Правильная девчонка

Родион до боли закусил губу. Ну да, пока он тут обсуждал с родителями свои планы на Вику, эта сучка визжала под Юркой. А сейчас подмывается… Ну не дрянь!

– Ты там давай не фантазируй. Давай смотреть на вещи реально. Вика моя, а ты в пролете. Будешь нарываться – пеняй на себя.

– И что ты мне сделаешь? – взвился Родион.

– Пфф! Тебе об этом лучше не знать.

– Ну, хорошо…

Сначала Родион швырнул в стенку телефон. А затем в бешенстве сам ударил по стене кулаком. Сначала одним, затем другим. Снова и снова… Остановился он лишь после того, как в комнату влетела мама. Она схватила Родиона за рубашку, потянула на себя.

– Уйди! – в бешенстве заорал он.

И тут же схлопотал пощечину от отца, который появился вслед за мамой.

Эта пощечина отрезвила его, сняла приступ.

– Успокоился? – глядя ему в глаза, спросил отец.

Родион пожал плечами. Вроде бы успокоился, но на душе камень.

– А теперь выкладывай, что там у тебя?

– Это мое личное дело.

– И зовут это личное дело Вика. – Мама смотрела на дисплей телефона, который, как это ни странно, выдержал удар об стену.

– Опять с ума сходишь? – спросил отец.

Родик кивнул. Никогда не забыть ему тот день, когда он решился проводить Вику домой. Набрался смелости, подошел к ней, заговорил, а тут Юрка. Он ударил его на глазах у Вики, но это еще полбеды. Родион помнил, как Вика смеялась над ним…

А дома его тогда хватил приступ бешенства. Он бился в истерике, и родители едва его тогда успокоили. Потом он еще целый месяц ходил к психологу. Потом все это, конечно, забылось. И к Вике он вернулся, как будто ничего и не было… И вдруг выясняется, что эта сучка посмеялась над ним. Вместе с Юркой… И вот как все это забыть?

– Рассказывай! – потребовал отец.

– А что рассказывать? Как эта дрянь издевается надо мной? – снова начал заводиться Родион.

Мама взяла его за руку, призывая к спокойствию.

– Никто не смеет над тобой издеваться, сынок.

– Никто, – кивнул Родион, оцепенело глянув на нее.

– Рассказывай, – настаивал отец.

Родион кивнул. Да, он все расскажет. Может, родители посоветуют ему, как наказать Вику.

* * *

Смена еще не началась, а ковер уже расстелили. И не где-нибудь, а в кабинете директора.

– Давай, Лаверова, рассказывай, как ты клиенту нагрубила. – Стахова смотрела куда-то мимо Вики.

– Кому я нагрубила?

– Вот. – Елена Максимовна провела рукой по журналу, который лежал у нее на столе. – Господин Евстюгин жалуется, что администратор гостиницы нагрубил ему. Из-за каких-то полотенец. Неужели трудно было выдать дополнительный комплект?

– Я никому не грубила. И полотенца выдала.

– Не грубила?

– Сказала только, что постороннюю в номер водить не надо.

– Постороннюю?

Вика могла бы рассказать, чем занимался пьяный Евстюгин с этой посторонней. И почему полотенца так быстро пришли в негодность. Но решила промолчать.

– А как посторонняя оказалась в номере?

– Как-то оказалась.

– И это произошло в твою смену.

– Я же не отвечаю за охрану.

– Не отвечаешь… – кивнула Стахова. – Больше ты, Лаверова, ни за что не отвечаешь. Ты уволена!

– Что?! – оторопела от неожиданности Вика.

– Предлагаю по собственному желанию. Зачем тебе дурная слава? Зачем тебе проблемы по дальнейшему трудоустройству?

– А как же смена?

– Забудь… Ну, чего стоишь? Свободна!

Из кабинета директора Вика вышла, не чувствуя под собой ног. Она так старалась, лезла из кожи вон, и вдруг из-за какой-то мелочи под зад коленом.

– Вика, что случилось? – Мама встревоженно смотрела на нее.

– Не быть мне менеджером… – жалко и беспомощно улыбнулась Вика. – Уволили.

– Да нет! – Мама просто не могла в это поверить.

– Вместе домой пойдем?.. Или я сама? – спросила Вика.

И, не дожидаясь ответа, вышла на улицу. Ей вдруг стало тяжело дышать, нужен был свежий воздух. Мама догнала ее, попросила обождать. Вика кивнула и направилась к летнему кафе через дорогу. При гостинице тоже было кафе, но Вика отказалась от этого варианта. Все уже знают, что ее уволили, будут смотреть с фальшивым сочувствием. И переживать за свою шкуру. Говорят, что лузерство – это заразно. И многие этому верят.

Распогодилось вдруг сегодня, теплый ветер с юга выгнал солнце из-за северных туч. Зато на душе ненастье. И дождь. Из слез.