В погоне за кардиналом. Горькое молоко – 6

– Подкалываешь? – спросил он.

– Что ты Вовик, – впервые она назвала его так, – ведь не каждый умеет обрюхатить сразу трёх женщин, которые почти одновременно принесут на свет трёх кудряшек с серо – голубыми глазами. Я чуть со стула не упала, когда фотографию увидала сегодня. У нашей крошки Лары с каждым днём всё больше и больше вырисовывается лицо твоего Кирилла. А дочка Лары Давидовны с ним совсем одно лицо. Не думаешь в Германию съездить проведывать свою дочку Берту?

– В ближайшее время нет, – нахмурившись, ответил Колчак, – иди домой, пока нас с тобой не засекли. А я пойду на озеро искупаюсь. На озере он застал Жигу, тот купал лошадь.

– Хорошо, что я тебя встретил, – сказал Жига, – а то я хотел к тебе сейчас ехать. Видал Волкова Колю, он с Кир Кирычем ко мне приходили домой. Просил передать, что в среду придёт поговорить к тебе в порт. Я его звал с собой в деревню, но он Хлястика боится. Говорит к Ворам без приглашения не принято ходить, и хочет вначале переговорить с тобой, чтобы ты свёл его с Хлястиком. Я ему твержу, что к Хлястику можно идти без всякого протокола, – не в приёмную ЦК идёшь. Жора свой человек! А он мне про порядки бубнит. Неужели он Жору не помнит?

– Помнит он всё, только от Жоры он далёк был тогда. Это Юра Лоб пацаном крутился около Хлястика и Захара. А Коля из дому никогда не выходил, сидел всегда около окна. Жора мне рассказывал, что он даже в школу не ходил, а попал случайно на нары вместе со Лбом, да так, что влетел, на всю жизнь. Лоб видимо по хитрее был, а этот раскрутился, как чижик.

– Хорошая поездка в «пионерский лагерь» – иронизировал Жига и, закончив купать лошадь, вывел её из озера.

– Врагу не пожелаешь такого пионерского лагеря, – сказал Колчак. – Понял, как этот лагерь его вежливым сделал? А мы по правде ждали, что он появится у нас в воскресение. Но Коля решил соблюсти этикет. Пускай ко мне тогда приходит, я ему всё в подробностях расскажу о его братьях. А Серёга меня поправит, если я ошибусь.

Колюка

В среду Вовка изнывал от жары. Проверив все портальные краны, он спустился к Волге и сел к привязанной к кнехту лодке крановщика Сёмина. Время подходило к полудню. Колчак сидел на корме лодки, намотав на голову майку, спустив ноги в Волгу. Набегавший бурун с реки оставлял на его волосатых ногах белую пену, а когда проходило мимо судно его приятно обдавало прохладной водичкой. Он смотрел на рыбаков удящих рыбу с дебаркадера. Колчак был не заядлый рыбак, но мог часами наблюдать, как ловят другие рыбу и раскидывать в это время в уме свои думы. На одного Витю Леонова он только никогда не смотрел, потому что у этого рыбака рот никогда не закрывался при Колчаке. Витя, так и не избавился от своего излишнего веса и считался одним из самых толстых людей в городе. В порт Витя ездил каждый день, как на службу и в этот день он появился, но не один, а с Колей Волковым. Они показались из – за навала брёвен. Витя вёл рядом с собой велосипед, а Коля шёл позади. Он был хорошо одет, в таких – же туфлях, какие себе купил Колчак, в джинсах и в сетчатой светлой рубашке. В руках у него был прозрачный пакет, где хорошо просвечивались бутылки с пивом.

Витя оставил свой велосипед на берегу и первым полез в лодку к Колчаку.

– Витя ты останься лучше на берегу? – посоветовал Колчак, – так будет безопаснее, а то не дай бог ты со своим весом лодку утопишь. Хозяин сверху увидит, скандал подымит, – показал Колчак на кран.

– А как я пиво буду пить там один? – недовольно пробурчал Витя.

Коля достал из пакета бутылку пива и дал Вите, а сам без всяких усилий и лишних движений со своими длинными ногами с тумбы шагнул в лодке.

– Пустые бутылки мне отдадите, – крикнул Витя, – они денег стоят.

Ему никто ничего не ответил, и он пошёл на дебаркадер ловить рыбу.

Коля был приветлив, и по его виду можно было определить, что он отошёл от мрачных мыслей и смерть братьев перенёс по – мужски. Протянув руку Колчаку, он присел рядом с ним в лодке, откупоривая две бутылки пива, одну из которых протянул Колчаку.

– Держи, только из холодильника в вашей столовой брал, – сказал он Колчаку.

Колчак глотнул из горла холодного пива, и переспросил:

– В нашей столовой покупал пиво? – переспросил Колчак.

– Прямо за брёвнами, – ответил Коля.

– Там Зина работает шеф – поваром и заведующей столовой в одном лице, возможно, она тебе и продала пиво. Зина была сожительницей Луки, а жили они недалеко отсюда, в посёлке.

– Я знаю, и уже успел познакомиться с ней, – ответил он, – Витя меня по пути снабдил всей информацией, а пиво я не покупал. Она узнала, что я к тебе пошёл, дала мне бесплатно четыре бутылки. Уважают тебя здесь.

– Я не редко Зине помогаю. У неё грузчика нет, вот приходиться иногда машины разгружать. Для меня это не работа, а тренировка. На основной работе я не перегружаюсь в навигацию. Сам видишь, ноги в Волгу свесил и загораю, – показал Колчак по щиколотки, опущенные в реку ноги.

– Так работать можно, а на моей работе не посидишь, как бобик бегаешь перекурить некогда, – посетовал Коля.

– Так у тебя и заработки там не такие, как у нас. Есть за что вкалывать. А ты я слышал, надумал, здесь остаться, – дом себе ищешь?

– Тебе уже известно?

– Жига вчера сказал, да к тому – же помощница у тебя не совсем правильная. Кир Кирыч вытряхнет с тебя все бабки и дома не будет и на обратный проезд ничего не останется. Их всех не напоишь. Она Жиге помогла всё из квартиры продать, что ему оставил отец после смерти. А голубей породистых сорок штук вместо того, чтобы другим голубятникам отдать, сожрали всех за неделю. Если бы не Серый и квартиру бы его пропили.

– Я с ними не пью, – сказал Коля, – не был раньше приучен. А по приезду поставил им пять литров водки, заквасил с мужиками немножко. Я живу сейчас не у сестры, а отца Григория в молельном доме, но похоже, что поп этот из блатных. По фене молотит, как заправский урка.

…Колчак ухмыльнулся и, вытащив ноги из воды, сказал:

– Отец Григорий настоящий поп и на зоне он не был. А по фене ботать научился от наших дворовых мужиков. Больше тебе скажу, – он самый порядочный там пацан! И если бы не он, все бы пьющие мужики давно погибли. Он там, что – то на вроде артели создал, и живут одним колхозом. Пьют и питаются вместе.

Колчак задумался и, посмотрев в глаза Коле, спросил:

– А ты, почему не у сестры живёшь, а в молельном доме?

– Сестра сама на двенадцати метрах тесниться с двумя детьми. И Кирка помогает мне из человеческих побуждений, а не из – за корысти. Мы же с ней раньше жили в соседях, только она кнопка тогда была. А дом надо покупать пока деньги есть, сестру перетащить из этой конуры и самому надо где – то жить.

– Зря ты это затеял, – посоветовал Колчак, – ты ещё не старый, поработал бы на севере пару лет. Немного забылся, а потом бы планы строил на оседлую жизнь. А Кактуса тебе всё равно не достать, ты же никого здесь практически не знаешь. За все года, что ты отсутствовал, много перемен произошло. Меня в городе четыре года не было, и то я изменения в первый день свободы ощутимые почувствовал.

– Вот поэтому я хотел, чтобы ты меня свёл с Жорой Хлястиком. Потолковать мне с ним нужно о многом, чтобы не испытать судьбу братьев.

– Это не вопрос, – сказал Колчак, – но Жора тебе, то же самое скажет. Так, что начинай прислушиваться с меня.

– Разве я против умных наставлений, – чуть ли не промычал Коля. – Я действительно никого не знаю, потому что сидел на Севере, но твоего дядьку Захара хорошо помню, и Хлястика знал, но как футболиста, а он за это время уже успел короноваться.

– Короновали его не так давно, – допив пиво, сказал Колчак, – но дело не в этом. С Хлястиком я тебя сведу, только ты не должен сильно загружать его своими проблемами. Он не совсем здоров и мы бережём его. Ему лишние встряски не желательны. А Кактуса найдут без тебя. Ты много не знаешь, он работал в доходном бизнесе, около которого крутились одни Литеры. Я думаю, они и помогли ему побег совершить. Возможно и даже для того, чтобы грохнуть его, как бы он лишнего чего не сболтнул на суде, а может, и нет. Но тебе в любом случае нельзя впрягаться в это дело, «Опасно для жизни!»

– Я догоняю, что мне не под силу будет это дело взять одному, но Хлястик не откажется мне помочь. Думаю, рекомендует своих корешей. У меня отпуск большой, управлюсь. А не управлюсь, останусь здесь.

– Ты ещё, как я вижу сам, не определился в своих прожектах, но как я понимаю, ты хочешь при помощи Жоры сойтись с бандитами. Не советую! Ты мужик здоровый, будешь пушечным мясом у них. И я тебе по секрету скажу Жора практически не при делах, хоть у него и обширные связи с криминалом имеются. Он в городе, как свадебный генерал, для порядку. К общаку он никого отношения не имеет, здесь есть у нас один положенец Зозуля, вот он крутится с пацанвой. Но это до того не серьёзно, – сплошной детский сад. Если ты хочешь поучаствовать в той самодеятельности, то сразу разочаруешься. Там мальчики работают, которым по шестнадцать семнадцать лет. А на тот берег к серьёзным чехам, тебя в первое время не подпустят, пока не наведут справки о тебе по твоим местам «Арестантской Славы». Но это всё равно перспектива быть пушечным мясом, невзирая, что ты с особого режима пришёл. Лука тоже с крытой тюрьмы освободился, но это никто во внимание не принимает сейчас. Главное правильно сориентироваться и не мочить капканов. Не повторяй ошибок братьев. Я Луке сколько раз говорил, не лезь никуда, живи спокойно. Тем более бабу себе хорошую нашёл, но он слушать ничего не хотел. Полез к одному нехорошему фрайеру, хотел себе материальное положение поправить и кассу общака пополнить. Хотя его никто об этом не просил, ну и схлопотал пулю в двухстах метрах отсюда.

…Коля внимательно не перебивая слушал Вовку, и утвердительно мотал головой, давая понять, что полностью согласен, со словами молодого, но умудрённого жизнью парня.

– Хочешь остаться в городе? – спросил его Колчак, – могу дать дельный совет. Оставайся, но не повторяй ошибок братьёв! Найди себе женщину и забудь про всё плохое, а применение своей силы можно найти не в выбивании долгов, а вот даже у нас в порту лес можно катать, – показал ему Колчак на гору леса. Здесь не плохо грузчики получают.

– Понимаешь, Колчак раздирает меня от жажды мести. За Луку самого младшего брата хочу лично кишки вырвать у этого Кактуса, – Коля ударил себя от злости по коленке кулаком. – Но, наверное, тебя послушаю. Мужики меня оповестили о твоём мозговом центре и предупредили, чтобы я прислушался к тебе. Но с Хлястиком всё равно мне надо встретиться.

– Да без проблем и в любое время, – сказал Колчак, – мы, кстати, думали, что ты у нас в воскресение появишься, и ждали тебя.

– Даже так? – забегали у Коли оживлённо глаза, – тогда я в пятницу приеду.

– Если в пятницу приедешь, то нас с Серым не застанешь, мы махнем на Высокую гору в колонию несовершеннолетних. Он хочет там макли – пакли навести по сбыту стульев, – фотографии повезёт пока. Если им понравятся стулья, заказ будет выполнять. Он уже там с кем – то вчера созвонился. А я так хочу с ним для прогулки съездить, да заехать там искупаться в святых источниках. Слухи о них удивительные ходят. Говорят даже из – за бугра туда приезжают паломники полными автобусами.

– Может, и меня с собой возьмёте? – вызвался Коля, – интересно посмотреть те места, я ведь там раскрутился. И за одно по дороге потарахчу с Серым о Юрке. Они ведь, как я слышал, кенты были.

– Если Лоб в бане у него умер, значит, не чужие были, – сказал Колчак, – да и Жору Лоб приехал встречать, когда он освобождался. Сам – то я его не знал до этого, а с Лукой пришлось покрутиться немного во дворе, и на лесной зоне я с ним чуточку был. А Серый с Лукой на городской командировке вместе чалились.

– Я смотрю, здесь все успели пересидеть, – почти завывая, произнёс Волков.

– Мужики говорят, урожай пошёл с тех пор, как жизнь изменилась. Я – то изменения в жизни не ощущаю, хоть и родился при СССР, но какая жизнь при коммунистах была, знаю только по разговорам. Мне двадцать пять лет всего, – сказал Колчак.