетиков – аподы. Да вы их уже, кажется, видели три года тому назад. Помните – крылатые красавцы?
– Сколько же их там? – с внутренним содроганием спросил Дюгель, поражённый огромным количеством отверстий-жилищ.
– Тысячи! – не без тени гордости последовал ответ. – Плодятся и размножаются, как кошки…
Потом они снова, но уже пешком, шли вдоль центрального грота с высеченными по бокам гранитными набережными. Эхо шагов под высокими сводами неотступно следовало за ними, пропадая где-то в глубине грота.
Рунгштольф свернул в один из боковых коридоров-улиц, увлекая за собой гостя. В отличие от множества других, освещаемых ярким светом ртутных и люминесцентных ламп, этот коридор заливали отсветы подвижных, колышущихся бликов факелов. «Для полного счастья не хватает ещё летучих мышей», – подумал про себя Эдди. Он не в малой степени был удивлён тем обстоятельством, что факелы эти находились в руках мужских скульптур, вереницей выстроившихся вдоль обеих стен мрачного коридора, лицом к его центру. Всех их какой-то талантливый скульптор одел в чёрные смокинги с гвоздикой в петлице и белоснежные сорочки с бабочками; на ногах отсвечивали лоснящиеся в свете факелов чёрные ботинки. Все скульптурные изображения мужчин разных возрастов, с горделивой осанкой и величавым достоинством, в лёгком поклоне головы и с полуприкрытыми глазами, как бы приветствовали любого, кто проходил по коридору.. На головах некоторых изваяний красовались высокие цилиндры; кто-то, другой, свободной от факела рукой, опирался на тросточку, а кто-то прижимал её к груди; кто-то в приветствии учтиво приподнимал цилиндр…
