Розы для магистра

– Надо взять колбасы, овощей и что-нибудь из сладкого. Маша не совсем сытая там сидит одна.

– Может ей ещё букет цветов купить? – ехидно спросил Миндаль. – Я буду её за свои деньги поить и кормить, а ты, значит, будешь её протягивать, как Лизку и Азу.

– Слушай Сеня, эта Маша, которую ты сейчас увидишь, ничего общего ни с Лизкой, ни с Азой не имеет. Она очаровательна и к такой женщине не грех бы было подступиться. Могу тебе точно сказать, что такие, как она у нас по улицам города не ходят. Я никогда не позволю себе вольность на правах хозяина и не посмею в данной ситуации воспользоваться её тупиковым жизненным положением. Надо уметь ждать. Благодарность придёт, пускай позже, но она всё равно придёт. А про цветы ты правильно сказал. Купи и их, только обязательно красные розы. Насчёт денег не переживай, у меня, их достаточно сегодня.

Сеня купил букет роз у бабок, торговавших возле магазина, и всё то, что могло помочь непринуждённой беседе в обществе прекрасной незнакомки. Себе он взял водку, а Толику вина и пива. Маша открыла им дверь, находясь в заспанном состоянии:

– Ты не один? – спросила она, смотря на незнакомого молодого человека, а не на Толика, который стоял перед ней со спрятанным букетом роз за спиной.

– Нет, конечно, я с розами, – протянул он ей цветы, – и с хозяином этой квартиры.

– Это Сеня Миндаль, – представил он своего друга. Но Маше было не до Сени, она восторженно приняла цветы и нежно, будто оберегая их от чего-то, прижала к своей груди.

«Ей не только вишня к лицу, но эти розы тоже, – подумал Толик и опять пожалел, что не может написать картину с неё Госпожа роза».

– Придёт время, я возвращу тебе обязательно эти розы, – произнесла она бархатным, как лепестки роз голосом. – У меня жизненное правило такое есть: кто дарит тебе красивые цветы от всей души, тот достоен не менее красивого букета! Затем она своё внимание переключила на Сеню Миндаля:

– Извините, я отвлекалась немного? – обратилась она к Сене, – и пропустила мимо ушей ваше имя.

– Ко мне можно обращаться без выканий и разных церемоний, – смело заявил Миндаль. – И зовут меня Сеня, а обещанные цветы вы и мне тогда должны будете подарить. Потому, что выбирал их я, а Магистр, всего лишь оплачивал.

– Хорошо я приму это к сведению, – улыбнулась она.

Миндаль ни на минуту не отводил от неё глаз. Видно было, что он безумно был поражён её красотой и молотил своим непослушным языком какую-то несуразицу. Маша совершенно не слушала его, а мысленно ласкала взглядом Толика, – молодого парня, который выискал её одну из толпы пассажиров и смог неплохо отвлечь от тягостных раздумий, не применяя к ней излишних домогательств.

«Жалко, что он молод, – думала она, – хотя по разговору видно, что он умён и эрудирован. И как мужчина, он не хуже её мужа – садиста, который сам, гуляя налево и направо, ежедневно насаждал её своими ревностными скандалами. А то, что Толик невысокого роста, это мелочи жизни. Этих параметров придерживаются только бабы дуры, у которых совершенно отсутствуют правильные понятия о счастье. Им подавай высоких мужчин, а то, что у этого великана тупая голова и бездушное тело эта важная деталь их не интересует. Потом в процессе их совместной жизни, даже самая умная красавица снизойдёт до такой тупости своего распрекрасного мужа, что штукатурка будет сыпаться в доме. Разве мало было великих людей с низким ростом, у которых не было отбоя от знатных графинь и баронесс. А чего, я так размечталась, – опомнилась она. – Будто у него свадьба в пятницу будет со мной, – остановила она себя, – и не такой уж он и низкорослый парень. Нормальный у него рост для мужчины и дай ему бог счастья! А я, наверное, завтра поеду в Ветлугу, выпишусь и завербуюсь на Сахалин на рыбные разработки».

***

Они все трое сидели на матрасе, и пили спиртные напитки, закусывая свежими огурцами с помидорами и чайной колбасой. К коробке конфет притрагиваться она не решалась, так, как не слышала, что куплены конфеты для неё и тем более лежали они не на матрасе, а на подоконнике.

– Маша, проснись? – услышала она голос Толика. – Ты хоть поняла, о чём я тебе сказал? Или тебе это не интересно?

– Прости меня? – извиняющим голосом сказала она, крутя в пальцах стакан с игристым вином. – Я немного отключилась и тебя совсем не слушала.

– Сеня, а где Кара-Кум? – спросил Толик у друга.

– На окошке лежат, – ответила она вместо Сени.

Толик быстро встал и открыл перед ней коробку конфет.

– Вино без конфет, что чай без сахара, – сказал он ей. – Теперь слушай, о чём я тебе говорил? – Завтра мы утром идём с тобой к одному хорошему человеку жизнь тебе устраивать.

– Моему родственнику, – влез в разговор Миндаль.

– Не перебивай, – сделал ему замечание Толик, – так вот этот хороший человек работает большим начальником, – продолжил Толик. – Он готов принять активное участие в обустройстве твоей дальнейшей судьбы. Если у тебя все документы в полном порядке, то временно до сентября он трудоустраивает тебя мыть посуду в лучший пионерский лагерь. А с первого сентября будешь работать экспедитором в самом крупном транспортном хозяйстве нашего города, где этот хороший человек занимает пост главного инженера.

– Это значит, что ты очень тесно будешь работать со мной, – пояснил Миндаль, – так как я там работаю начальником бюро складского хозяйства.

– Не ври, ты простой кладовщик, – пристыдил друга Толик.

– Но скоро им буду, только институт вот закончу на следующий год.

Маша, как завороженная смотрела в глаза Толику и от удивления только вымолвила:

– Замечательно!

– Я знал, что тебе по душе придётся это выгодное предложение, – сказал он. После чего нежно дотронулся до её голой коленки.

– Ты мне сказку предложил послушать или хочешь мне доказать, что чудеса на свете всё-таки бывают? – с недоверием спросила она. – Так не бывает, чтобы ты можно сказать ещё мальчик в течение часа устроил мою жизнь.

– Правду он тебе сказал, – жуя помидор, подтвердил Сеня, – разговор при мне у них состоялся с дядей Витей. А все чудеса и творят могущественные люди. Это жизненная закономерность. Хочу, казню, хочу милую. Всё очень просто прекрасная Маша.

– Странно, – отрешённо произнесла она.

– Ничего странного нет, всё реально и действительно и теперь дальнейшие действия будут зависеть только от тебя, – уверял её Толик.

– Нет, странно то, что я в один день стала вдруг Машей. А вообще-то я Мария и Машей меня никто и никогда не называл, разве, только ты сегодня.

– Как ты представилась, так я тебя и назвал.

– Нет, ты так и продолжай называть меня Машей, – мило улыбнулась она. – Мне даже это стало нравиться больше, чем Мария.

– Не жалко расставаться с Марией? – спросил Сеня.

– Ну что ж, новый город, новая жизнь, новые впечатления, – это очень прекрасно! Думаю, новое имя моё удачно вписывается во все эти новшества. Я предлагаю за это выпить! – подняла она свой стакан.

В этот вечер Миндаль, так напился, что ему пришлось уснуть на сундуке, согнувшись калачиком. А Маша и Толик, лёжа на матрасе в обнимку не решились в присутствии друга заниматься любовью. Только, когда он повернулся на другой бок, то ощутил в своём кармане ключи от машины. От чего на душе у него стало радостно.

– Маша выход найден, машина же под окном стоит, – прошептал он ей.

Они, не обуваясь, вышли на улицу и последовали в машину, которая стояла между двух вишен, словно в тоннели. Во дворе просматривалось безлюдье, и стояла гробовая тишина. Кроме писка надоедливых комаров, ничего слышно не было. Сев на заднее сиденье, Толик оголил ей грудь и начал облизывать её соски. Потом, тихо не причиняя ей боли, приятно стал ей покусывать их, от чего она стала приподыматься к верху, елозя по спинке сиденья спиной. Одновременно одной рукой она стала стягивать, свои трусики, которые бесшумно и незаметно упали на коврик машины. Они оба были возбуждены до предела, но она не давала ему войти в неё. Взяв его средний палец в ладонь, она погрузила его в свою сокровищницу.

– Пошевели милый своими пальчиками, – шептала она, – не будем спешить. Длительные ласки, продляют красоту приятных ощущений. А с тобой предаваться ласкам, я готова всю ночь! И ты, пожалуйста, не распыляй свои силы? Я действительно хочу, чтобы у тебя состоялась полноценная брачная ночь! Она для вас обоих должна быть запоминающей на всю жизнь!

Маша застонала и свободной рукой крепко обхватила его упругого «дружка». Толик в это время почувствовал, как его пальцы пропитала тёплая жидкость, и он хотел вынуть свою руку, чтобы освободиться и войти в неё. Но она, не выпуская его руки, сама вытащила её из своей промежности и его влажной рукой провела по его возбуждённому «дружку», насухо вытерев пальцы. После чего припала к нему и стала его целовать. От чего Толика отбросило назад, и он словно парализованный пролежал так длительное время, постанывая от новых нахлынувших приятных чувств, которые подарила ему Маша. Он готов был орать от счастья, когда сильный напор внутренней страсти ударил ей в лицо. Сколько Толик пролежал в такой позе он не помнит, но, как только забрезжил рассвет, он почувствовал, как Маша отпустила его «дружка» из своей руки и приподняла голову с его ног.

– Магистр, – впервые она назвала его не по имени, – если ты спишь, то пора просыпаться? Нам обоим нужно привести себя в порядок и тебе подготовиться к оправдательной речи перед близкими родственниками, где ты провёл сегодняшнюю ночь.

– Это совсем не обязательно, – с ноткой обиды, произнёс он. – Мои родители, таких отчётов не требуют от меня, а с Ольгой мы договорились, что за неделю до нашей свадьбы мы встречаться не должны, за исключением сегодняшнего дня. Мебель будем привозить, и приводить порядок в квартире.

Толик приподнялся, и почувствовал, как его плечо пронизало иголками. Он слегка застонал.

– Что с тобой? – спросила она.

– Чёрт плечо затекло, но стон мой совсем не от боли, а от приятных впечатлений. Я ещё нахожусь на волне сегодняшней ночи. И не хочу выплывать, потому что знаю, что сегодня я с тобой прощусь надолго и, скорее всего никогда больше не увижусь. Я обязательно захочу подобных встреч и много раз. Но, отдав тебя в руки Ковальчуку, я понимаю, что ты там одна никогда не будешь. Найдутся в его предприятии ухари, которые обязательно окольцуют тебя, и тогда прощай Маша, не пиши мне больше писем.

– Глупый дурачок, – засмеялась она. – Неужели тебе не понятно, что ты стал для меня очень близким человеком. А мы с тобой знакомы меньше суток. Это о чём-нибудь, тебе говорит?