Всё, чем живём, дорожим и рискуем. 24-серийный киносценарий по мотивам приключенческого научно-фантастического романа «Тайна Вселенской Реликвии». Часть четвертая, в шести сериях

Сообразив, что допустил непростительную оплошность, Филин только крякает с досады и стонет от бессилия.

СТАРУШКА

(повелительно)

А теперь – координаты Косого и номер его машины!

БУЛЬДОЗЕР

Молчи, Филин, а не то – не жилец ты на этом свете.

Следуя приказу последнего, тот демонстративно откидывается на спинку сиденья и смотрит в окно, всем своим существом выражая нежелание отвечать.

СТАРУШКА

А чего это ты решил, что сообщить мне это пренеприятное известие обязан именно твой дружок? Вот как раз ты-то мне и откроешься.

В глазах Филина засветились затаённые огоньки злорадства, а Бульдозер только скрипнул зубами и глубоко втянул голову в плечи.

БУЛЬДОЗЕР

Как бы не так! Жди, когда рак на горе свистнет.

СТАРУШКА

(сочувственно)

Моё дело – предложить, твоё – отказаться!

Откинув крышку «бардачка», извлекает пистолет.

СТАРУШКА

Как вы, наверное, успели заметить, шутить я вовсе не собираюсь. Теперь моя очередь вести отсчёт времени.

В лицо Бульдозера смотрит сама смерть в виде маленького, воронёного отверстия.

СТАРУШКА

Итак, считаю до трёх…

БУЛЬДОЗЕР

Убери «дуру»!

Нервы его не выдерживают. Тяжело дыша, играя желваками, он удовлетворяет старушкино любопытство.

ФИЛИН

(возмущённо)

Ты слышал, Кот? Он же со всеми потрохами зашухерил Косого.

Ну, погоди-и, свол-лота. Будешь ещё плакать кровавыми слезами.

Он преднамеренно ударяет по переломанной руке соседа. Тот только взвывает от боли и замолкает, потеряв сознание.

За время перепалки и выяснения отношений, старушка успевает водворить пистолет на прежнее место и завести двигатель.

КОТ

Куда везёшь, профура старая?

СТАРУШКА

Куда надо, туда и везу. На кудыкину гору.

Но не успевает ещё машина тронуться с места, как старушка, вот уже в который раз за сегодняшний день, ощущает на своей шее сдавливающее объятие. Исходит оно на сей раз от Филина. Другая рука его тянется к крышке «бардачка».

СТАРУШКА

(сдавленным голосом)

Видит Бог, что не хотела я этого…

Рёбрами обеих ладоней она наносит одновременный, встречный удар по височным областям наседающего сзади Филина. Тот сразу же мякнет, а тянувшаяся к багажнику рука, оказывается в захвате и идёт на излом…

Через четверть часа машина уже едет по улицам Крутогорска. Припарковывается она в самом неподходящем для этого месте, да ещё – напротив окон здания районного отделения внутренних дел.

Из кабины выныривает старушка. Открыв задний багажник и торопливо что-то положив в него, она шустро скрывается в арочном пролёте ближайшего двора.

Сотрудник ГАИ, несший в это время патрулирование и находившийся в каких-нибудь двадцати-двадцати пяти метрах, быстрым шагом направляется в сторону нарушителя правил дорожного движения.

Приблизившись к машине, он тактично стучит в боковое стекло.

Водитель на месте отсутствует, зато на заднем сиденье он видит трёх мужчин, пребывающих, видимо, на сильном подпитии.

Все трое сидят с поникшими головами, пытаясь при этом воспроизводить какие-то странные, нескоординированные движения.

Милиционер открывает дверцу водителя, заглядывает в кабину. Ключ в замке зажигания отсутствует, а со стороны пассажиров доносятся тихие, нестройные стенания…

Уже через полминуты блюститель порядка чуть ли не бегом направляется в сторону здания районного отделения милиции…

ГОЛОС

(за кадром)

На следующий день, ближе к вечеру, аналогичная история повторяется заново.

Вторично, необычным способом, в собственном «мерседесе», милиции был сдан один из местных «авторитетов» по кличке – Косой, ведавший вопросами рэкета. Вместе с ним находился ещё один из его подельщиков.

На этот раз силовым структурам, «инкогнито», помогал дряхлый, подслеповатый старик.

О «сдатчике», равно, как и о причинах, побудивших его сделать это, те, разумеется, не имели ни малейшего представления. «Правосудие» вершилось до банальности схожее с первым.

Косой признался старику, что «заказ» получил по телефонному звонку. От кого? Без малейшего понятия. Сошлись на пяти тысячах долларов.

Аванс в две тысячи был получен без промедления. Заказчик оставил его в обусловленном в разговоре месте.

Остальные причитавшиеся деньги были получены таким же путём, после выполнения заказа, утром следующего дня.

И всё-таки под нажимом, подкреплённым элементами «психологической атаки», старику удалось настоять на своём и выведать инициатора покушения.

Тот «засветился», когда прятал в тайнике оставшуюся сумму. Косой узнал его сразу…

ИНТ. КВАРТИРА МАЛЫШЕВЫХ – ДЕНЬ

Неделю спустя районной газетой публикуется сообщение о том, что в результате тщательно продуманной и спланированной операции, а так же слаженных действий сотрудников органов МВД, задержана и обезврежена преступная группировка, промышлявшая разбоем, рэкетом и распространением наркотиков.

Приводится перечень изъятого. Сообщается, что ведётся дальнейшая оперативная отработка мероприятий по скорейшему задержанию остальных членов группировки. Фамилии и имена уже известны. Но они не сообщаются в интересах ведения следствия…

Сапожков, с газетой в руках. Завершает чтение новостей.

МИТЯ

(одобрительно)

Да-а, чётко сработали оперы! Ничего не скажешь. Молодцы!

Кузьма занят чем-то своим, копошась в письменном столе. Саня пребывает под впечатлением событий сегодняшнего дня. Сдан последний экзамен, и – да здравствует лето. Ещё год, и они – вольные птицы.

Однако, это не мешает ему внимательно слушать Сапожкова. Вдруг взгляд его невольно касается левой руки Сапожкова, свободной от газеты. Большой палец её зажат в кулаке. Мелькнувшая догадка заставляет Саню вздрогнуть.

САНЯ

Это должно быть в порядке вещей, чтобы мы спокойно спать могли. А вы слышали? В народе ползут упорные слухи, будто в городе орудует какая-то банда стариков-мстителей. Нападают они, как правило, исключительно на представителей уголовного мира и, не безуспешно.

Тех просто не успевают поставлять в хирургическое отделение городской больницы – по одному, по два, по три человека. Вы заметили, что за последнее время в городе намного спокойнее стало?..

КУЗЯ

Ага, и я, вроде бы, слышал от мамы что-то наподобие этого.

МИТЯ

Тогда какая же это банда? Это тогда получается, что они ангелы-хранители наши.

КУЗЯ

А может сферы влияния не поделили. Вот и сдают их помалу.

МИТЯ

Скажешь тоже! Старики, да против мордоворотов? Смешно подумать… Да! Хотел спросить, да всё как-то забываю: а куда подевался Вен-Бен-Ши?

САНЯ

Сколько раз можно говорить: оне в командировку отбымши, в загранишную.

Кузя вспомнил, что мать велела купить хлеба, и тут же улетучивается, оставив друзей скучать. Это обстоятельство Остапенко как раз и постарался использовать в своих целях, обратившись к Сапожкову:

САНЯ

Вот что, ангел-хранитель! Как бы ты там не пудрил нам мозги, а все эти бабушки-дедушки – твои проделки, и не отпирайся. Знаю о твоих пристрастиях к всевозможным перевоплощениям и прочим вампукам. А ты не подумал, что последствия от подобных действий для тебя могли быть очень печальными?..

МИТЯ

А чего они? Да я бы этим подонкам всем поодиночке копыта переломал за Кузю.

Пришлось рассказать о результатах проведённых акций, передав в Санины руки связку из пяти ключей к замкам зажигания.

МИТЯ

Это от пяти машин. Ещё шестерых гавриков пришлось наказать, в основном, поодиночке. Я их отлавливал, где только мог…

САНЯ

Наследить не успел?

МИТЯ

Ну как можно? Работал чисто, в перчатках, дырявых правда.

САНЯ

Значит всё-таки – Шишкин!.. В голове как-то не укладывается…

Знать каждый живёт по своим, внутренним, духовно выработанным законам и принципам.

Хотя и здорово ты их отделал, а всё-таки не думал, не гадал я, что ты способен учинить такой жестокий разгул. На тебя это не похоже.

МИТЯ

Пусть так! Но это была вынужденная жестокость, жестокость во имя справедливости. Раз они потеряли человеческое обличье и чувство достоинства, то пусть теперь пишут опусы о собственных ощущениях. Добро всегда дополняется злом, а отсюда – вечное их противостояние.

САНЯ

А если сказанное тобой перевести на нормальный язык, то это, пожалуй, должно звучать так: «Я вечно вступаю с самим собой во внутренние конфликты, стремясь к компромиссу».

А в общем так… О нашем разговоре – никому, только мы двое. Незачем понапрасну хорошим людям бередить старые раны. А как поступить с Шишкиным, покажет время.

МИТЯ

Ясное дело!..

НАТ. ОСОБНЯК РЕМЕЗА – ВЕЧЕР

В середине июня, по вызову, выхлопотанному Иваном Ивановичем Малышевым – ему всё же удаётся разыскать в Мюнхене семейство Рунгштольф, – в Крутогорск приезжает восьмидесяти однолетняя ФРАУ ЛИЗ Рунгштольф. Вместе с ней её дети – ФРИДРИХ и ГЕРТРУДА, которым давно уже перевалило за пятьдесят. Прогостили они немногим меньше недели. Было решено, что приезжие остановятся у Степана Павловича. Долго не гаснет в этот вечер свет в окнах особняка Ремезов…

В который вот уже раз фрау Лиз перечитывает последнее послание своего Генриха, молча утирая платочком тихо катящиеся по щекам слёзы… Семья Генриха Рунгштольфа так и осталась проживать в Мюнхене после вынужденного переезда из Берлина в конце 1941 года. Тогда их дом, расположенный в самом центре Берлина на Унтер дер Линден, неподалеку от фешенебельной гостиницы «Адлон», подвергся бомбардировке советской авиацией.

Старший брат Генриха Курт фон Рунгштольф в скором времени забирает её к себе, в Мюнхен. Он помогает ей на первое время в деньгах и с жильём. Устраивает на работу в одно из гражданских ведомств. Детей брата – Фрица и Гертруду, – он оставляет на своём попечении, взяв все расходы по их содержанию и воспитанию на себя.

Он и сам имеет в своём распоряжении двух собственных отпрысков – Шарлотту и Вильгельма, маленьких бесенят… Окончилась война, началось послевоенное переустройство. Фрау Лиз назначили пенсию за погибшего мужа…

Шло время, росли и взрослели дети. Фридрих стал адвокатом, Гертруда – архитектором.

Сколько бы лет не прошло, она, фрау Лиз, не теряла надежды и всё ещё верила, что Генрих её жив, что не смерть, а какие-то жизненные обстоятельства не позволяют ему вернуться в лоно семейного очага. Так и прожила бы она до скончания дней своих с сознанием затаённой надежды. Но вот, в апреле текущего года, всем надеждам её суждено было рухнуть.

Приехал Иван Иванович и поставил точку, внеся коррективы в разгадку трагической судьбы Генриха. Теперь она, как никогда, спокойна, и жаждет лишь одного: как можно скорее посетить то место, где покоятся его останки.

А что касается оберлейтенанта Вольфганга Бёлль – сослуживца Генриха, о котором упоминается в последнем письме, – то ей так и не довелось встретиться с ним. Видимо и того постигла на войне не менее ужасная участь…

Трофеи, изъятые ребятами восемь лет назад из мрачных недр подземелья, аккуратно размещены посреди стола и покоятся на чистой, белой салфетке. Немые свидетели трагической кончины одного из верноподданных солдат фюрера долго ходят по рукам гостей, разглядывающих их как какую-то святыню.

РЕМЕЗ

Если не возражаете фрау Лиз, то, начиная с настоящего момента, всё это принадлежит вам.

ФРАУ ЛИЗ

Нет, нет, что вы, герр Ремез! Как можно? Это ваше достояние, достояние победителей

Да мне это и ни к чему. Только лишь боль душевная… Единственное, о чём осмелюсь попросить вас, так это вашего позволения оставить при себе письмо моего мужа.

РЕМЕЗ

Разумеется, уважаемая фрау Лиз. Оно ваше.

ФРИДРИХ

Гертруда и я в этом вопросе солидарны с мутти. Да и вообще, если бы даже мы и выявили желание взять с собой все эти трофеи, то на таможне – сами понимаете, – сразу же возникли бы всякого рода осложнения.

Ремез понимающе кивает головой…

Утром следующего дня «Победа», управляемая Степаном Павловичем, мчится по направлению к Склепу. Рядом с водителем Кузьма Малышев, указывающий дорогу. На заднем сиденье расположилось семейство Рунгштольф. При подъезде к месту назначения, ещё издали видны две одинокие фигуры.

То Остапенко с Сапожковым. Они раньше других прикатили сюда на велосипедах, чтобы выбрать наиболее подходящее место, с которого хорошо просматривалось бы то, ради чего прибыли гости…

Единственным рукотворным предметом, сразу же обращавшим на себя внимание, на дне воронки, был дубовый крест. Его ребята смастерили и установили на следующий же год после обвала, над тем самым местом, где по их предположению покоились бренные останки Генриха фон Рунгштольфа.

На нежном фоне зелёной листвы, утопавшей в солнечных лучах, чётко вырисовывалась щупленькая, но горделивая стать фрау Лиз, облачённая во всё чёрное.

Стоит она молча, как изваяние, сложив на груди руки и устремив неподвижный взгляд на последнее пристанище своего благоверного супруга. В одеяниях, выдержанных в строгих тонах, по обе стороны, в скорбном молчании пребывают её дети…

А час спустя, по окончании печальной церемонии, процессия возвращается назад.

ФРАУ ЛИЗ

Вот, наконец-то, я и дождалась долгожданной встречи с Генрихом, и теперь могу умереть спокойно.

ФРИДРИХ

Ну что вы такое говорите, мутти?

ФРАУ ЛИЗ

Не надо перечить мне, Фридрих. Я знаю, что говорю. Если судьба не уготовила нам с твоим отцом прожить долгую совместную жизнь на этой грешной земле, то Господь Бог смилостивится – а я в этом уверена, – и ниспошлёт нам обоим, там – в небесах, вечное единение наших душ…

Гертруда больше молчит. Ей, как женщине, видимо, более близки и понятны чувства матери…

Оставшиеся до отъезда дни гости посвящают ознакомлению с Крутогорском, по улицам которого когда-то ступала и нога главы их семейства. Город производит на них неизгладимое впечатление, особенно его патриархальный уклад жизни, древние строения, архитектурные памятники старины… Как-то раз Малышев поинтересовался, спросив у фрау Лиз о судьбе детей Курта фон Рунгштольфа, старшего брата Генриха.

ФРАУ ЛИЗ

Судьба их чем-то схожа с судьбой моих детей. После войны, оставшись без отца, дети воспитывались матерью. Но у них, слава Богу, сохранился кое-какой капитал, который дал возможность поставить обеих детей на ноги.

Шарлотта, дочь Курта, по специальности – генетик, тоже не замужем. Живёт вдвоём с матерью, как и мы с Гертрудой. Изредка наведываемся друг к другу, правда, в основном по праздникам.

На какое-то время задумывается. Этой паузой не замедляет воспользоваться Малышев.

КУЗЯ

А какова судьба Вильгельма, сына Курта?

ФРАУ ЛИЗ

А вот что касается Вильгельма, то другое дело. Хотя, по его словам, он тоже до сих пор не женат. Ему пятьдесят три года. Он на год младше моей Гертруды. Окончив одно из высших технических учебных заведений, в шестидесятых годах уехал в Америку, да так и остался там.

В своей деятельности, по словам Эльзы – матери Вильгельма, весьма преуспел. Теперь он глава какой-то солидной фирмы в Эквадоре. В середине семидесятых годов он приезжал в Германию по каким-то своим делам, а заодно навестил и мать с сестрой. На меня тогда он произвёл хорошее впечатление, хотя виделись с ним недолго…

ФРИДРИХ

Ну, прямо – одна обаятельная предупредительность, в сочетании с выпячивающей наружу обходительностью.

ФРАУ ЛИЗ

Что ты хочешь этим сказать?

ФРИДРИХ

А то, что кузен мой не особо-то обременён добродетелью. В трудную минуту он ни одним центом не помог тёте Эльзе, а про письма и вообще говорить не приходится.

Он порвал почти все свои связи с роднёй…

ФРАУ ЛИЗ

Ну, это от тебя мне приходится слышать не впервые.

Ты всегда почему-то предвзято судил о своём двоюродном брате. Не понимаю, что вы с ним не поделили.

ФРИДРИХ

Просто не люблю в людях чрезмерных надменности и бахвальства. Взять хотя бы тот факт. Зачем, скажите мне на милость, ему вдруг понадобился какой-то, чудом выросший из воды, тихоокеанский остров? Он, якобы, намеревается его выкупить у какого-то там государства, да вот всё раздумывает, как поступить.

По лицу Фридриха скользит выражение раздражения.

ФРАУ ЛИЗ

(улыбается)

Ах, вон ты о чём. Да ведь когда это было: лет пятнадцать назад. Насколько мне помнится, в тот раз он выпил немного лишнего.

Во-вторых, не забывай, он ведь коммерсант до мозга костей…

ФРИДРИХ

А потом, Вильгельм не очень-то разборчив в выборе своего окружения. Вспомните 1981 год, когда к нам наведался его коллега…

ФРАУ ЛИЗ

Ну и что же здесь предосудительного? Симпатичный такой, вполне воспитанный молодой человек.

Заглянул к нам, по случаю, передать привет от твоего двоюродного брата, только и всего.

Если мне не изменяет память, его звали, кажется, Эдвардом.

ФРИДРИХ

Вы не ошибаетесь, мутти. Его действительно звали Эдвардом: Эдвардом Дюгель. Так вот, после его отъезда у нас пропали все записи и чертежи отца, касавшиеся его разработок. Я этого раньше не хотел говорить, чтобы не расстраивать вас.

ФРАУ ЛИЗ

Зачем же наводить на человека напраслину? Может сами куда-то положили, а потом забыли.

ФРИДРИХ

Это исключено, мутти. Вы же сами знаете: у меня любая вещь в доме имеет своё место. Не берусь судить о причастности к этому Дюгеля, но бесследное исчезновение документов пришлось именно на период его пребывания в нашем доме, длительностью всего в несколько часов.

ФРАУ ЛИЗ

Фридрих, побойся Бога! Это давняя история. Разработки отца наверняка давно уже исчерпали свою актуальность. Да и вообще, прекратим разговор на эту тему. Неужели, ты думаешь, нашим гостеприимным хозяевам интересно выслушивать твои нелепые умозаключения?.

ФРИДРИХ

Прошу извинить!

Фридрих в растерянности виновато обводит взглядом лица присутствующих, сообразив, что чрезмерно увлёкся.

Настя Лопухина, пребывающая в качестве переводчика и доносящая до сведения обеих сторон смысл общего разговора, на этот раз, когда речь коснулась личных, семейных взаимоотношений родни Рунгштольф, тактично умолкает и только внимательно слушает. Ребята же с большим трудом улавливают основную нить темы, развиваемой гостями. Однако, упоминание ими личности Дюгеля моментально настораживает ребят. Они только незаметно переглядываются, стараясь внешне оставаться спокойными…

Только на следующий день, когда приезжие покидают Крутогорск, Настя старается слово в слово передать ребятам суть заинтересовавшего их разговора между матерью и сыном. Опасения получают ещё одно подтверждение, и на этот раз, вероятно, окончательное. Теперь всё ясно. Остров Проклятий и всё, что с ним связано, дело рук Вильгельма Рунгштольфа.

НАТ. СТРУЧКОВСКИЙ ПАРК – ДЕНЬ

Друзья сидят в Стручковском парке на своей излюбленной скамейке, именно той, на которой когда-то произошла первая встреча Льва Савельевича Лопухина с Айвисто.

КУЗЯ

Надо что-то срочно предпринимать!

Кузьма ещё не имеет по этому поводу чётко сформулированного плана, равно, как и его друзья.

КУЗЯ

Предупредить бы Лорид или её отца…

САНЯ

Легко сказать – предупредить! Только как это сделать? Открытым текстом, как говорится, не сообщишь. Разве что назначить личную встречу с кем-либо из них. Эх, жаль, от Ивана Ивановича нет никаких вестей. Сделаем так. Без промедления даём Лорид международную телеграмму-молнию, в которой под благовидным предлогом попросим её приехать в Крутогорск, и как можно скорее, а там…

МИТЯ

Вряд ли из того что получится. Вы же в курсе дела. Она только что закончила университет, отказалась от научной стези и в скором времени собирается стать полноправным компаньоном своего отца. Сейчас она по горло занята делами его фирмы.

КУЗЯ

Но нельзя же сидеть сложа руки. Этот прохиндей Вилли в любую минуту может выкинуть какой-нибудь фортель с непредсказуемыми последствиями…

Через час телеграмма отправлена, а на утро следующего дня приходит ответ. Лорид сообщает, что создаётся двойственное положение: с одной стороны – неотложные дела фирмы, с другой – приглашение.

Если последнее так уж жизненно необходимо, она бросает всё к чёрту и незамедлительно прибывает в Крутогорск. Однако, если у кого-то из ребят есть время и желание, то, в лучшем случае, она хотела бы видеть этого «кого-то» у себя, в Лос-Анджелесе.

Пусть только дадут знать – да или нет, и кто. О формальной и финансовой сторонах дела просит не беспокоиться. Всё будет улажено. Соответствующие документы и билет будут оформлены и готовы в обозначенные сроки.

КУЗЯ

Надо лететь! Не следует подрывать деловую репутацию человека в самом начале его трудовой деятельности.

САНЯ

Это всё верно. Только вот мы всё время оказываемся в роли профессиональных нахлебников. В том году из экспедиции – за чужой счёт. Сейчас – туда и назад, – то же самое. В кого мы превращаемся, любезные?

МИТЯ

Ничего страшного. Придёт время – отработаем. Ясно одно: дело не терпит отлагательства и промедления.

КУЗЯ

Ну, с тобой всё ясно, в мыслях своих ты давно уже там, за бугром.

МИТЯ

Ничего не за бугром. Была нужда тратить время и силы.

На его почему-то вдруг покрасневшем лице появляется напускная маска равнодушия.

КУЗЯ

Да ладно тебе, Митяй, чего обижаться-то? И нечего делать кислую мину, не то молоко может скиснуть. Кому, как не тебе отправляться в дальнюю путь-дорогу? Ты у нас фигура видная, заметная.

МИТЯ

Во-первых, я не обижаюсь, а во-вторых, не дождётесь, братцы. Я не намерен бросать на произвол судьбы наш «Джин», тем более – ШМАБы. Кто знает, как может повести себя батарея в моё отсутствие: возьмёт, по закону подлости, да и взорвётся.

Так что личное дело вы мне не шейте, общее – дороже. А кому ехать, не имеет значения, какая разница, был бы результат.

И чтобы не спорить, давайте тянуть спички. Кому короткая достанется, тому и книксен делать.

На том и порешили. Сломанную спичку вытягивает Саня Остапенко. Не откладывая дело в долгий ящик, тут же составляется текст и отправляется по адресу Лорид.

Июнь месяц 1993 года на исходе. До Саниного отъезда решают в кратчайшие сроки ликвидировать все незавершённые дела. Для Сапожкова к их разряду относятся в первую очередь тщательная ревизия «Джина» и установки синтеза шаровых молний.

Саня с Кузей ещё раз проверяют надёжность и дееспособность основных, базовых разработок – «Каталин» и «Дешифратора»…

НАТ. УЛИЦА – ДЕНЬ

Минуя квартал за кварталом, Сапожков направляется к Остапенко. Должен прийти и Малышев.

Он сворачивает за угол и неожиданно оказывается лицом к лицу с ПАРНЕМ, едущим, вернее – скользящим по земле, на инвалидной коляске странной конструкции.

У него отсутствуют обе ноги. Остановив в движении коляску, он радостно раскидывает в стороны руки.

ПАРЕНЬ

Ба-а, хляби небесные разверзлись! Гиганту технической мысли наш пламенный привет! Сколько лет, сколько зим! Давненько не виделись.

МИТЯ

Здравствуй, Николай! Ну как транспорт, устраивает, есть какие замечания?

Сапожков протягивает парню-инвалиду руку. Коляску он всё-таки изготовил, новую – стараясь быть верным себе, – и подарил бывшему афганцу года два назад.

ПАРЕНЬ

(улыбается)

Агрегат – что надо. Работает как часы. Едешь – словно порхаешь. А забирается, чертяка, чуть ли не на небоскрёб. Послушай, Мить. Мне тут за последнее время разные изобретатели и фирмачи проходу не дают, ну просто достали, окаянные: покажи им, да покажи, как устроен твой аппарат. Показать что ли? Обещают наладить производство. Но о тебе я ни гу-гу, как ты и просил.

МИТЯ

(кивает головой)

Ну и правильно сделал. А насчёт показать – покажи. Шут с ними. Если честные ребята, то только польза будет общему делу.

Обменявшись ещё несколькими фразами, они расстаются и отправляются каждый по своим делам.

Под окнами гастронома бойкий ПРОДАВЕЦ стоящий у стойки с фруктами и овощами, настойчиво рекламирует и предлагает товар, показывая его «лицом».

ПРОДАВЕЦ

(бойко)

Бананы, кокосы, ананасы – экзотические плоды Канарских островов. Самые лучшие в мире! Налетайте-раскупайте!

Однако, цены божественных плодов тоже лучшие в мире, и поэтому публика не особо-то торопится приобретать предлагаемый иноземный товар.