Воры в законе 1

– Эта квартира не моя, а родного брата. Он капитан БМРТ. В море на один день не уходит. Бывает и на год задерживается в рейсе, а у меня свой дом стоит на Рижском взморье. Его я курортникам сдаю. Сами понимаете, киномеханику тяжело жить на девяносто рублей. А по криминалу не хочу больше идти. Надоело портянки с сапогами носить. Да и брата не хочу подводить, – его из-за меня запросто иностранной визы могут лишить.

– Мы тоже вроде в тюрьму не торопимся, – сказал Глеб, – но Петру надо помочь! В первую очередь нам нужно найти фельдшера и двоих христославов.

Финн достал из холодильника Рижского пива в витых бутылках и, поставив их на стол, спросил:

– У тебя очень приятный голос, – наверное, шансон поёшь хорошо? – заметил Финн, Глебу и, подойдя к плите, спросил: – Может, пообедаете с дороги?

– Пою я только «Таганку» и «Пропажу», – а насчёт обеда, не суетись? – мы недавно перекусили в кафе аэропорта, – отказался Глеб, – а вот пиво – это кстати!

Хозяин сорвал открывалкой пробки с бутылок и внимательно посмотрел на Глеба:

– Христославы, если я не ошибаюсь, – это, те, что в праздничные дни хаты чистят у доверчивых людей? И которые, Петра обули?

– Совершенно в дырочку, – бросил ему Глеб, а ты сам, почему не пьёшь пиво?

– Вы на меня внимания не обращайте? – подошёл к окну Финн, – я алкоголь употребляю только в вечернее время, – привычка уже выработалась. Да и род моей деятельности не позволяет часто прикладываться к рюмке. Я больше чифирь употребляю. А насчёт христославов я вам скажу одно: «трудно будет их найти в большом городе, но будем стараться, совместно, что – то сделать». Зато фельдшера я срисовал быстро, – в морском порту грузчиком работает. Скажу вам сразу, тип скользкий, – а вот на мокрое дело вряд – ли он пойдёт? Кишка у него тонка для таких дел. – Типичный барыга, и пижон.

– А мы знаем, что он не причастен к убийству генерала, – приложился к бутылке Феликс. – Я с ним чалился на одной зоне, и он нам может помочь в некоторых делах. Думаем убийцу искать среди фронтовых друзей генерала. А фельдшер не просто так пошёл работать грузчиком, а чтобы ближе быть к кормушке морячков – иностранцев. Я знаю его натуру и интересы.

– Вот это, скорее всего, будет. На него это похоже, – согласился с Феликсом Финн. – Он даже на работе галстук бабочку носит. Барыга косящий под аристократа.

– А кто под тобой сейчас живёт? – пальцем в пол показал Глеб. – В квартире генерала сейчас живёт его дочь с сыном. Женщина интересная, я бы даже сказал, – фиалка! Очень красивая, культурная и общительная женщина. Работает начальником смены на фармацевтической фабрике. Я к ней спускался в квартиру несколько раз, – замок починить, краник в ванной подкрутить. На тему Петра её вывел, и она мне сказала, что фронтовые товарищи отца часто навещали его. Все они положительные люди и живут в разных городах Советского Союза, кроме его личного водителя Яниса Айпине, который проживает в курортном городе Юрмала и работает шофёром на заводе спортивных лодок. Он чаще всего бывал у генерала. Мне пришлось сгонять к этому водителю и посмотреть, как он живёт. Оказывается, на вид я его раньше знал. Не раз в подъезде сталкивался с ним нос к носу. У него свой личный автомобиль «Победа», а летом крышу в доме перекрыл черепицей. Сейчас забор из красного кирпича устанавливает. Живёт с женой и двумя дочками. Я близко к нему не подходил, чтобы не спугнуть невзначай. Он же меня несколько раз видел в подъезде, – изучил, как географическую карту. Думаю, вы по правильному следу идёте, – именно фронтовиков надо прокачивать.

Финн открыл ещё две бутылки пива и поставил перед гостями:

– По моим возможно не совсем объективным наблюдениям, у этого Яниса вылитая лисья внешность и я бы сказал не мужской голос. Перед дочкой генерала такие витки нарезает, как кобель перед ливерной колбасой. Какой – то он не естественный, хоть и фронтовик. Неспроста он вьётся около этой квартиры. Похоже, ещё что – то ценное надыбал. Хотя дочка за него говорит, что Янис самоё активное участие принимал в похоронах родителей, и сейчас не забывает её с сыном. Часто привозит дефицитные продукты в дом.

– Вот это ты молодец! – похвалил Финна Глеб, – хорошо сработал! Мы теперь знаем, от чего плясать будем.

Версия Финна

Финн похвалу принял без всяких эмоций и сев на стул перед Глебом, сказал:

– Но у меня есть ещё одна думка, она хоть и дикая, но отвергать её нельзя. Всё надо тщательно проверить.

– Выкладывай свою думку? – буравил его своими глазами Глеб, – нам сейчас любая зацепка сгодится.

– Подозрительно и беспечно ведёт себя её сын, – внук генерала.

– Чем это выражено? – спросил Глеб.

– Тёмными делами занимается и живёт не по средствам. Студент он и шахматист, и я не ошибусь, что скажу, если через несколько лет он точно будет или учёным, или писателем? Если, конечно, в тюрьму не угодит, – оговорился Финн. – Учёба его связана с литературной наукой. Я решил понаблюдать за ним. Смотрю, повадился парень на чердак похаживать утром и вечером. Проследил, как – то и наткнулся на самый настоящий «курок», где он прячет доллары и разную заграничную утварь. Зажигалки, булавки для галстуков, жвачки и тому подобное.

– В этом ничего подозрительного нет, – сказал Глеб, – парень молодой, – решил заняться фарцовкой, чтобы мать не тревожить лишний раз.

– Да, но там был ещё кортик морской и голова Пифагора, а она, как я слышал, в розыске числится в связи со смертью генерала.

– Что – же ты молчал? – взвился Глеб, – с этого и надо было начинать. Я знаю про эту чернильницу. Мы сейчас можем попасть на чердак? – с надеждой посмотрел он на хозяина квартиры.

Нильс в это время потягивал уже третью бутылку пива и с любопытством слушал диалог между двумя собеседниками.

– Да, конечно, – виновато ответил Финн, – у каждого в подъезде есть ключи от чердака, так как там жильцы сушат стираное бельё.

Он взял из чашки в серванте ключ с бородкой, и они поднялись на чердак. Финн вставил ключ в замок, – открыл дверь, и они вошли в большое светлое помещение, которое и чердаком назвать язык не поворачивался.

– Да на таком чердаке я бы согласился жить, – прошептал Феликс восхищённо, – а эти латыши совсем зажрались шпротами балтийскими.

– А ты сам разве не латыш? – подковырнул его Глеб.

– Немец я латышского происхождения только по паспорту и шпроты не ем. Люблю натуральную свежую рыбу. И мне по душе ещё каша и хороший шмат мяса. Глеб ничего ему не ответил, только улыбнулся, вспомнив, как Феликс носил в школу кашу в стеклянной баночке. Финн подвёл их к дымоходу, выложенному из красного кирпича и, вытащив из него четыре кирпича, достал оттуда фанерный чемоданчик, в которые как он помнил в магазинах комплектовали инструментальные наборы «Юный техник». Он открыл чемоданчик, где помимо валюты был целый набор контрабандного мелкого товара. На дне лежал кортик, но головы Пифагора там не было.

– Надеюсь, ты ничего отсюда не брал? – спросил Глеб подозрительно у Финна.

– Ты, что Таган, я же не пацан безусый, – обиделся Финн. – Зачем мне это? – но две недели назад голова Пифагора была здесь. Я точно в руке держал костяную чернильницу с чёрными дьявольскими глазами и открывал черепушку этого философа. Она была набита кремешками для зажигалок. Если бы захотел весь «курок» бы забрал, но я хочу помочь Петру.

– Не переживай ты так? – успокоил его Таган, – сейчас некогда здесь базары разводить, но этот «уголок», – кивнул он на чемоданчик, – назад пихать на старое место без головы Пифагора смысла нет.

– Понял, – отчеканил, словно суворовец Финн и закрыл чемоданчик на защёлки. – Куда его домой взять или здесь перепрятать?

– Зачем перепрятывать? – возьми его пока домой, если у нас ничего не срастётся, я кортик заберу. А остальное добро ты оставишь у себя. Сбыт этого товара я думаю, для тебя не будет проблематичным?

– Эти иностранные безделушки спросом пользуются не только у молодёжи, но и у взрослых стиляг, – обрадовался такому предложению Финн.

– Сколько здесь долларов? – спросил Феликс у Финна. – Последний раз было сто двадцать, – сейчас не знаю. Можно пересчитать, если хотите? – Не надо, – остановил его Глеб.

После чего они вернулись назад в богато обставленную квартиру, где киномеханик спрятал чемоданчик в тумбочку, стоявшую под телевизором, и произнёс:

– Вот теперь моя совесть чиста и перед Петром и вами, – облегчённо выдохнув из груди воздух, произнёс он. Таган кинул на Финна напористый стальной взгляд. От чего тот немного смутился, но глаза не опустил, что про себя отметил Глеб. Его лицо вновь обрело добродушие, и он поинтересовался у Финна:

Финн открыл ещё две бутылки пива и произнёс:– Кстати, а почему тебя Финн зовут? Неужели ты финансистом раньше работал или из Суоми родом? – Нет, конечно, – я чисто русский человек! – родился в Кронштадте. В Риге живу с сорок восьмого года, когда отцу новый сухогруз дали. Финансистом никогда не работал, учился тоже на морехода, как все мои родственники. Но по кривой пошёл и влетел за всю масть в тюрягу. Два срока на горб взял. Там я и стал Финном из-за того, что в юношеском возрасте Фиником дразнили. В Суоми и вообще за границей никогда не был, да я и не стремлюсь туда. Мне брат, всегда может привезти всё из-за бугра, что нужно. «Он весь мир объехал!» – горделиво сказал он.

– А язык латышей ты знаешь? – спросил Феликс.

– Понимаю, но калякать, на их языке можно сказать не могу. Хотя я в Риге по этой причине никогда не теряюсь. Почти все латыши отлично говорят на русском, кроме старых аборигенов. Так что жить здесь мне нравится!

– Что – то мне эта затея с внуком не по нутру, – задумавшись, сказал Глеб, – неужели внук мог хлопнуть родного деда и бабку?