Не получалось!
Мужчина громко ругался и даже грозил Вовке кулаком.
Вовка Морковкин еще раз хихикнул и почему-то зевнул – стало неинтересно. Мальчик вздохнул и тихо подался в родной двор.
Лето же!
Да, конечно – все закадычные дружки разъехались, но в целом десятилетнему мальчишке не так уж и скучно. Каникулы ведь!
И главное – до противного первого сентября оставались еще целых два летних месяца!
«Подвиг Вовки Морковкина: "Seit bereit! Immer bereit!»
Счастливый 1980 год. 19 мая. Радостный Вовка Морковкин шел по улице Карла Маркса в городе Кургане со стороны школы № 48 по направлению к Универсаму № 1.
Белая отутюженная рубашка с шевроном на левом рукаве в виде любимого значка всех пионеров «Костер Орленка», а также развивающийся свежеотутюженный мамой красный галстук наполняли душу Вовки трепетным счастьем Мировой победы пролетариата!
День пионерии! Яркий солнечный, по-летнему теплый денек! Учиться не надо! Скоро каникулы! А самое главное! Скоро собираться в пионерский лагерь имени Героя Советского Союза Маресьего! Маме уже на арматурном заводе бесплатную путевку дали в профкоме!
Счастье! Вот оно! Такое осязаемое. Впереди только оно – счастье загорелого мальчишки.
Новые друзья, лагерная столовая с вкуснейшими котлетами и компотом, побудки и отбой под пионерский горн, речевки, Зарница и спортивные мероприятия, веселые посиделки и огромные качели! Еще много всего! День Нептуна! А чего стоит любимая всем лагерем дворняга по кличке Барбосина, приходящая к пионерам помахать лохматым хвостом и в состоянии полного собачьего счастья похрустеть юбилейным печеньем. А купание в запруде речки Утяк! Оно просто бесценно!
Каникулы!!! Они совсем скоро наступят и…
Полосатые окуньки метнутся на глубину от ног Вовки, и он с дружками из своего отряда с головой нырнет в прозрачную, янтарную, пронзенную на отмели ласковым солнцем воду рядом с развалинами старинной водяной мельницы.
Вовка размечтался. Золотое лето, такое вихрастое и веснушчатое ждало его. Неотвратимо…
– Слышь, пионер! Иди сюда!
Требовательный грубый окрик хулигана мгновенно вернул Вовку на грешную землю. Двое небритых и каких-то мерзких, по мнению Вовки Морковкина, забулдыг стояли в подворотне в непосредственной близости от винного магазина и явно промышляли. Один из них схватил замечтавшегося пионера, как котенка за шкирку и угрожающе выдохнул ему в лицо отвратительным перегаром:
– Деньги гони!
От внезапной перемены обстановки Вовка потерял дар речи.
– Чего припух? Гони рубль! Или тебе нож показать?
– Нету у меня денег! – громко крикнул Вовка и попытался вырваться. – Алексей Петрович Маресьев во время войны четыре фашистских самолета сбил, а потом ему ноги ампутировали, а вы вино пьете!
Пьяницы опешили. Один даже ослабил хватку, но Вовке пока не удалось вырваться из грязных рук взрослого мужчины.
– Деньги давай! Нам на пузырь не хватает!
– Не дам я вам денег! – крикнул Вовка. – Даже если бы и были!
– У! Скотина! – мужик грубо толкнул мальчишку в шею и Вовка в своей белой рубашке проехал по грязному асфальту, сдирая в кровь локоть и ударившись плечом.
Вовка вскочил на ноги и, развернувшись, с ненавистью посмотрел на «фашистов»:
– Бейте, бейте! Всех не перебьете! – совершенно серьезно крикнул Вовка и почему-то добавил девиз пионеров Германской Демократической Республики. – Seit bereit! Immer bereit!
– Да вали ты уже отсюдова, ленинец хренов! Задрал совсем!
Вовка отбежал на безопасное расстояние, гордо поднял подбородок и грозно помахал кулаком противным пьяницам.
Подвиг. Он простой и всегда страшный, но на него надобно решиться, друзья.
Вовка решился дать отпор пьяным хулиганам и победил в неравной схватке. Он шел домой немного ободранный, немного раненный и даже чуть не всхлипнул от обиды, но сдержался и прошептал:
– Алексей Петрович Маресьев похвалил бы наверное…
А тем временем проходящая мимо подворотни сердобольная старушка спросила Вовкиных врагов:
– Сколько вам, робяты, до «красненькой» не хватает?
– 20 копеек, бабуля…
«Юрик и бубенцы»
Эту потешную историю рассказал мне мой друг Юра, а случилось она в те далекие, совершенно дикие годы, когда, вы не поверите, не было сотовых телефонов.
Этих самых «мобильников» не было, не потому, что они закончились в магазине или на складе, а потому, что их в природе не существовало совсем, и никто о них никогда не слыхивал. Интернета, кстати, тоже не существовало!
Так вот, мой друг детства Юрка приехал из рябсковской квартиры в наш дом на улице Максима Горького по причине простой и человеческой: он прибыл к своему родному брату помыться – в поселке Рябково в те годы горячей воды отродясь не было.
Ключи от квартиры старшего брата Валеры у Юры были, поэтому он спокойно зашел в однокомнатную квартиру на третьем этаже четвертого подъезда и, набрав воды в ванну, медленно погрузился в нее, постанывая и похрюкивая от удовольствия.
Подобно римскому патрицию в термах он закрыл глаза, и даже чуть не задремал в совершенной ласковой истоме, но в тот день нирвана продолжалась недолго – в дверь настойчиво позвонили.
– Ну, ёкэлэмэнэ! – раздраженно заворчал Юра и вылез из пенного рая.
– Кто там? – спросил через закрытую дверь голый, мокрый, с ползущими по телу вниз облачками пены потревоженный «римлянин».
– Юра! Юра! – заголосил сосед по лестничной клетке дядя Митя, ветеран и орденоносец Великой Отечественной Войны, запомнившийся нам, пацанам, тем, что бегал за нашей ватагой с пассатижами в правой руке и кричал: «А, ну, давай сюда письку!», а мы понимали что, он шутит, но все равно с визгом прыскали в разные стороны, как мальки от окуня. – Там тебя Валера к телефону зовет.
Юра крикнул в ответ:
– Иду, дядя Митя!
Затем он всплеснул руками и выпалил:
– Ну, надо же а! Не раньше, не позже!
Надевать рубашку на мокрое тело совсем не хотелось, но и голым к соседям не пойдешь же, при этом решение принимать необходимо немедленно – брат ждал «на проводе» и перед дядей Митей неудобно, если долго шарахаться.
Выход из ситуации нашелся молниеносно. На крючке в ванной висел замечательный атласный халатик Татьяны – жены брата. Конечно, он больше смахивал на эротический пеньюар розового цвета, при этом всего лишь чуть-чуть прикрывал Юркину заднюю часть, да и спереди халат был явно коротковат.