Светлейший. Тьма

Экипаж злополучного вертолёта, который жёстко обстрелял наш особняк, взят под стражу. Идёт следствие. Случайно обстрелял в пылу уличного боя или нет – посмотрим и вдумчиво поспрашиваем на предмет участия в заговоре и мятеже.

Дом наш не потушили до сих пор. Серьезные там разрушения и серьезный пожар. Диана уцелела просто чудом и Провидением Господним. Видно, любит Он Своё чадо.

Открытый мятеж в Городе практически подавлен. Во всяком случае, перелом очевиден. Почти. Хотя перестрелки и даже бои местами ещё идут. Но после выступления Марии Первой и Вовки многие командиры вдруг и внезапно вспомнили о «красных конвертах» у себя в сейфе. Оно и понятно, я был для них никто. Пена со звучным титулом. Не более того. Другое дело мать и Вовка. Совершенно несравнимые весовые категории. К тому же Мария Первая, говоря о сыне Михаиле в обращениях и комментариях, всячески иносказательно проводила мысль, что тот не лидер мятежа, а просто слабовольная тряпка, из страха исполняющая волю заговорщиков. Ну, куда такого на трон? Хотите, чтобы вами правили какие-то непонятные проходимцы вокруг «Михаила Третьего»?

Доклады, рапорты и прочие реляции шли просто потоком. Точнее, пошли. Особенно усердствовали те, кто ещё утром выражал свою решительную лояльность «законному императору Михаилу Третьему». Когда-то, в 1917 году, мой «сменщик», устроив государственный переворот, поручил расследования мятежа в Ставке тем, кто как раз этот мятеж и организовал. Нужно ли говорить о том, что без суда и следствия во дворе губернатора в Могилеве расстреливали именно тех, кто мог засвидетельствовать перед будущим следствием истинную роль в мятеже самих этих «расследователей и борцов с мятежом»? На тот момент будущего Михаила Великого всё устраивало. Ставили к стенке и стреляли всё утро.

А «расследователей» он расстрелял потом.

Так что в Константинополе картина схожая. Но Город – это не вся Империя и не вся Терра. С Луной заодно.

А я не Михаил Великий. Он нарушил все мыслимые законы, наплевал на все порядки и правила, просто силой и харизмой подавил мятеж и революцию, пролив просто реки крови мятежников. А кого пожалел, тех пришлось давить уже 6 марта, меньше чем через неделю после его восхождения на Престол.

Он сумел и решился. А я нет. Я – не Михаил Великий. Ему было наплевать на то, что над ним есть император, который прямо запретил это делать. То есть Михаил, по факту, сам стал мятежником против своего монарха и законной власти. Он просто взял и сделал. И победил.

А я хочу взять Диану и отправиться на Ольхон. И только честь и долг удерживают меня на месте до момента, пока я не сдам пост кому-то главному. Вовке, например. Или Мария Вторая выйдет из комы. Так что, пока я здесь, на своём посту.

Где узурпатор, я не знаю. Очевидно, что где-то в Крыму. Системы сканирования и мониторинга каждый раз дают новую геолокацию. Как правило, где-то в чистом океане. У меня самого дурацки-отчаянное положение. Я не могу официально командовать войсками и силовиками, не говоря уж о чиновниках. Вовка и Мария Первая тоже не спешат. Осторожничают, предпочитая всю ответственность, если что, спихнуть на меня.

Потягиваюсь в кресле. Краем глаза бросаю взгляд на один из виртуальных экранов. Сообщение, которое привлекло моё внимание днём:

…За Правду и Веру нам выпало встать —
Страны молодым батальонам.
Мы новые ветры наших знамен.
Мы – руки, поднявшие знамя.
У правды и верности нет двух сторон
Вставай же за Родину с нами!

Сообщение, как тут говорят, «выстрелило». Особенно среди молодёжи. Не только в Константинополе, но и по всему Единству. Да и Терры тоже. Судя по всему, вихрь молодёжных выступлений выплеснется и за пределы Терры и охватит всю Землю.

198,3 миллиона сердечек, 99,42 миллиона пересылок, 999,9 миллиона просмотров. За девять часов.

М-да. Дела.

Диана застонала под пледом, пытаясь повернуться на другой бок.

Пересаживаюсь из кресла на диван. Гарь, кровь и копоть мне едва удалось хоть как-то оттереть влажной салфеткой с её лица. Она просто заснула у меня на руках. Я не стал тревожить её раздеванием и переодеванием в чистое. Проснётся – сходит в душ. Конечно, придётся ректору Университета менять диван. Он бы, может, и выставил бы пропахший порохом, измазанный гарью и кровью диван в местном музее, но я ему это сделать не позволю.

Диван я заберу. Будет у него своя отдельная комната, где из мебели будет только он. Посередине. Как семейная реликвия. Как и орден Святой Екатерины с осколком, застрявшим в нём.

Спи, моя девочка.

* * *

Терра Единства. Ромея. Константинополь. Императорский Константинопольский университет. 2 сентября 2015 года

– Миша?

Подхожу к дивану.

– Да, счастье моё?

– Ты здесь?

Вечно странный женский вопрос, она ведь видит меня перед собой.

– Да, радость моя. Как ты себя чувствуешь?

Морщится.

– Болит всё. Особенно грудь с левой стороны.

Киваю.

– Ещё бы, там такая гематома. Но орден тебя спас.

Кивок.

– Катя меня спасла.

Ну, пусть Катя. Не суть.

– Поспишь ещё? Или докторов кликнуть?

– Не надо докторов. Где Аяна?

– Много часов сидит в приёмной. По-моему, даже в туалет боится отлучиться. Отпусти её спать. А, вообще, цени её. Она пошла в бой за тебя, под пулями рисковала жизнью за тебя и ни на шаг от тебя не отходила. И не отходит. Она хорошая девочка. Верная.

Кивок.

– Позови её тогда.

Через считанные секунды появилась у дивана Аяна.

– Да, моя госпожа. Как вы себя чувствуете? Что-то принести или сделать?

– Нет, мне уже лучше. Я просто ещё посплю. Отправляйся и ты спать. Это распоряжение.

Упрямое:

– Прошу простить, моя госпожа, но вас нужно переодеть и помыть. Тогда будете спать чистой и в чистом. Нельзя так…

Хмыкаю про себя. У бурятов свои тараканы.

Аяна:

– Позвать людей?