– Двести наберется.
– Это все?
– Нет, еще в усадьбе. Ну,там больше баб.
– У вас большое хозяйство! – сказал я Можиевскому вечером, когда мы остались одни.
– Я думаю его расширить! К сожалению, все труднее и труднее добывать людей. Километрах в двухстах мы уже всех подобрали.
– И в Польше тоже?
– Да, но там очень мало кто остался. Больше – в Белоруссии. Здесь в лесах много глухих сел.
– А вы не пытались поискать среди них людей с техническим образованием или, по крайней мере, знающих технику? Ведь в селах должны были быть механизаторы.
– Вы представляете как мы их брали? Вы думаете, что они согласятся нам помочь? Лопатой копать – можно заставить, сено косить, пахать. Но попробуй заставить его показать свои знания и умение. Да он в жизни не признается!
– Но полевые работы не легче. Я думаю, что если бы по-хорошему, то многие согласятся работать по специальности.
– Полевые работы… Знаете, как их заставили работать? Не вышел один раз – порка, второй раз не вышел – повесят на площади. Вот и все методы убеждения. Хочешь не хочешь, а на работу пойдешь. После этого как с ними «по-хорошему»? Какая тут может быть ласка? Да если бы они могли, то всех нас живьем бы зажарили. Впрочем, это даже к лучшему.
– Почему? – не понял я его.
– Не понимаете? Если бы не эта ненависть, то мне бы не удавалось поддерживать среди моей шпаны дисциплину. А так, что бы ни происходило здесь, а караульные трезвы как стеклышко и ночью никто не заснет. Понимают, мерзавцы, чем это грозит. Вы смотрели грузовики? – резко переменил он тему беседы.
В усадьбе стояло около десятка грузовиков. Как я и предполагал, аккумуляторы их давно рассыпались. Можно было найти более-менее пригодные пластины и и собрать хотя бы один. Я объяснил Можиевскому ситуацию.
– Мне нужны помощники, которые хотя бы немного смыслили в технике.
– Где же я их возьму среди этих воров?
– Все же надо попробовать найти среди наших крепостных или как вы их называете?
Он внезапно расхохотался:
– Колхозниками! Колхозниками! У них даже председатель свой есть!
– Так вот, не может быть, чтобы среди двухсот взрослых мужчин не нашлось ни одного механизатора.
– Кто говорит, что нет? Есть, конечно! Но попробуй его выявить!
– Надо попробовать!
– Ну и попробуйте. Я скажу двоим своим ребятам, пусть поищут.
– Мне хотелось бы самому поговорить.
Он подозрительно взглянул на меня.
– Вместе, конечно, с двумя, а то и с тремя ребятами, – быстро добавил я, – иначе меня могут там просто придушить!
– Вряд ли посмеют, – успокоил он, – но чем черт не шутит! Ладно, я дам команду.
Меня всерьез начинало беспокоить то, что, находясь третью неделю в банде, я не продвинулся ни на йоту к намеченной цели. Где-то в подсознании Можиевского еще гнездилось недоверие, и меня не оставляли одного. Надо было как-то выходить из положения. Скоро пойдут дожди и дороги придут в полную непригодность. Правда, это не препятствие для танков и бронетранспортеров, но все-таки…
Можиевский открыл сейф и вытащил переданный мною при первой встрече перстень с бриллиантом. Он покрутил его и подошел ко мне.
– Красивая вещь! Как ты думаешь, – он снова перешел на «ты», – будет ли это когда-нибудь что-то стоить?
– Скорее всего да!
– Я вот тоже так думаю. Сейчас время накопить таких вещей побольше да поценней. Может быть наши дети ими смогут воспользоваться.
– Дети у вас есть?
– Были… два сына…
– Простите!
– Да что там! – он махнул рукой.
– А сейчас?
– Три девки! Есть и четвертая, да я не уверен, моя она или нет.
– Это от разных, конечно?
– А то как же! Вон, – он кивнул наверх, где были комнаты второго этажа, – живут там! Да что толку. Мне бы парня.
– А у кого-нибудь родился парень?
– В том-то и дело, что нет. А что?
Я разъяснил ему ситуацию. Он помрачнел.
– Честно говоря – не знаю.
– Так что же это? Навсегда?
– Вот оно что! А я-то думаю, что это у всех только девки родятся? Тогда выходит, что это все ни к чему…
И моя затея тоже…
– Ну, не так уж категорично. Должно пройти время.
– Время! Мне уже шестой десяток. Когда мне теперь сына ждать? Что я смогу лет через десять – если жив, конечно, буду?
– Останутся дочери.