Ветвящееся время. История, которой не было

Во всяком случае, христианскими продолжают оставаться весь север Африки – регион, занятый бывшим государством вандалов (примерно до Атласских гор на юге и Танжера на атлантическом побережье). И это не говоря о монофизитских Египте и Эфиопии. Христианство распространяется среди племен туарегов, что способствует заметному развитию их своеобразной культуры.

Пиренейский полуостров не знавший арабского завоевания, представляет собой ряд государств населенных потомками вестготов, римлян и иберов, периодически ведущих друг с другом кровопролитные войны. Скорее всего, единого испанского государства не возникло бы и по сию пору.

Что касается королевства франков то картина складывается примерно следующая. Арабская угроза явилась, пожалуй, главным консолидирующим фактором, заставившим сплотиться франкских феодалов (несколько подробнее об этом также будет сказано в следующей главе), и запустила процесс, в конечном счете приведший к становлению Священной Римской Империи.(15,105) В отсутствие столь мощного объединяющего фактора на территории державы Меровингов продолжается процесс распада, «ленивые короли» быстро теряют власть. Земли окончательно переходят в полную и безусловную собственность знатных владетелей, и в результате уже к концу VIII -началу IX в.в. мы наблюдаем здесь ту же картину, что в реальности – два с лишним столетия спустя. Господство абсолютной феодальной анархии, не сдерживаемой даже в небольшой степени верховной властью и церковью, бесконечные частные войны знати. После фактического прекращения династии Меровингов, произошедшего в последние десятилетия VIII века, феодалы, воспользовавшись случаем, провозглашают себя независимыми государями. Коль скоро не возникает империя Каролингов, или ей подобная структура, значит, нет ничего похожего и на знаменитое «Каролингское возрождение», оставившее заметный след в духовной жизни Западной Европы. Европейская культура была бы заметно беднее – как за счет отсутствия арабского влияния, так и благодаря тому, что политическая раздробленность и постоянные междоусобные войны не способствует ее развитию.

Наука бы также развивалась заметно медленнее. В качестве доказательства можно привести хотя бы такой пример. Понятие нуля, оказавшее столь революционное воздействие на все математические вычисления, позаимствовано у индийских ученых арабами, и только впоследствии стало достоянием европейцев. Не будь Арабского Халифата с его всемирной культурой, неведомо, сколько времени прошло бы, прежде чем они самостоятельно пришли бы к подобным достижениям, либо заимствовали их из математики тех же индусов.

Кроме того, многие европейские народы значительно дольше, нежели в нашей реальности, оставались бы язычниками. Ведь, как известно, именно Карл Великий и его первые наследники, опираясь на военную мощь империи, распространили христианство среди саксов, англов и турингов. Это же обстоятельство, в свою очередь, счастливым образом отразилось бы на судьбе полабских и поморских славян, которым не пришлось бы столкнуться с мощнейшим немецким натиском.

Так же и южные славяне не были порабощены на столетия Османской Империей, и Босния, Сербия, Болгария, а так же албанские и валашские земли продолжают свое самостоятельное развитие.

Византия по прежнему владеет Малой Азией и частью Ближнего Востока, а при особо благоприятных условиях – Египтом и территориями Северной Африки примерно до западных границ Ливии. Скорее всего, земли бывшего королевства вандалов довольно скоро обретает независимость от Константинополя. Но при удачном развитии событий, не исключено, что Восточный Рим удерживает за собой весь Север Африки, до самой Атлантики, и продвигается в Аравию, так что его границы во многом совпадают с границами Османской империи из нашей реальности.

Отсутствие столь мощного и динамичного соперника, каким являлся для нее ислам, способствует тому, что Восточная Римская Империя еще очень долго остается сильнейшей страной христианского мира. Этому способствует также то, что отсутствует такое явление, как крестовые походы, нанесшие Византии невосполнимый ущерб. В Европе границы империи охватывают весь юг Балкан, юг Италии, Мальту и Сицилию.

Кстати, в будущем вторгшиеся в Византию турки-сельджуки, оставшиеся язычниками, принимают православие и интегрируются в империю. Весьма вероятно, что на константинопольский престол сели бы представители тюркской династии, и уже через три – четыре поколения сравнительно немногочисленные завоеватели, не сцементированные мощной монотеистической религией, растворились бы в массе покоренного греческого населения.(6,78)

На периферии православного мира – среди горских народов Северного Кавказа, господствует язычество, кое где уступая место, впрочем, христианству и зороастризму.

Постепенно на востоке Средиземноморского региона устанавливается определенное равновесие сил между Ираном и Константинопольской империей.

Вообще, об Иране следует сказать особо.

Там формируется, пусть читатель не сочтет это преувеличением, своя особая цивилизация.

В ней присутствуют и эллинистические элементы, оставшиеся со времен Парфии, имеет место и латинское влияние (через переселенцев и жителей бывших римских территорий, присоединенных к Персии), и индийское – на юго-восточных землях и в районе Инда.

Нельзя забывать и об элементах семитских: арамейском и сирийском, через которые иранская культура оказывается связана с наследием древнего Вавилона и Ассирии, и арабском.

Иранские цари числят среди своих предшественников равно и Кира, и Дария, и Александра Македонского, и парфянских государей, выстраивая линию преемственности в течение многих и многих веков.

Что до религии, то она остается зороастрийской, причем культ верховного бога Ахура-Мазды, как уже говорилось в главе третьей, постепенно приобретает монотеистические черты.

Несмотря на то, что культ этот является государственной религией, власть все же воздерживается от насильственного его насаждения в среде подданных, проявляя веротерпимость.

Благодаря этому в Иране находят убежище различные группы религиозных диссидентов из соседней Византии – от последних приверженцев средиземноморского пантеона поздней античности до армянских монофизитов и иконоборцев.

Сохраняются, в некотором количестве, и последователи древнейших восточных верований.

Вполне возможно все вышеперечисленные, пусть и в малом числе, дожили бы до сего дня, как существуют в наше время огнепоклонники – парсы.

Наряду с этим, достаточно широко распространен буддизм – в Хорасане, Мессопотами, Мосуле и даже в Сирии. (104, 301)

Отсутствие ислама приводит к одному любопытному обстоятельству: поскольку весь средиземноморский регион Африки является, несмотря ни на что, частью христианского мира (как было сказано выше), то в конечном итоге во всех землях – от Киликии до Лангедока формируется некое культурно-историческое и экономическое единство, подобное тому, что существовало в эпоху Римской империи. Более того – с какого-то момента не только Северная, но и вся остальная Африка не является для европейцев «терра инкогнита».

Европейские купцы – нередкие гости в Аудогасте, Тимбукту, Гао и других городах – центрах цивилизации Сахеля. Позже они продвигаются – задолго до того времени, как в нашей истории это сделали Энрико Мореплаватель и Васко да Гама, в Западную Африку, устанавливая связи с городами – государствами Бенина и Нигерии, а потом и южнее – в бассейн Конго и Анголу. Также европейские торговцы – видимо, первыми это сделали бы итальянцы, проникают в Западный Судан, являвшийся перекрестком многочисленных африканских торговых путей.(13,231) Из портов христианского Египта совершаются регулярные и частые плавания в христианскую же Эфиопию а затем и далее – за Баб-эль-Мандеб, в Индийский океан, до мозамбикской империи Мономотапа, откуда в Европу идут в большом количестве золото и слоновая кость.

Точно также сохраняются в неприкосновенности прежние торговые пути, ведущие в Индию, и значит – нет такой уж суровой необходимости искать новые. Следовательно, Американский континент (как бы он назывался – просто невозможно предположить) открыт и освоен европейцами, по всей видимости, гораздо позднее.(12,90)

В результате, в ХХ – ХХI веках и мир и Европа были бы совершенно иным.

На севере Италии существует и по сию пору Лангобардское королевство, а средняя Италия является папским владением. На месте Германии и Франции – чересполосица государств, образовавшихся на месте графств и герцогств меровингской эпохи.

До нынешней эпохи вполне могли сохраниться и моравское государство Само, и Венедская держава, и Аварский каганат – как существуют ныне страны, бывшие их современниками. В Скандинавии картина примерно сходна с нынешней – существуют государства датчан, шведов, норвежцев, зато Испания раздроблена. До сих пор существуют страны, населенные лютичами, бодричами, рарогами, или же единая страна западных славян. Нет ни одного немецкого поселения и в восточной Прибалтике. Там, где в свое время были воздвигнуты крепости Тевтонского ордена, ныне стоят города и деревни пруссов.

Многих современных государств Европы, не говоря уже о странах Американского континента просто не оказалось бы на карте.

Уровень развития науки и техники, весьма вероятно, был бы значительно ниже сегодняшнего, а из Ирана по всему миру разъезжаются миссионеры – проповедовать учение великого Ахура-Мазды.

Полумесяц над Европой

Для абсолютного большинства тех, кто принадлежит к цивилизации, условно называемой европейской, или иначе христианской (хотя, правду сказать, в нынешней цивилизации христианского не столь уж много), вся ее история, от возникновения до восхождения к нынешним высотам представляется чем – то само собой разумеющимся.

Более того – едва ли не предопределенным изначально, с самого сотворения мира, или Большого Взрыва, если угодно. В меру сил, автор попытается доказать, мягко говоря, спорность данного тезиса.

По меньшей мере трижды за время ее существования весьма остро становился вопрос – останется ли Евангелие священной книгой европейцев, или на смену ему придет Коран? Второй эпизод решающего противостояния ислама и христианства – это двадцатые годы ХVI века, когда Сулейман Великолепный был не очень далек от того, чтобы завоевать значительную часть Европы. Третий относится ко временам, по историческим меркам не столь давним – к 1683 году, когда другой Сулейман, получивший прозвище Свирепого, вновь осаждал Вену.(6,24) Не приди на помощь городу армия Священной Лиги под началом принца Евгения Савойского и короля Польши Яна Собесского, неизвестно как далеко проникли бы османы. [37 - Этот эпизод – широкой публике опять-таки не очень известный, необыкновенно важен, ибо представляет собой, с одной сторон – последний (на данный момент) случай, когда иная цивилизация бросила вызов европейской, а с другой – последнюю реальную попытку Турции завоевать мировое господство. Кстати, одна деталь – в то время, как часть османской армии осаждала Вену, нацелившись на Западную Европу, другая часть сражалась на востоке, стремясь поработить Россию, Украину, и Польшу. Именно этот натиск был отбит русскими и украинцами под Чигирином за год до похода на Вену.]

Но сейчас автор намерен обратиться к несравненно более давней эпохе – эпохе, когда Запад только-только начал возникать из обломков античного мира, ко временам начала династии Каролингов. Именно тогда мусульмане впервые едва не сделались хозяевами европейского континента.

К концу 20 г.г. VIII века арабы стояли у Пиренеев. За ними – почти сто лет войн, подчинивших халифату многолюдные и богатые земли протяженностью почти в шесть тысяч километров с запада на восток. За эти сто лет арабы прошли путь от суровых бедных кочевников, до носителей культуры, впитавшей достижения многих народов.

Пик развития мусульманской цивилизации еще впереди, но и уже имеющийся уровень далеко превосходит существующий на тот момент в Западной Европе.(13,197)

В конце VII – начале VIII веков в арабском мире уже существует разветвленная система образования.

Греческая философия, индийская математика, практические достижения китайской цивилизации -бумага, магнитный компас, все это не просто механически воспринимается, но и творчески развивается арабской культурой.

Мусульманские богословы в своих рассуждениях обращаются к авторитету Платона (Эфлатуна) и Аристотеля. Знакомы они и с учениями манихеев, гностицизмом, с зороастризмом и с христианством различных толков.

И вот именно эта высокоразвитая цивилизация сталкивается на поле боя с западноевропейским варварством. Да, как это не покажется оскорбительным ортодоксальному евроцентристу, именно цивилизацию представляли восточные завоеватели, вторгшиеся в 732 году на территорию королевства потомков франкского вождя Меровея, в то время как противостояли им не кто иной, как варвары.

Пресловутой западной цивилизации еще только предстояло толком возникнуть и оформиться, еще должны были пройти многие века, прежде чем она – нет, не превзойдет ислам – лишь отчасти сравняется с ним. А пока Европа представляла собой мир, где вековые дебри понемногу поглощали руины античных городов и крепостей; мир укреплений из дерева и земли, которым еще нескоро суждено стать классическими каменными замками.(15,14)

Мир, в котором весьма поверхностно, смею заверить, христианизированные потомки германцев владычествовали над столь же поверхностно христианизированными потомками римского населения. Мир грубых, донельзя невежественных людей, грубых нравов, грубых доспехов и мечей из болотного железа.

И, как это, впрочем, бывало не раз, варварству удалось отразить натиск цивилизации.

На равнине между городами Тур и Пуатье армия эмира Кордовы Абд-ар-Рахмана, к тому времени захватившая Южную Галлию, столкнулась с соединенным войском франков и германцев, под командованием мажордома Франции Карла Мартелла.(13,198)

По словам летописцев, битва шла семь дней, (скорее всего, это все-таки преувеличение, возможно речь идет о ряде более мелких сражений, происшедших за это время) с переменным успехом. Наконец, после гибели Абд-ар-Рахмана сарацины отступают, чтобы больше не вернуться.

Историк Джордж Робертс, рассуждая о последствиях этой победы, писал: «исламское нападение в VI– IX веках было наиболее важным процессом, в ходе которого произошла чеканка Европы в определенную форму». Более того, само понятие – «европейцы», по-видимому впервые употребляется именно связи с победой Карла Мартелла над арабами в битве при Туре.(13,195)

К сожалению, почти не сохранилось подробностей этой исторической битвы, но представляется, что успех франкам принес случай, переменчивое военное счастье.

Попробуем представить, как пошла бы история, если бы Фортуна оказалась благосклонна к арабам, а не христианам?

Итак, в битве при Туре арабам, несмотря на то, что некоторое время удача клонится то на одну, то на другую сторону, удается нанести решительное поражение храброму, но не очень хорошо организованному и рыхлому рыцарскому ополчению. Христиане рассеяны и обращены в бегство, их вождь – талантливый и отважный полководец Карл Мартелл погиб.