Идущие сквозь миры

В основном торгуем мы в местах диких, в мирах и временах, чаще всего не выдумавших еще даже пороха.

Возим товар на грузовиках и кораблях, а также на верблюдах, лошадях, ишаках, а кое-где – и на более экзотических видах зверья.

Возим хлеб туда, где он ценится дорого, и покупаем серебро там, где оно стоит дешевле меди.

Возим пряности туда, где за них дают равный вес в золоте, и вывозим оттуда же рабов – по паре золотых монет за голову. Плаваем к дикарям, меняя янтарь, жемчуг или драгоценные меха на стеклянные бусы и ножи из скверного железа. Тащимся за десяток миров, чтобы продать товар, который можно сбыть в соседнем порту, – чтобы не привлекать слишком пристального внимания к кораблям, капитаны которых, прижми их, не смогут внятно назвать свой порт приписки.

В современные мне эпохи экспедиции ходят очень редко. В позднейшие – почти никогда. Не шибко там расторгуешься: то расчеты исключительно по безналу и кредитным карточкам, то необходимо предъявлять документы с дикими степенями защиты и микрочипами, то имеется всемирная инфосеть с базой данных на все фирмы и корабли.

Да и люди там умные и наблюдательные и вполне могут засечь чужаков.

Кроме того, по случайным обмолвкам колдунов я знал, что во многих континуумах движение в периоды примерно с конца двадцать первого века полностью перекрыто какой-то непонятной силой. Тем не менее торговля с технически развитыми мирами Хэолики необходима – тамошние жители слишком уж привыкли ко всякого рода благам цивилизации. Кроме того, только оттуда они могут получать современное оружие, которое нужно им для защиты от соседей (хотя все уже забыли, когда последний раз на них нападали). Или хотя бы тот же «эликсир жизни».

Так что плавать туда приходится, несмотря даже на трудность сохранения инкогнито в мирах компьютеров и спутников.

В торговле, как и во всем остальном, хэоликийцы, надо сказать, неукоснительно придерживаются своих принципов, первый из которых – строжайшее сохранение тайны.

С ним, в основном, связаны и все остальные.

Они, например, никогда не торгуют современным оружием: нет лучшего способа привлечь к себе внимание, чем привезти куда-то незнакомое оружие.

Они не продают наркотики: в тех местах, где к ним относятся либерально, особого барыша это не приносит, а там, где подобная коммерция жестоко карается, прибыль, по их мнению, не оправдает риска разоблачения. Они крайне редко продают лекарства из развитых миров – опять же, торгующий чудодейственными средствами очень быстро окажется на виду. Впрочем, абсолютного запрета на подобный товар не существует. Многие фармацевтические фирмы моего двадцатого века были бы страшно удивлены, узнав, кем являются странные клиенты, заказывающие лекарства без упаковок, в бидонах и мешках.

Одним словом, сохранение инкогнито – это первый закон, которому следует Хэолика, ставя его превыше всякой выгоды. И надо сказать, в этом они преуспели – за всю тысячу с лишним лет, насколько мне известно, их не разоблачили ни разу.

И это при том, что кроме нас, обычных торговцев, существуют еще разведчики и постоянные агенты.

Не так уж редко случается, что порталы неожиданно закрываются или становятся слишком сложными для проникновения, иногда по каким-то неизвестным причинам некоторые миры вообще становятся недоступными – на год или сто лет. В каких-то континуумах вспыхивают войны, случаются перевороты, эпидемии и неурожаи – да мало ли еще что… Кроме того, наши торговые экспедиции не могут слишком часто посещать одни и те же миры в большом числе – тогда странные суда опять-таки неизбежно обратят на себя внимание.

Поэтому постоянно нужно искать все новые места, где можно продать и купить.

Базируются разведчики в Дормае. Каста эта весьма малочисленная и замкнутая, отбор в ее члены ведется очень строго, причем самими хэоликийцами и на принципах, нам неизвестных. Я сталкивался с ними редко, и то в основном с отставными – уже в Городе. Разведчикам да еще постоянным агентам – единственным из всех слуг Хэолики – предоставлена привилегия: за особые заслуги быть зачисленными в список полноправных граждан и поселиться на благословенном острове.

Постоянные или, как еще иногда говорят, стационарные агенты тоже не слишком многочисленны. Они теснее связаны с разведчиками, нежели с нами – простыми торговцами.

Правда, вербовка их уже находится в нашей компетенции.

Эти люди живут подолгу в подведомственных мирах. В их число берут только семейных. При этом семьи их обычно живут на базах, и они время от времени наезжают их навещать. Таким образом Хэолика крепче привязывает их к себе. Во всех отношениях.

Если говорить откровенно, то стационарные агенты – люди, с которыми я бы ни за что не поменялся. Жить все время в одном и том же мире, как правило диком и неуютном, где, случается, мытье считается дурным тоном и где даже самый захолустный город чуть ли не каждый год штурмуют и осаждают… Ну уж нет!

Изрядную часть груза всегда составляют рабы. Торговля ими хотя и весьма прибыльна, но требует особых мер предосторожности, и каждую экспедицию за живым товаром планируют с особой тщательностью. И это не удивительно: представьте, кто-нибудь обнаружит, что его раб – родом из страны или даже с материка, которого нет в его мире.

Хорошо, если это что-то вроде Античности или Раннего средневековья, когда люди имели смутное представление, что творится на противоположном конце их собственной страны. Ну а если это более цивилизованная эпоха?

Конечно, скорее всего, он прикажет выпороть лгуна, ну а если задумается? Кроме того, раб может сбежать, получить свободу да, в конце концов, стать любимым слугой какого-нибудь правителя… Вдруг его странные рассказы побудят того заинтересоваться продавшими его.

Далеко не всякому капитану и не всякой команде доверят возить живой товар из мира в мир и торговать им.

К счастью, мой экипаж редко удостаивался этой сомнительной чести.

Впрочем, на перепродажу идет хорошо если десятая часть рабов, еще столько же потребляет сам остров Хэолика. Остальное поглощает Эораттан. Как глухо обмолвился Тхотончи, рабы – едва ли не основная часть платы, взимаемой колдунами за свои услуги.

Куда девается такая прорва людей – совершенно непонятно.

Слухи ходят самые зловещие, вплоть до того, что человечина – одно из любимых, если вообще не единственное блюдо колдунов.

Но лично я все-таки склоняюсь к тому, о чем говорил мой приятель – капитан пропавшей полгода назад «Касатки» Петр Приходько. По его мнению, на Эораттане просто некому работать, потому что все ушли в магию.

Василий

(продолжение)

Что называется – помяни черта!

В окно я увидел медленно вышагивающую по серому песку долговязую фигуру в черном плаще магов, поверх которого была, однако, наброшена радужно переливающаяся накидка.

Кроме того, от всех прочих эораттанцев его отличала ажурная диадема, венчающая высокий лоб. Имя его было скрыто от нас, непосвященных, а титуловать его полагалось – Магистр. Именно так – Магистр, с большой буквы, человек (будем надеяться), стоящий во главе семи десятков прикомандированных к нашей базе колдунов. На моей памяти он считанное число раз выбирался из магической берлоги на холме, и я надеюсь, его заставила это сделать не жалоба Тирусана Ооргенга на нерасторопность одного из капитанов, осмелившегося из за пустяка – каких-то встречных пиратов – прервать его драгоценный отдых.

Даже с расстояния в пару десятков метров я, как мне показалось, хорошо разглядел его темно-желтые глаза – холодные и неподвижные, в самом деле до жути напоминающие глаза какой-нибудь хищной рептилии.

Нет, и в самом деле лучше поменьше размышлять о них. Кстати, старожилы в самом начале мне именно так и советовали: чем меньше будешь думать о колдунах, тем лучше. Причем, вопреки общепринятому мнению, не думать о них было довольно легко – временами даже забываешь об их существовании.

Может статься, тут опять же не обошлось без их участия.

Интерлюдия 2

Их зовут магами, или попросту колдунами. Как они называют себя сами и что в действительности представляет из себя то, чем они занимаются, – неизвестно и, наверное, никогда не станет известным. Стоит только в беседе с кем-то из них коснуться этой или подобной темы, как они тут же резко обрывают разговор и принимаются смотреть сквозь тебя. Весьма неприятное чувство, смею уверить, – ощутить на себе такой взгляд.

Что мы вообще знаем о магах? Что те могут жить очень долго, хотя, как и мы, подвержены старости и смерти. Но сколько это – долго? Двести, триста или тысячу лет? Среди них есть и мужчины и женщины; хотя женщины крайне редко появляются среди странствующих между мирами, и никто из всех, кого я знаю, не мог похвастаться тем, что имел с ними какие-то отношения, кроме чисто деловых.

Еще то, что средней силы маг легко может скрутить двух-трех человек, не пошевелив пальцем (это если он не воспользуется заранее накопленной энергией), вылечить не слишком тяжелую болезнь, предсказать за несколько часов или дней – это зависит от обстоятельств – землетрясения, цунами и тайфуны, и еще много других полезных вещей. По крайней мере так, или примерно так, с поправкой на лингвестр, звучали эти объяснения в устах Эргаса Фагуна Тао – единственного мага, с кем у меня установилось некое подобие приятельских отношений. Был он, в отличие от большинства своих собратьев, достаточно молод и, как следствие, любопытен, так что во время плавания мы немало времени проводили в беседах.

Впрочем, даже он сказал мне очень и очень мало.

Совершенно неизвестно и то, как они живут в своем неведомом далеком мире, о котором мы не знаем ничего, кроме его названия.

При этом об Эораттане ничего не знаем не только мы – простые подданные Хэолики, но даже – как мне достоверно известно от самих островитян – и они сами. Никто не бывал в их обиталище, нависавшем над поселком, и не имеет представления, как оно выглядит изнутри. Был, правда, вздорный слух, что дома – это только декорация, а живут маги в вырытых под ними земляных норах, уходящих на громадную глубину.

На место знания, как водится, приходят досужие слухи и россказни.

Говорят, что колдуны не рождаются от женщин и вообще не рождаются, а происходят из числа особым образом умерщвленных, а затем воскрешенных людей, причем только один из ста убитых обретает жизнь и магические способности (и, мол, именно с этой целью Эораттан скупает рабов везде, где только может). Говорили, что, достигнув совершеннолетия, колдуны разбиваются на пары и вступают друг с другом в магические поединки, которые должны закончиться смертью одного из них, и так продолжается, пока не остается только один колдун из десяти и его наставник, с которым, в свою очередь, тот через какое-то время вступает в смертельную схватку и при удаче занимает его место. Что купленные рабы приносятся в жертву демонам, а из их расчлененных тел готовят эликсиры, в которых-то и содержится весь секрет магии. Легенды, одна страшней другой, ходят между подданными хэоликийских правителей, и могу поклясться, что по крайней мере за некоторыми из ужасных историй стоят сами колдуны. В действительности нам остаются неведомыми даже самые простые вещи.

Вот хотя бы: что означают их степени посвящения? Ранг в неведомой нам властной иерархии? Членство в каком-нибудь ордене? Магические способности и мастерство? Древность рода? Или еще что-нибудь, нам неизвестное, а может, и непонятное?

Единственное, что можно сказать с достаточной уверенностью, так только то, что они в основе своей все-таки люди. Лучшее доказательство тому – рожденные от них дети.

Впрочем, если вдуматься – неизвестно, откуда эти дети берутся. Искусственное осеменение было придумано отнюдь не в двадцатом веке, а внушить женщине можно все что угодно. Так что, быть может, внутри пустой человеческой оболочки скрывается…