Здесь люди живут. Повести и рассказы

– Куда повёз?

– Куда-куда… сюда…

– Сюда?! И где же он? Его-то как раз и нет здесь.

– Ха-ха-ха! – сообразила раньше других Таисия. – Надурил тебя парень! Слышь, Гаврила, дура твоя Анфиска!

– А ну хватит меня выставлять! – побагровела Караваева. – Пошли прям щас к Ведениным! Все пошли! Пусть ответит на мои вопросы, шутник!

– А чё, пошли, – хохотали мужики.

– Пошли, сходим, – смеялись женщины.

Отправились почти все. С гневом шагала только Анфиса, остальным было весело. По дороге, узнав о случившемся, к делегации добавлялись и добавлялись новые желающие повеселиться. Поэтому, когда подошли к дому Ведениных, толпа увеличилась вдвое. Анфиса с багровым лицом – впереди.

– Эй, хозяева! – крикнула с ходу. – Есть кто?!

Анна Николаевна обернулась на донёсшийся с улицы крик и посмотрела в окно.

«О, господи! – увидела перед своей оградой целую демонстрацию односельчан. – Что это? С Олегом что-то…» Страх за сына сразу сковал, сил едва хватило выйти на крыльцо.

– Здравствуй, Анна!

– Здравствуй… – тихо пробормотала застывшими губами.

– Дома твой сынок?

– Нет его… А что… что случилось?

– Да с ним-то ничего не случилось, – взялась за калитку Анфиса, готовая войти, – а меня вот перед людями опозорил! Такой дурой выставил – сквозь землю провалиться!

– Опозорил? – Анна Николаевна растерянно посмотрела на крупную, энергичную, раскрасневшуюся Анфису и не сдержала улыбки – страх за сына отпустил. Она пошла навстречу. – Да вы заходите, объясните всё толком. Ничего не понимаю.

Большая толпа потекла в ограду через узкую калитку, как песок в колбе часов через тоненький перешеек, и скоро заполнила всё пространство. Анфиса оказалась перед Анной.

– Я, значит, иду, а он едет, сын твой, на мотоцикле. И баллон у него из люльки торчит.

– Так это же он Гречишниковым повёз, должны мы были.

– Ну, повёз, а мне-то он чё набрехал, а? Машина, говорит, через час придёт. Хватай баллон, беги меняй, – Анфиса, рассказывая, так расходилась, что снова вспотела. – Да я ещё народу сколь с панталыку сбила! Пошутил он! Шутник!

Возмущённая женщина говорила, говорила, говорила без передышки. И всё выговорила. Замолчала и уставилась горящими глазами на Анну Николаевну – прожигает взглядом, сопит. И Анна, ошарашенная речевым извержением Караваевой, тоже молчит, на неё в ответ смотрит. И вся толпа молчит. Пять секунд тишина, десять… И вдруг один вновь подошедший как крикнет громко с улицы:

– А чё случилось-то?! Свадьба, что ль?!

– Ага, – сразу нашлась Таисия, – Анфиска с Гаврилой Селивановым пожениться решили на чужом дворе.

И народ покатился. Смеялись все. Даже Анфиса прямо на глазах сдулась, остыла и тоже прыснула:

– Ой, не могу… пожениться…

– Анна Николаевна, – нарисовался из-за Караваевой рыжеусый Николай, – вы, конечно, учительница и всё такое, но раз Олежка ваш всю эту весёлую антимонию замутил, так вам её и разруливать.

– А как же мне это разруливать?

– Ну, уважьте народное общество, угостите чем-нибудь.

– Да у меня из угощений всего – кусок варёной курицы и бутылка вина начатая, с майских осталась.

– Это не беда. Вы только отмашку дайте, и всё как надо сложится.

– Ну, тогда даю отмашку, – с улыбкой пожала плечами Анна Николаевна, – что ж тут ещё скажешь.

– Эй, братья и сёстры! – гаркнул Николай так, что услышали, наверное, в самых дальних уголках села. А рыжие усы даже как-то возвысились над головами. – Слухай меня! В коем-то веке собрались мы всем селением, свёл нас весёлый случай. Так отметим же как следует наше единство! Тряхнём закромами! Принесём на стол, кто что может! Кто за?! – и Николай первым поднял обе руки вверх.

– Даёшь единство! – крикнули из толпы.

– У меня холодец есть…

– У меня самогон…

– У меня сало…

– У меня груздочки…

Несли столы, стулья, лавки, посуду, еду, напитки… Несли с таким энтузиазмом и радостью, как будто наступило в душах просветление и собирались вместе самые близкие люди. Столы поставили по всей ограде, накрыли, расселись.

– Анна Николаевна, скажите слово, – попросил Николай, – как хозяйка.

– Желаю вам здоровья и благополучия! – смущаясь, подняла стакан с вином Анна. – Пусть всё у вас будет хорошо, дорогие мои односельчане!

И почему-то в этот раз от таких простых и много раз слышанных пожеланий у собравшихся за столами подступили к глазам слёзы.

– За тебя… за тебя… за тебя… – чокались жители.

– А я ещё предлагаю за дружбу, – налил по второй грузный Андрей Терентьев, слесарь автомастерской, – чтобы никто у нас в селе ни с кем не ссорился.

– Так не бывает, – усомнилась Таисия, но за дружбу выпила. – А я хочу, чтобы каждой женщине в хозяйство мужик дельный достался. Вот это тост насущный.

Все со смехом выпили и за это.

– Только где их подходящих взять-то, – продолжила Таисия, – подходящие все пристроены. Ко мне, вот, один городской подкатывал – ничё вроде, справный такой. Случайно в городе на ярмарке индийской познакомились.

– Это когда это? Чё-т не видали.

– Да был, был. Год назад, вспомни, лысый, румяный, весь чистот такой. Недолго совсем был.

– А-а, этот. Ну-ну…