Оглушенная духами,
Как наездница хлыстом,
Леди стынет под мехами,
Зябнет в облаке густом.
В пламя осени багряной
Воткнут гребень роговой,
С гор Шотландии туманной
Мчится ветер бредовой.
И когда кровавой тенью
Сцена вдруг омрачена,
Вновь как буре преступленью
Доверяется она.
Я люблю без состраданья,
Я без горечи ловлю
Нежный запах увяданья
Той, кого еще люблю.
Ложью чувств не отравляю,
Но заботливо опять
Ей над бровью поправляю
Разметавшуюся прядь.
И, клонясь на взор тревожный,
Словно в омут, я молчу,
С совестью неосторожной
Поздней встречи не хочу.
1953
* * *
За кружкой пива дремлет повар,
Колпак надвинут до бровей, —
А в черном небе шумный говор
По ветру пущенных ветвей.
Он тяжко дремлет и не знает,
Как гнутся звонкие стволы,
Как мрак играющий пятнает
Его крахмальные столы.
Вот хлынул ливень. Мокрым флагом
Метнулась бабочка в окне,
И молния большим зигзагом
На миг повисла в стороне.
Глотая ужин неприметный,
Я поднимаю воротник, —
Я слушаю, как гром ответный
Над дальним грохотом возник.
Поспешно шляпу нахлобуча,
Я убегаю в мир ночной,
И плащ растерзанный иль туча
Клубится низко надо мной.
Дождя летучие простыни
Трещат и рвутся в темноте, —
Дыханье бури и пустыни
В многоголосой высоте.
И, широко раскинув руки,
Я сердцем оживаю вновь, —
Так после длительной разлуки
Встречают первую любовь.
1953
* * *
День завершен, как следует, как надо, —
Не хуже прочих календарных дней, —
Я ухожу из пасмурного сада
Без горечи, но, может быть, грустней.
У выхода поскрипывают глухо
Два дерева в последнем свете дня, —
Из всех прельщений памяти и слуха
Лишь этот звук доходит до меня.
На улицах темнеет понемногу,
Блеснул фонарь мечтательно, и вот —
Лег черной тенью на мою дорогу
Узор географических широт.
Меридиан таинственной чертою
Их пересек, слегка наискосок, —
О, как хрустит под медленной пятою
Туманами пропитанный песок!
И в шорохе ночного приближенья
Я различаю дальнюю струну,
Ночной земли бессонные движенья,
Земной полет в ночную глубину.
Старинный мрак взволнованно и страстно