Бесконечная чернота II

Развела тут, понимаешь ли, демагогию.

Будем исследовать дальше – меня заинтересовал этот необычный феномен. Чтобы жёсткая как камень поверхность неожиданно превратилась в зыбучие пески? Круто же! Загадочно, зловеще, но круто!

Так как кольцо прыгало только в заранее исследованные места, я снова оказался в жилом модуле грузовика. За лобовым стеклом машины до сих пор булькала тёмно-зелёная масса, будто мы упали в коктейль вегетарианца. При этом все системы вездехода работали исправно – монитор консоли даже показывал уровень ухода под землю. Само собой, относительно верхнего растительного покрова. Корпус не скрипел. Значит, если давление и было, то не сильное.

– ЭфЭр, ты видишь у себя показатели второго вездехода?

– Да, сэр, он в двадцати метрах от вас, взгляните на консоль.

На экране рядом со схемой положения моей машины загорелась зелёная точка.

– Вижу. К слову, как считаешь, долго мы будем снижаться?

– Не имею понятия, сэр. Сейчас вы уже в километре под растительной поверхностью и продолжаете погружаться.

И правда, вид за окном, позволявший определить движение благодаря мелким пузырькам и чёрным точкам в зелёной субстанции, подтверждал слова помощницы.

– 1500 метров. Фиксирую изменение давления.

Я и сам заметил, как автодом начал легонько поскрипывать, словно погружающаяся в толщу воды субмарина.

– 1800 метров. Скорость замедляется. Возможно, техника приближается к более плотному слою.

Когда вездеходы миновали отметку в два километра, кусочки неизвестных растений перестали ползти вверх – машины замерли.

– Дальше, видимо, никак. Мы достигли дна.

– Вполне вероятно, сэр. В этом случае…

Не дав ей договорить, в кабину ворвался страшный треск, из-за которого память на секунду подсунула сцены с грузовиками, поджаренными разрядами молний на планете грибов.

Я согнулся над приборной панелью и парой кнопок вывел показатели давления с индикатором температуры.

– Зараза…

Грузовик скрипел как консервная банка, зажатая в тисках. Вид за окном снова пришёл в движение, но будто с натугой. И в этот же момент на лобовом стекле возникла трещинка.

Увидев это, я проверил все сегменты скафандра и плотно закрыл шлем.

– Сэр…

– Погоди, я всегда успею…

Сам же нервно поглядывал то на схему положения вездехода, то на датчики давления.

Вдруг это не дно? Вдруг дальше есть что-то ещё? И это что-то не раскалённая магма, потому что цифры термометра сильно не изменялись.

Если меня расплющит вместе с грузовиком, кольцо телепортнёт тело на «Энкеладус», и придётся потом извиняться перед «напарницей», когда в следующий раз залетим в чёрную дыру.

Странно… Я поймал себя на мысли, что боюсь скорее не своей смерти, а полного уничтожения вездеходов. Может, потому, что меня восстановить легче. Такое чувство было в новинку. Ну ещё бы – сила артефакта разливалась по жилам, дарила ощущение лёгкости, могущества. Уверенность, потерянная в тёмных уголках корабля-тюрьмы, быстро восстановилась. Даже слишком быстро.

– Погружаемся дальше, хоть на «двадцать тысяч лье»!

По совету ЭфЭр, понявшей, что меня не переубедить, нормализовал давление в кабине, чтобы остановить образование новых трещинок на псевдостекле. Благодаря скафандру и кольцу я мог не бояться за свои внутренности. Техника сейчас важнее. В ней и сидеть можно, и исследовать. Фактически мы стали глазами и ушами дредноута, чьи сканеры, пусть и усиленные, но еле дотягивались до планеты со спутника.

Это подкинуло мне идею, что стоит обзавестись настоящим разведчиком. Беспилотником со всеми наворотами. И вообще, мы же буквально слепнем, когда защита корабля работает на максимуме.

– ЭфЭр, мне до этого было по барабану, а сейчас стало интересно: почему на дредноуте нет ни одного корабля-разведчика?

– Такой значился в списке поставляемой на корабль техники, и его строительство планировали завершить к началу первой межзвёздной миссии, но…

– У кольца появился носитель, который наплевал на сроки, взлетел когда захотел и уничтожил планету?

– Да, сэр…

Такая трагедия наверняка сильно сказалась на искине. Надеюсь, мне не стоит бояться, что она свихнётся.

– По сути «Крнак’Т», вернее, «Энкеладус» – это прототип. Все технологии на его борту являются либо последними, либо экспериментальными разработками исчезнувшей цивилизации. Не говоря уже об артефактах Древних, из которых у нас есть лишь кольцо.

– И чертежей разведывательных аппаратов у тебя тоже нет?

– К сожалению, сэр. Даже исследовательский фрегат располагает лишь сканерами ближнего действия.

Вот же учёные лбы! Об оружии подумали в первую очередь, а о разведке – в последнюю? Или мне стоит винить их военных?

– Тогда сделай себе заметку потом склепать хоть какой-нибудь разведывательный зонд. Запихни все сканеры и сенсоры в беспилотник или ещё что.

– Принято.

Тем временем корпус машины «стонал, но держал» в лучших традициях Высоцкого. Пока ЭфЭр беседовала со мной, она не забывала оценивать получаемые с вездеходов данные.

– Первичный анализ поверхности и субстанции вокруг транспорта показал, что они состоят из одних и тех же элементов, но могут переходить из твёрдого состояния в жидкое. Изменения вызываются определённой химической реакцией, но я пока не могу понять механизм… Возможно, это не связано, сэр, но момент возмущений в поверхности под вами совпадает с началом бурения. Хотя между вашим транспортом и роботами было 23 километра.

Нехило комбайны усвистали.

Вдруг помощница охнула.

– Что, они тоже провалились?

– Не совсем, сэр, увязли на глубине пятидесяти метров.

Хм… Слишком большие, что ль? Не пролезли в «зыбучие пески»?

– В области над ними возник грозовой фронт, и я потеряла контроль над бурильными установками, – продолжала взволнованно рапортовать ЭфЭр. – Их генераторы гравитации тоже вышли из строя, иначе не объяснить столь резкое погружение и… застревание.

Ага, прям по заказу. Стоп… по заказу планеты?

– Знаешь, если растения живые, то могли послать сигнал. Типа отреагировали на инородные элементы.