Оценить:
 Рейтинг: 0

Планеры уходят в ночь

Год написания книги
2015
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 9 >>
На страницу:
3 из 9
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Самоубийца, Ешь твою медь…! – услышал лейтенант Дулатов голос Костюхина и почувствовал за спиной тяжелое дыхание командира отряда Буркова. Как паровоз поднимает давление пара и плавно трогает с места, так и капитан «раздувает пары» и срывается, как камень, выпущенный из пращи. Дулатов не успел мысленно закончить аналогии, а капитан уже выскочил из-за его плеча, и над полем повисла протяжная команда:

– Станови-ись!

– Равня-а-йсь! Сми-ирно!

Курсанты планерного отряда, вытянувшись в четком строю – замерли. Предвкушая интересное зрелище, от самолетов спешили летчики. Они подковой сгрудились позади Буркова и тихо разговаривали со своим командиром Костюхиным.

Планер выполнил четвертый разворот, скользнув на крыло, приземлился и посадочной лыжей длинно погладил траву. Около посадочного «Т» покачался, положил на полотнище знака левое крыло. Летчики одобрительно загудели.

– Курсанты лейтенанта Дулатова, пять шагов вперед – арш! – скомандовал Бурков. – Кру-гом! Стойте и ни шагу к планеру! Пусть новоявленный ас тащит его в одиночку. Разрешаю поддержать только крыло. Кто?

Бросилась вся группа.

– Отставить!.. Назад! Все на-а-зад!

Но к планеру мчался Борис Романовский.

– Двое суток ареста этому спринтеру за глухоту! – отрубил Бурков.

Борис подбежал к планеру и не схватился за конец крыла, а подпер плечами подкосную штангу. Из кабины вылез Владимир Донсков, встал под другое крыло. Они поднатужились, сдвинули планер, медленно потащили его к старту.

– Все видели! Боцман лейтенанту шепнул! – пропыхтел Романовский. – Вечером счищу ему ракушки с киля!

– Думаешь, можно было скрыть? Чепуха! Ну как, Боря?

– Ты знаешь, у меня аж дух сперло! Сам-то трухнул хоть капельку?

– Если б капельку, до сих пор коленки танцуют.

– Сейчас «Буряк» включит ревун и будет драить тебя, как медяшку! Ну, взяли, еще раз взяли, са-ама пошла!

Они подтащили планер, и Донсков подошел к Буркову с докладом, но тот махнул рукой и указал пальцем место перед строем.

– Надо ли объяснять, товарищи курсанты, в чем нарушил летную дисциплину курсант Донсков?.. По вашему молчанию вижу – не надо. Это уже хорошо… Курсант Кроткий!

– Я!

– Снять с нарушителя летное обмундирование, ремень и обмотки.

– Есть! – Кроткий подошел к Донскову, но тот уже раздевался сам. В комбинезон завернул шлем и обмотки, затянул сверток ремнем и бросил в руки Кроткийу. Теперь он стоял перед строем в майке, в широких, не по талии, старых хлопчатобумажных брюках и кирзовых ботинках. Бурков оглядел его сильную, атлетическую фигуру, и незаметная усмешечка наметила скобки у тонких губ.

– Брючный ремень снять!

Хохотнул и громко ударил себя по бедрам старший лейтенант Костюхин.

– Правильно, капитан! – сквозь смех проговорил он. – Пуговицы бы еще ему обрезать. Курица летать захотела! Оставьте синьору шлем, пусть рыцарем протанцует до острога!

– Старший лейтенант!

– Молчу, молчу, только посмотрите: он ведь орлеанскую деву изображает!

Кроткий подступил к Донскову, и наткнулся на яростный взгляд серых отчаянных глаз:

– Не посмеешь, Боцман!

– Приказ, Вовка. Давай пояс. Штанцы поддержишь руками.

– Отойди по-хорошему.

Бурков видел посеревшее лицо курсанта, вздувшиеся желваки, напряженные мышцы полусогнутых загорелых рук. Прядка русых волос прилипла к мокрому лбу, под прямым носом блестели бисеринки пота. Крепкая грудь бугристо напряглась. Казалось, тронь – и взовьется человек, как протуберанец. Предотвращая неладное, Бурков крикнул:

– В чем дело, Кроткий?

– По уставу не положено снимать этот ремень! – тяжело вытолкнул слова Донсков.

– Слышали, товарищи курсанты? – подходя к нему поближе, сказал Бурков. – Он, солдат, может позволить себе нарушение, а я капитан, – нет! Почему же? Давай, голуба, на равных служить. Ты устроил карусель в воздухе, хотел сломать себе голову и упечь меня в тюрьму, а я тебя наказываю тоже не по уставу, а по-своему. Не хочешь? Не так воспитан?.. Трудно тебе будет с двумя лицами жить. Найди свое, Донсков. За цирк – десять суток ареста. Проводите, лейтенант, своего пирата на гауптвахту, да не забудьте у его быстроногого друга – Бурков неласково посмотрел на Романовского, – гитарку отобрать. Наигрались!

Над полем лопнула и рассыпалась красными звездочками ракета. Ушли к самолетам летчики, запустили моторы, порулили к стоянкам. Курсанты, подперев плечами крыльевые подкосы, потащили планеры к ангарам. Быстро темнел сиреневый кусок облака над аэродромом.

Бурков догнал шагавшего впереди старшего лейтенанта Костюхина и похлопал по крутому плечу:

– Зачем оскорбил курсанта, Юрий Михайлович? Не каждый орел беркутом называется, но все же он орел. Еще раз, и – беседовать будем у командира!

Костюхин остановился, виновато наклонил голову:

– Пардон, Антон Антоныч! Знаешь, иногда какая-то козявка меня изнутри кусает – сам не рад. Извини!

* * *

Вечером начальник политотдела батальонный комиссар Маркин, замещавший уехавшего на долгосрочные курсы начальника школы, слушал командиров.

– По курсу летной подготовки делать эту фигуру на планере А-2 не положено, – говорил Дулатов. – Большой риск. Планеры отработали все возможные и невозможные ресурсы, могут рассыпаться от средних перегрузок, а он летал без парашюта. Смелость безрассудная, слепая.

– И поэтому обязательно наказуемая, – вставил Бурков. – Все, что мог по уставу, я Донскову выдал.

– Да, планера требуют капитального ремонта, – сказал Маркин. – Меня интересует, как реагировали курсанты? Как восприняли?

Командиры переглянулись, замялись. Дулатов дипломатично молчал, предоставляя слово старшему. Бурков выпалил:

– Ему двенадцать стаканов компота приволокли на гауптвахту. Вот как!

Маркин беззвучно засмеялся. Косматые седые брови поднялись. Он вынул платок, вытер глаза, прокашлялся и хитро щурясь сказал:

– Компот – это хорошо! Компот – это здорово! Ох, сколько работы задаст нам ребятня! Мы ведь не были такими шустрыми, а?

– Ну, если не считать, товарищ комиссар, лихих кавалерийских атак на пустой желудок, плавания по-собачьи в грязи Сиваша, командования полками в семнадцать-двадцать лет и другой мелочи – то не были… – отозвался Дулатов

– Тогда скажите, Дулатов, каким вы думаете воспитать своего планериста? Что должен знать, уметь пилот, окончивший нашу школу?

<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 9 >>
На страницу:
3 из 9