Полное собрание сочинений. Том 2. 1895–1897

Написано осенью 1895 г.

Напечатано 25 ноября 1895 г. газете «Самарский Вестник» № 254 Подпись: К. ?—ин

Печатается по тексту газеты «Самарский Вестник»

К рабочим и работницам фабрики Торнтона[26 - Листовка «К рабочим и работницам фабрики Торнтона» написана Лениным после 7 (19) ноября 1895 года в связи с забастовкой около 500 ткачей, вспыхнувшей на фабрике 6 (18) ноября в результате тяжелого положения рабочих и новых притеснений фабричной администрации. Руководил забастовкой петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса». Перед началом ее «Союз борьбы» выпустил листок с изложением требований ткачей, написанный Г. М. Кржижановским. Листок этот до сих пор не обнаружен.Ленинская листовка была выпущена через несколько дней и распространялась на фабрике после окончания забастовки. Факты из жизни рабочих, приведенные в ней, тщательно собирались самим Лениным.Листовка была напечатана на мимеографе, а весной 1896 года перепечатана за границей в № 1–2 сборника «Работник».]

Рабочие и работницы фабрики Торнтона!

6-ое и 7-ое ноября должны быть для всех нас памятными днями… Ткачи своим дружным отпором хозяйской прижимке доказали, что в нашей среде в трудную минуту еще находятся люди, умеющие постоять за наши общие рабочие интересы, что еще не удалось нашим добродетельным хозяевам превратить нас окончательно в жалких рабов их бездонного кошелька. Будемте же, товарищи, стойко и неуклонно вести нашу линию до конца, будем помнить, что улучшить свое положение мы можем только общими дружными усилиями. Прежде всего, товарищи, не попадайтесь в ловушку, которую так хитро подстроили гг. Торнтоны. Они рассуждают таким образом: «теперь время заминки в сбыте товаров, так что при прежних условиях работы на фабрике не получить нам нашего прежнего барыша… А на меньший мы не согласны… Стало быть, надо будет нона лечь на рабочую братию, пусть-ка они своими боками поотдуваются за плохие цены на рынке… Только дельце это надо обстроить не кое-как, а с уменьем, чтобы рабочий по своей простоте и не понял, какую закуску мы ему подготовляем… Затронь всех сразу, – сразу все и поднимутся, ничего с ними не поделаешь, а вот мы сначала объегорим бедняков-ткачишек, тогда и прочие не увернутся… Стесняться с этими людишками мы не привыкли, да и к чему? У нас новые метлы чище метут…» Итак, заботливые о благах рабочего хозяева потихоньку да полегоньку хотят подготовить для рабочих всех отделений фабрики такое же будущее, которое они осуществили уже для ткачей… Поэтому, если мы все останемся безучастны к судьбе ткацкого отделения, то мы выроем своими руками яму, в которую в скором времени вышвырнут и нас. Ткачи зарабатывали в последнее время, почитай что на круг, по 3 р. 50 к. в полумесяц, в течение же этого времени они ухищрялись жить семьями в 7 человек на 5 р., семьей из мужа, жены и ребенка – всего на 2 р. Они поспустили последнюю одежонку, прожили последние гроши, приобретенные адским трудом в ту пору, когда благодетели Торнтоны наращивали миллионы на свои миллионы. Но и этого всего было мало, и на их глазах выкидывались за ворота все новые и новые жертвы хозяйского корыстолюбия, а прижимка росла своим чередом с самой бессердечной жестокостью… В шерсть стали валить безо всяких оговорок нол-леса и кнопа [27 - Ноллес — вычески из шерсти, короткое волокно, менее пригодное для прядения, чем шерсть; получается в результате обработки шерсти на гребнечесальных машинах.Кноп — короткое волокно, получаемое от стрижки сукна и непригодное для прядения.], отчего страшно замедлялась выработка товара, проволочки на получение основы, будто ненароком, увеличились, наконец, стали прямо сбавлять рабочие часы, а теперь вводят куски из 5 шмиц [28 - Шмиц — мера длины, равная пяти аршинам (около 3,5 метра); применялась при установлении расценок для ткачей.] вместо 9, чтобы ткач дольше и чаще возился с хлопотами по получению и заправке основ, за которые, как известно, не платят ни гроша. Измором хотят извести наших ткачей, и заработок в 1 р. 62 к. в полумесяц, который уже стал появляться в расчетных книжках некоторых ткачей, может стать в скором времени общим заработком ткацкого отделения… Товарищи, хотите ли и вы дождаться такой хозяйской ласки? А если нет, если, наконец, не совсем окаменели ваши сердца к страданию таких же, как и вы, бедняков, сплотитесь дружно около наших ткачей, выставим наши общие требования и при каждом удобном случае станем отвоевывать лучшую долю у наших угнетателей. Рабочие прядильного отделения, не самообольщайтесь устойчивостью и некоторым повышением вашего заработка… Ведь почти

/

вашего брата уже рассчитаны с фабрики, и ваш лучший заработок куплен ценою голода выкинутых за ворота ваших же прядильщиков. Это опять-таки хитрая уловка хозяев, и понять ее не трудно, если только подсчитать, сколько вырабатывало все мюльно-прядильное отделение прежде и сколько оно вырабатывает теперь. – Рабочие новой красильни! Вы вырабатываете ценою 14 с

/

часов ежедневного труда, пропитываемые с ног до головы убийственными испарениями красок, уже и теперь всего 12 р. в месяц! Обратите внимание на наши требования: мы хотим положить конец и тем незаконным вычетам, которые производятся с вас за неумелость вашего мастера. – Чернорабочие и вообще все неспециальные рабочие фабрики! – Неужели вы надеетесь удержать свои 60–80 к. поденной, когда специалисту-ткачу придется довольствоваться 20 к. в сутки? – Товарищи, не будьте слепы, не попадайтесь в хозяйскую ловушку, крепче стойте друг за друга, иначе всем нам плохо придется в эту зиму. Самым зорким образом должны мы все следить за маневрами наших хозяев по части понижения расценок и сопротивляться всеми силами этому гибельному для нас стремлению… Будьте глухи ко всем их отговоркам о плохих делах: для них это только меньшая прибыль на их капитал, для нас – это голодные страдания наших семей, лишение последнего куска черствого хлеба, а разве можно положить то и другое на одни и те же весы? Теперь жмут в первую голову ткачей, и мы должны добиваться:

1) повышения ткацких расценок до их весенней величины, то есть приблизительно на 6 коп. на шмиц;

2) чтобы исполняли и для ткачей закон о том, что рабочему должна быть перед началом работы объявлена величина того заработка, на который он идет. Пусть табель, подписанный фабричным инспектором, не будет только на бумаге, но и на деле, как того требует закон. Для ткацкой, например, работы к существующей расценке должны быть добавлены указания о качестве шерсти, количестве в ней ноллеса и кнопа, должно быть присчитано время, идущее на подготовительную работу;

3) рабочее время должно быть распределено так, чтобы с нашей стороны не являлось невольных прогулов; теперь, например, подстроили так, что ткач на каждом куске теряет день на получение основы, а так как кусок станет меньше почти вдвое, то ткач и на этом будет нести, независимо от табеля расценок, двойную потерю. Хочет у нас хозяин грабить заработок таким образом, так пусть идет вчистую, так, чтобы мы твердо знали, что от нас хотят отжилить;

4) фабричный инспектор должен следить за тем, чтобы в расценках не было обмана, чтобы они не были двойными. Это значит, например, что в табеле расценок не должно за один и тот же сорт товара, но только с различными названиями, допускать двух различных цен. Например, бибер мы ткали по 4 р. 32 к., а урал [29 - «Бибер» и «Урал» — названия сортов сукна: драп бибер, драп урал.] всего за 4 р. 14 к., – а разве по работе это не одно и то же? Еще более наглым надувательством является двойная цена работы при товаре одного наименования. Таким путем гг. Торнтоны обходили законы о штрафах, в которых сказано, что штраф можно наложить только за такую порчу работы, которая зависела от небрежности рабочего, в таком случае вычет должен заноситься в рабочую книжку под графою штрафов не позже трех дней со дня его наложения. Все же штрафы вместе должны находиться на строгом отчете, и сумма, из них составляемая, не может идти в карман фабриканту, а должна идти на нужды рабочих этой фабрики. А у нас – посмотри в наши книжки – чисто, нет штрафов, можно подумать, что наши хозяева изо всех хозяев предобрейшие. На самом же деле они обходят по нашему незнанию закон и легко обстраивают свои делишки… Нас, видите ли, не штрафуют, а у нас производят вычет, платя по меньшей расценке, и пока существовали две расценки – меньшая и большая – придраться к ним никак нельзя, они себе вычитают да вычитают в свой карман;

5) вместе с введением одной расценки, пусть каждый вычет заносится в графу штрафов с обозначением, почему он произведен.

Тогда нам будет видна неправильная штрафовка, меньше будет пропадать даром нашего труда и уменьшится число таких безобразий, которые творятся в настоящее время, например, в красильной, где рабочие вырабатывали меньше по вине неумелого мастера, что по закону не может быть причиной неоплаты труда, так как тут небрежность рабочего ни при чем. А мало ли у всех нас таких вычетов, в которых мы ничуть не виноваты?

6) мы требуем, чтобы за квартиру с нас брали столько, сколько брали до 1891 г., то есть по 1 р. с человека в месяц, потому что платить 2 рубля при нашем заработке положительно не из чего, да и за что?.. За эту грязную, вонючую, тесную и опасную в пожарном отношении конуру? Не забывайте, товарищи, что во всем Питере плата 1 руб. в месяц считается достаточной, только одни наши хозяева заботливые не довольствуются ею, и мы должны заставить их посократить и здесь свою алчность. Защищая эти требования, товарищи, мы вовсе не бунтуем, мы только требуем, чтобы нам дали то, чем пользуются уже все рабочие других фабрик по закону, что отняли у нас, надеясь лишь на наше неумение отстоять свои собственные права. Докажем же на этот раз, что наши «благодетели» ошиблись.

Написано в ноябре, позднее 7 (19), 1895 г.

Напечатано на мимеографе листовкой

Печатается по тексту листовки, сверенному с текстом сборника «Работник» № 1–2, 1896

О чем думают наши министры? [30 - «О чем думают наши министры?» — одна из ленинских статей, которые предназначались для газеты «Рабочее Дело», подготовлявшейся петербургским «Союзом борьбы за освобождение рабочего класса» по соглашению с «Группой народовольцев». Первый номер «Рабочего Дела» был составлен и от редактирован Лениным. Им написаны были и все основные статьи: передовая «К русским рабочим», «О чем думают наши министры?», «Фридрих Энгельс», «Ярославская стачка 1895 года». Кроме того, в газете были статьи и других членов петербургского «Союза борьбы» – Г. М. Кржижановского, А. А. Ванеева, П. К. Запорожца, Л. Мартова (Ю. О. Цедербаума), М. А. Сильвина. О содержании первого номера «Рабочего Дела» Ленин сообщал в «Что делать?» следующее: «Вполне готовый к печати этот номер был схвачен жандармами в набег с 8-го на 9-е декабря 1895 г. у одного из членов группы, Анат. Алекс. Ванеева, и «Раб. Делу» первой формации не суждено было увидеть света. Передовая статья этой газеты (которую, может быть, лет через 30 извлечет какая-нибудь «Русская Старина» из архивов департамента полиции) обрисовывала исторические задачи рабочего класса в России и во главе этих задач ставила завоевание политической свободы. Затем была статья «О чем думают наши министры?», посвященная полицейскому разгрому Комитетов грамотности, и ряд корреспонденции не только из Петербурга, но и из других местностей России (напр., о побоище рабочих в Ярославской губ.)» (Сочинения, 4 изд., том 5, стр. 348–349). Рукописи этих статей до сих пор не найдены. В январе 1924 года в деле департамента полиции о «Союзе борьбы» найдена лишь копия статьи «О чем думают наши министры?»]

Написано в ноябре – декабре, не позднее 8 (20), 1895 г. для газеты «Рабочее Депо»

Впервые напечатано 27 января 1924 г. в газете «Петроградская Правда» № 22

Печатается по машинописной копии, сохранившейся в делах департамента полиции

Министр внутренних дел Дурново написал письмо обер-прокурору св. синода Победоносцеву. Письмо написано было 18 марта 1895 г. за № 2603, и на нем стоит надпись: «совершенно доверительно». Значит, министр хотел, чтобы письмо осталось в строжайшей тайне. Но нашлись люди, которые не разделяют взглядов господина министра, что русским гражданам не следует знать намерений правительства, и вот теперь это письмо гуляет всюду в рукописной копии.

О чем же писал г. Дурново г-ну Победоносцеву?

Он писал ему о воскресных школах. В письме говорится: «Сведения, получаемые в течение последних лет, свидетельствуют, что лица, неблагонадежные в политическом отношении, а также часть учащейся молодежи известного направления, по примеру 60-х годов, стремятся к поступлению в воскресные школы в качестве преподавателей, лекторов, библиотекарей и т. д. Такое систематическое стремление, не оправдываемое даже изысканием средств для существования, так как обязанности в подобных школах исполняются безвозмездно, доказывает, что вышеозначенное явление представляет собою одно из средств борьбы на легальной (законной) почве с существующим в России государственным порядком и общественным строем противоправительственных элементов».

Вот как судит г. министр! Из образованных людей находятся такие, которые хотят поделиться своими знаниями с рабочими, хотят, чтобы ученье приносило пользу не одним им, а и народу, – и министр сейчас же решает, что тут есть «противоправительственные элементы», т. е. что это какие-нибудь заговорщики подстрекают людей идти в воскресные школы. Неужели без подстрекательства не могло возникнуть у некоторых образованных людей желание учить других? Но министра смущает то, что учителя воскресных школ не получают жалованья. Он привык видеть, что служащие ему шпионы и чиновники служат только из-за жалованья, служат тому, кто больше дает денег, а тут вдруг люди работают, служат, занимаются и все это… даром. Подозрительно! думает министр и подсылает шпионов разведать дело. 13 письме дальше говорится: «Из следующих сведений» (полученных от шпионов, существование которых оправдывается получением жалованья) «устанавливается, что не только в составе преподавателей попадаются лица вредного направления, но что нередко самые школы находятся под негласным руководством целого кружка неблагонадежных лиц, члены которого, совершенно не принадлежащие к официальному персоналу служащих, по приглашению ими же поставленных учителей и учительниц читают по вечерам лекции и занимаются с учащимися… Порядок, допускающий возможность чтения лекций людьми посторонними, дает полный простор для проникновения в число лекторов лиц прямо революционной среды».

Итак, если «посторонние люди», не одобренные и не осмотренные попами и шпионами, хотят заниматься с рабочими, – это значит прямая революция! Министр смотрит на рабочих, как на порох, а на знание и образование, как на искру; министр уверен, что если искра попадет в порох, то взрыв направится прежде всего на правительство.

Мы не можем отказать себе в удовольствии заметить, что в этом редком случае мы вполне и безусловно согласны со взглядами его высокопревосходительства.

Министр приводит дальше в письме «доказательства» правильности своих «сведений». Хороши эти доказательства!

Во-первых, «письмо преподавателя одной из воскресных школ, фамилия которого до сих пор остается невыясненной)». Письмо это отобрано при обыске. В письме говорится о программе исторических чтений, об идее закрепощения и раскрепощения сословий, упоминается о бунте Разина и Пугачева.

Должно быть, эти последние имена и напугали так доброго министра: ему сейчас же померещились, вероятно, вилы.

Второе доказательство:

«В министерстве внутренних дел имеется полученная негласным путем программа для публичного чтения в одной из московских воскресных школ следующего содержания: «Происхождение общества. Первобытное общество. Развитие общественной организации. Государство и для чего оно нужно. Порядок. Свобода. Справедливость. Формы государственного устройства. Монархия абсолютная и конституционная. Труд – основа общего благосостояния. Полезность и богатство. Производство, обмен и капитал. Как распределяется богатство. Преследование собственного интереса. Собственность и ее необходимость. Освобождение крестьян с землей. Рента, прибыль, заработная плата. От чего зависит плата и ее виды. Бережливость».

Чтение по этой программе, безусловно негодной для народной школы, дает полную возможность лектору ознакомить постепенно слушателей и с теориями Карла Маркса, Энгельса и т. п., а присутствующее по назначению епархиального начальства лицо едва ли будет в состоянии уловить в чтении начатки социал-демократической пропаганды».

Должно быть, г. министр сильно боится «теорий Маркса и Энгельса», если замечает «начатки» их даже в такой программе, в которой не заметно и следа их. Что нашел в ней министр «негодного»? Вероятно, вопрос о формах государственного устройства и конституции.

Да возьмите, г. министр, любой учебник географии и вы найдете там эти вопросы! Неужели взрослым рабочим нельзя знать того, чему учат ребят?

Но г. министр не надеется на лиц епархиального ведомства: «пожалуй, не поймут, о чем говорят».

Кончается письмо перечислением «неблагонадежных» учителей в церковноприходской воскресной школе при московской фабрике Товарищества прохоровской мануфактуры, воскресной школы в г. Ельце и предполагаемой школы в г. Тифлисе. Г-н Дурново советует г. Победоносцеву заняться «тщательной проверкой лиц, допускаемых к занятиям в школах». Теперь, когда читаешь список учителей, волосы дыбом встают: все бывший студент, да бывший студент, да еще бывшая курсистка. Г-н министр желал бы, чтобы преподавателями были бывшие унтеры.

С особенным ужасом говорит г. министр, что школа в г. Ельце «помещается за рекой Сосной, где живет преимущественно простой» (о, ужас!) «и мастеровой народ и где находится железнодорожная мастерская».

Подальше, подальше надо держать школы от «простого и мастерового люда».

Рабочие! Вы видите, как смертельно боятся наши министры соединения знания с рабочим людом! Покажите же всем, что никакая сила не сможет отнять у рабочих сознания! Без знания рабочие – беззащитны, со знанием они – сила!

Проект и объяснение программы социал-демократической партии[31 - «Проект и объяснение программы социал-демократической партии» написаны Лениным в Петербурге в тюрьме: «Проект программы» – в декабре, позднее 9 (21), 1895 года, «Объяснение программы» – в июне – июле 1896 года. По воспоминаниям Н. К. Крупской и А. И. Ульяновой-Елизаровой, текст был написан молоком между строк какой-то книги. Этот подлинный текст Владимира Ильича, видимо, сначала проявлялся, а затем переписывался.В Архиве Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС хранятся три списка «Проекта программы». Первый список, найденный в личном архиве Ленина периода 1900–1904 годов, написан Д. И. и М. И. Ульяновыми симпатическими чернилами между строк статьи С. Чугунова «Шейное ребро у человека с точки зрения теории эволюции» в журнале «Научное Обозрение» № 5 за 1900 год. Этот список не имеет заголовка. Страницы списка пронумерованы карандашом ленинским почерком и вложены в конверт, на котором рукой Ленина написано: «Старый (1895) проект программы».Второй список, также найденный в личном архиве Ленина периода 1900–1904 годов, напечатан на машинке на тонкой папиросной бумаге и имеет заголовок: «Старый (1895) проект программы социал-демократической партии».Третий список, найденный в женевском архиве РСДРП, представляет собой 39 листов гектографированного текста. Этот список, в отличие от первых двух, содержит не только «Проект программы», но и «Объяснение программы», составляющие вместе одно цельное произведение.]

Написано в тюрьме: «Проект программы» – в декабре, позднее 9 (21), 1895 г.; «Объяснение программы»– в июне – июле 1896 г.

Впервые напечатано в 1924 г. в журнале «Пролетарская Революция» № 3

«Проект программы» печатается по рукописи, написанной симпатическими чернилами между строк в журнале «Научное Обозрение»[32 - «Научное Обозрение» — журнал; выходил в Петербурге с 1894 по 1903 год сначала еженедельно, затем ежемесячно. Журнал не имел определенного направления, но «из моды», по выражению Ленина, предоставлял свои страницы марксистам. В «Научном Обозрении» были опубликованы некоторые письма и статьи К. Маркса и Ф. Энгельса и три статьи В. И. Ленина: «Заметка к вопросу о теории рынков», «Еще к вопросу о теории реализации», «Некритическая критика» (см. Сочинения, 4 изд., том 4, стр. 41–50, 59–77; том 3, стр. 537–559).]№ 5 за 1900 г. и сверенной с гектографированным текстом. «Объяснение программы»– по гектографированному тексту

Проект программы

А. 1. Все быстрей и быстрей развиваются в России крупные фабрики и заводы, разоряя мелких кустарей и крестьян, превращая их в неимущих рабочих, сгоняя все больше и больше народа в города, фабричные и промышленные села и местечки.

2. Этот рост капитализма означает громадный рост богатства и роскоши среди кучки фабрикантов, купцов и землевладельцев и еще более быстрый рост нищеты и угнетения рабочих. Вводимые крупными фабриками улучшения в производстве и машины, способствуя повышению производительности общественного труда, служат к усилению власти капиталистов над рабочими, к увеличению безработицы, а вместе с ней и к беззащитности рабочих.