1917 Марш Империи

Чем была вызвана такая спешка? Только ли тем, чтобы спасти Францию и Италию об наметившейся военной катастрофы на их участках фронтов? Или тут более глубинные причины? И судя по всему, приказ сдвинуть сроки поступил непосредственно от Государя, ведь вряд ли Лукомский взял бы ответственность за это на себя, прекрасно понимая сколько накладок и проблем будет при организации наступления в указанную дату. Шутка ли за два дня все приготовить!

Значит, что-то произошло в мировом масштабе. Что-то такое, что даже затмевает полученное известие о гибели британского короля Георга.

И, во-вторых, что прикажете делать с приказом срочно организовать большую встречу с прессой и прочими международными представителями в Риге, с участием гауптмана Вебера и обеспечить его добровольные красноречивые показания, имеющие целью не только подтвердить сказанное им ранее, но и подать вопрос таким образом, что склады с химическим оружием не были взорваны в том числе и из-за личной позиции самого Вебера, который чтит кодекс войны и Гаагскую конвенцию, и подчеркивает свое уважение к русским воинам, так же чтущим и неукоснительно соблюдающим законы и обычаи войны.

То есть, как сказал бы Государь в подобном случае, мы все в белом Д’Артаньяны, а вы…

*       * *

ТЕРРИТОРИЯ, ВРЕМЕННО ОККУПИРОВАННАЯ ГЕРМАНИЕЙ. КУРЛЯНДИЯ. БРОНЕПОЕЗД №15 «МЕЧ ОСВОБОЖДЕНИЯ». 25 сентября (8 октября) 1917 года. Ближе к утру.

– Беглым, огонь!

Звякнул машинный телеграф и четыре орудия бронепоезда грохнули в предрассветной тиши, посылая снаряды по уточненным разведкой квадратам. Пусть на таком расстоянии точность была не стопроцентной, но у них было преимущество – они знали, где находится противник, а вот немецкие комендоры могли лишь примерно угадывать откуда именно сейчас падают на их головы снаряды.

Что ж, прав оказался пройдоха Емец, предрекая засаду. Впрочем, стоит ли удивляться, если он сам мастер на такие сюрпризы?

Спина подполковника Смирнова уже ныла, в предвкушении работы ломовой лошадью, прущей на себе пройдоху Емца…

*       * *

ТЕРРИТОРИЯ, ВРЕМЕННО ОККУПИРОВАННАЯ ГЕРМАНИЕЙ. КУРЛЯНДИЯ. ОКРЕСТНОСТИ ТУККУМА. КОМАНДИРСКАЯ БРОНЕМАШИНА. 25 сентября (8 октября) 1917 года. Ближе к утру.

Их колонна стремительно приближалась к Туккуму, поднимая клубы пыли с грунтовой дороги. Где-то слева вспышки разрывов сменялись долетающими через несколько секунд хлопками взрывов.

Емец смотрел вперед, приказав, вопреки первоначальному плану, не останавливаться для разбирательства с немецкой батареей на холме. Смирнов с ней и сам разберется, а если вопрос затянется, то они всегда смогут ему подсобить позднее. Сейчас же главной была скорость, скорее на станцию, пока противник не начал уничтожение стрелок и прочего. Разведгруппа уже должна быть на месте, да и им самим недолго осталось.

Открывшееся за поворотом зарево крайне не понравилось Анатолию, и он поднял к глазам бинокль.

– Что там?

Не отрывая глаз от окуляров, Емец ответил Имперскому Комиссару:

– Трудно пока понять, Сергей Михайлович. Что-то в городе здорово горит. Боюсь, что мы опоздали…

Тут он заметил быстро подъезжавший к ним мотоцикл из числа посланной вперед разведгруппы. Подполковник крикнул мотоциклисту:

– Что там???!

Тот спешно выпрыгнул из седла и приложив ладонь к металлическому обрезу каски, доложил:

– Вашвысокобродь! В городе множественные пожары и, судя по всему, идут еврейские погромы!

– Кто? Немцы???

– Хуже, вашвысокобродь! Наши!

– Какие наши??? Ты что, белены объелся?!

– Так точно, наши! Есаул Шкуро и его Волчья сотня!

Онемевший Емец лишь услышал, как Прокудин-Горский выдохнул с чувством:

– Твою же мать…

ГЛАВА

V

. УТРО В ОГНЕ ТУККУМСКОМ

ТЕРРИТОРИЯ, ВРЕМЕННО ОККУПИРОВАННАЯ ГЕРМАНИЕЙ. КУРЛЯНДИЯ. ТУККУМ. КОМАНДИРСКАЯ БРОНЕМАШИНА. 25 сентября (8 октября) 1917 года. Рассвет.

Едва удержавшись от того, чтобы дополнить реплику Имперского Комиссара куда более энергичной и цветастой тирадой, подполковник Емец все же постарался взять себя в руки, и задал вопрос, сохраняя внешнее спокойствие:

– Насколько сведения точны и не может ли тут быть ошибки?

Унтер вытянулся:

– Никак нет, ваше высокоблагородие! Ошибки быть не может и сведения точны. Я сам видел на улицах бузящих казачков в волчьих шапках, в нашей форме и обильно матерящихся по-русски!

– Ну, если казачков в волчьих шапках, да еще и матерящихся… Ладно, показывайте дорогу.

Посыльный козырнул, и, зарокотав своим «Харлеем», лихо развернулся и покатил в голову колонны. Емец отдал приказ выдвигаться на самом полном ходу, но опасаться засады.

Обернувшись к Прокудину-Горскому Анатолий тихо спросил:

– Что скажете, Сергей Михайлович?

Тот хмуро смотрел на близящееся зарево.

– Если это так, то дело скверное. И само по себе весьма скверное, и скверное вдвойне из-за того, что с нами репортеры.

– Ну, с нами только вы, да корреспондент имперского агентства ТАРР. Остальные остались в эшелоне, который стоит сейчас километрах в трех позади бронепоезда, который еще какое-то время будет обстреливать германские позиции в предхолмье Туккума. А если Смирнова соответственно сориентировать, то «Меч Освобождения» застрянет там хоть до следующего вечера. Пока обстреляют, пока вышлют разведку, пока зачистят, пока то, пока сё, трофеи там всякие. Фото героев на фоне разбитых немецких орудий, опять же. Журналистам и фотографам будет где порезвиться и что поснимать помимо Туккума. Да и военную цензуру никто не отменял, корреспонденты, вообще-то, российские и должны чувствовать исторический момент, а швед благополучно остался в Митаве.

– Все это так, но, во-первых, вечно держать репортеров подальше от Туккума невозможно, во-вторых, вся соль политики Министерства информации в части пропаганды, строится на том, что мы не замалчиваем неудобные факты, а, наоборот, стараемся их подать так, чтобы в итоге авторитет императорской власти и России в целом только усиливался, невзирая на прискорбные отдельные случаи и прочие перегибы на местах.

Емец кивнул.

– Разумно. На всяк роток не накинешь платок, как говорят в народе. Тем более что если там действительно погромы, то тому тысячи свидетелей, и журналисты до них, так или иначе, но доберутся. Так что я предложил свою идею не подумав, прошу прощения.

– Отнюдь. В вашем предложении, Анатолий, есть рациональное зерно. Смирнову действительно надо дать команду затянуть представление с героическим «сражением за Туккум», и занять репортеров на какое-то время. До особого распоряжения. Вы, надеюсь, не будете ревновать, если Смирнову достанется вся слава в этой эпической битве? Ее ведь растиражируют на всю Империю и не только!

Подполковник отмахнулся.

– Да ради Бога, пусть забирает эту самую славу, мою покупку трех мостов он все равно не переплюнет.

Имперский Комиссар усмехнулся: