Гоголь – загадочный алмаз России

Пока еще смех и пока еще юмор

Во второй части с «Миргорода» Гоголь уже разделывается навсегда с обаянием своего родного края. В эпопее о Тарасе Бульбе и легенде о Вие уже слышится тоска самого поэта, ее напряженный пафос и она передается читателю: безысходная тоска, замирание сердца от печали у философа Хомы Брута, который мчится с ведьмою по бесконечной степи (это первый приглушенный стон Гоголя, первая слезинка «мысли сердечной и мысли головной»).

Столь кратковременное мировоззрение солнца, христианский – романический идеал, просто обжигающий душу, отмеченный и замеченный всеми читателями, заканчивает в недрах поэта свой полет – Гоголь взглянул на действительность из самой глубины своего духа, око было скептическим, и остановился в тяжелом раздумье; в великой художественной натуре проявились первые импульсы его последующего болезненного разложения – изобразив бесплодные существования Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича (в свойственной писателе манере – гиперболически веселом юморе), Гоголь вынужден был воскликнуть: «Скучно на этом свете, господа».

И уже с этой минуты он взял в руки скальпель хирурга, анатомический нож под названием «смех», чтобы надрезать больную плоть общества, потому и потекли уже «сквозь зримый миру смех незримые слезы». Но это были не только слезы негодования – везде Гоголя выручают смех и юмор, они полны любви к жизни и стремления к идеалу.

Гоголь видел свое достоинство в том, что в нем соединились его собственное душевное обстоятельство и его собственная душевная история. Это дало ему моральное основание заявить («Переписка с друзьями):

«Никто из читателей моих не знал, что смеясь над моими героями, он смеялся надо мною».

Гоголь начинает отсюда движение к своему предназначению – божественному, человеческому, поэтическому – очертить пошлость пошлого человека, когда он, как беспощадный анатомик, по частям разнимает человека… и обдает души читателя тяжелой грустью, крепость которой разрушается смехом и юмором – полным, цельным, неразложимым и нерасчленимым.

Для Гоголя смех и юмор становятся проводником разумной (а не слепой) любви; за мрачным колоритом его картин ясно сквозит через смех сияние этого вечного гоголевского идеала – нравственное, благородное и чистое состояние любви.

Юмор Гоголя – это отношение его натуры к действительности, ее окружающей и ею отражаемой. При том в юморе страстном, гиперболическом. Историческая задача Гоголя была:

– сказать, что «дрянь и тряпка стал каждый человек»,

– выставить пошлость пошлого человека,

– уничтожить все фальшивое самообольщение,

– привести к полному христианскому сознанию

Этот юмор достигает крайних пределов своих в «Носе», произведении настолько оригинальном и причудливом, где все, от пальцев ноги до волоса на макушке, фантастично, нереально и вместе с тем все – в высшей степени художественная, поэтическая правда, где все просто, все понятно, все разложено на элементарные частицы бытия, где и толкования не нужно, потому что всякое толкование убило бы поэзию…

«Вот как это делалось, – писал Гоголь, – взявши дурное свойство мое, я преследовал его в другом звании и на другом поприще, старался изобразить его в виде смертельного врага, нанесшего мне самое чувствительное оскорбление, преследовал его злобою, насмешкою и всем, чем ни попало…»

Но именно с «Ревизора» гоголевский смех становится единственным честным героем (одновременно – и карающим). Он – то и выводит рельефную броскость смысла комедии: чем пустее и бесцветнее городничий, тем вольготнее ведет себя жрец лжи Хлестаков, тем и очевиднее комическая Немезида (карательница беззакония) с плетью, мечом и уздой над беззакониями города – даже эта адская сила бессильна перед невозмутимой, как болотная тина, совестью властью.

О побудительных причинах своего юмора Гоголь имел высказывание с величайшею искренностью и простотой («Переписка с друзьями» – письмо по поводу «Мертвых душ»):

«Не думай, однако же, после моей исповеди, чтобы я сам был такой же урод, каковы мои герои: нет, я не похож на них. Я люблю добро, я ищу его, я сгораю им, но я не люблю моих мерзостей и не держу их руку, как мои герои, я не люблю тех низостей моих, которые отделяют меня от добра. Я воюю с ними и буду воевать, и изгоню их, и мне в этом поможет бог… Я же от многих своих недостатков избавился тем, что передал их своим героям, их осмеял в них… Я оторвался уже от многого тем, что, лишивши картонного вида и рыцарской маски, под которою выезжает козырем всякая мерзость наша, поставил ее рядом с той гадостью, которая всем видна. Тебе объясняется также и то, почему не выставил я до сих пор читателю явлений утешительных и не избирал в мои герои добродетельных людей. Их в голове не выдумаешь. Пока не станешь сам хотя сколько – нибудь на них походить, пока не добудешь постоянством и не завоюешь силою в душу несколько добрых качеств – мертвечина будет все, что ни напишет перо твое, и как земля от неба, будет далека от правды. Выдумывать кошемаров я также не выдумывал: кошемары эти давили собственную мою душу: что было в душе, то из нее и вышло».

***

Два состояния гоголевской натуры

Вот оно, двойственное состояние безмерно шедевральной натуры. С одной стороны, это натура, по признанию самого Гоголя, многосторонняя, способная отражать в себе действительность со всем бесконечным разнообразием ее явлений, и притом отражать ярко и целостно. Другой стороны – это натура в высшей степени страстная, а которую все отклонения от идеала действуют болезненно.

И двоякий путь предстоял Художнику в обращении с действительностью: или дать волю собственной страсти, а значит, болезненному негодованию или просто все списать, описать бесстрастно. Но не мог Гоголь по натуре своей идти вторым путем, не мог он холодно описывать, потому что сам на себе носил язвы, им изображаемые..

Такова была цельная и гармоничная художественная натура поэта; была до эпохи ее болезненного уклонения, болезненного разрушения – до эпохи того страшного переворота, который окончательно раздвоил полного и органически слитого Гоголя…

***

Детство

Рождение

Точная дата рождения писателя долгое время оставалась загадкой для его современников. Сначала говорилось, что Гоголь родился 19 марта 1809 года, затем 20 марта 1810 года. И только после его смерти из публикации метрики было установлено, что будущий писатель появился на свет 20 марта 1809 года, т.е. 1 апреля по новому стилю.

Происхождение фамилии Гоголь

Фамилия Гоголь – это украинская фамилия, она происходит от одноименного прозвища. Но слово «гоголь» имело различные значения. Чаще всего «гоголем» называли утку из породы нырков. «Птичьи» фамилии были распространены у славян. До введения на Руси христианства ребенку для отвода сглаза давали «некрасивое» имя, это могло стать и название животного, птицы, растения. Эта языческая традиция еще долго жила на Руси и с принятием христианства, ребенку помимо крестильного имени в семье могли дать прозвище.

Следующим значением слова «гоголь» стал ироничный, разговорный оборот «держаться франтом», «щеголять». В более широком смысле данное слово употребляли и к волоките – мужчине, увивающимся за женщинами. Было образовано даже прилагательное, принадлежащий гоголю (франту, щёголю) – гоголий, гоголиный. Не стоит также забывать ранее распространенное выражение «ходить гоголем», которое означало держаться напыщенно, важно, величаво. Поэтому прозвище Гоголь могли дать довольно заносчивому и спесивому человеку.

Данные качества могли лечь в основу фамилии Гоголь. Существует еще одно значение слова «гоголь», от которого могла образоваться фамилия Гоголь – «гоголем» называется мужской головной убор, а точнее зимняя меховая шапка в форме усеченного конуса, сделанная из каракуля, цигейки или же другого меха. Вполне возможно, что подобный головной убор относился к «из ряда вон выходящим», поэтому надевая его, мужчина становился априори «франтом», то есть «гоголем».

В «Толковом словаре живого великорусского языка» Даля также указано, что «гоголем» у казаков называли поплавок, шашку и балберку. Поплавок —приспособление для ловли рыбы, шашка – основное колющее оружие казаков. Балберка – это или же громотушка для пугания птиц в садах, сделанная из дощечек, которые постукивают друг об друга на ветру, или же сплетенная определенным образом самоловная снасть.

Исходя из многообразия вариантов происхождения и значения слова «гоголь» нельзя однозначно сказать, что именно означает фамилия Гоголь. Но в зависимости от того, в каком месте употребляется эта фамилия или же какой род деятельности был у первоносителя данной фамилии, можно предположить и значение данной конкретной фамилии семьи или же индивидуума. Самым известным представителем с фамилией Гоголь является русский писатель Николай Васильевич Гоголь, аристократ из старинного дворянского рода. Род Гоголь – Яновских был записан в III части родословной книги Полтавской губернии.

Дед писателя Афанасий (Опанас) Демьянович имел польские корни и носил польскую фамилию Яновских. Именно он и прибавил к своей фамилии вторую – Гоголь, что должно было подчеркнуть происхождение рода от известного в украинской истории полковника Остапа Гоголя. Впоследствии писатель полностью исключил из своего литературного творчества первую часть фамилии – Яновский – и подписывался Николай Гоголь.

Место рождения

Гоголь родился в крае, овеянном легендами. Рядом с Васильевкой, где было имение его родителей, находилась известная ныне всему миру Диканька – родовое имение знаменитого на Украине семейства Кочубеев. Родоначальник семейства – тот самый Кочубей, который пытался известить Петра I о готовящейся измене Мазепы и поплатился за это мученической смертью.

В церкви, находящейся в Диканьке, во времена Николая Васильевича можно было увидеть сорочку с выцветшими пятнами крови – в ней, по преданию, был казнён Кочубей. Среди же огромных диканьковских дубов гостям показывали так называемый «мазепинский дуб», возле которого, по преданию, гетман – отступник назначал свидания Матрёне, своей любовнице, дочери Кочубея.

История их любви и измены украинского гетмана была воссоздана в поэме А. С. Пушкина «Полтава». Здесь же находим и упоминание Диканьки. Один из сподвижников Мазепы говорит заключённому в темницу Кочубею:

«Мы знаем: не единый клад
Тобой в Диканьке укрываем.
Свершиться казнь твоя должна;
Твоё имение сполна
В казну поступит войсковую —
Таков закон. Я указую
Тебе последний долг: открой,
Где клады, скрытые тобой?

Кочубей не «открыл» своим палачам тайну этих кладов, которые, может быть, навсегда остались схороненными в диканьковской земле…

Ко времени пребывания юного Гоголя на родной Полтавщине поэма Пушкина, правда, ещё не была написана. Но можно представить себе, с каким волнением, с каким радостным чувством узнавания знакомого читал впоследствии Гоголь «Полтаву»…

Вероятно, всё это вспомнилось Гоголю, когда он позднее писал свою первую прозаическую книгу. Повести, составившие её, якобы рассказаны и услышаны «близ Диканьки». Именно здесь проживает мнимый издатель «Вечеров» «пасичник

 Рудый Панько, который в простоте душевной пригласил всех своих читателей к себе в гости: «Как будете, господа, ехать ко мне, то прямёхонько берите путь на столбовой дороге на Диканьку. Я нарочно и выставил её на первом листке, чтобы скорее добрались до нашего хутора. Про Диканьку же, думаю, вы наслышались вдоволь».

Потомки Пушкина породнились с семьей Гоголя

В мае 1831 года исполнилось заветное желание Николая Васильевича Гоголя (1809—1852) – на вечере у Н. А. Плетнева, в Петербурге, его познакомили с А. С. Пушкиным. Они часто встречались: в то лето Пушкин жил в Царском Селе, Гоголь – в Павловске. Знакомство вскоре переросло в сердечную дружбу.

Пушкин сыграл решающую роль в творческой судьбе Гоголя, в становлении его как литератора. Он был первым судьей многих гоголевских произведений еще до появления их в печати. Он подсказал молодому писателю темы и сюжеты «Ревизора» и «Мертвых душ» (В 1833 году Пушкин, собирая материалы по истории пугачевского восстания, был принят губернатором одной из губерний за тайного чиновника из Москвы. Именно об этом случае Пушкин поведал Гоголю.)…