Дело о 140 миллиардах, или 7060 дней из жизни следователя

– Володенька, только что передали – сняли Никиту Сергеевича Хрущева. Наш новый генеральный секретарь Леонид Ильич Брежнев. Все, что делал Хрущев, было неправильно, и за это его наказали.

– Самое главное, не расстреляли как английского шпиона Берию, – зло говорю я, – может, он такой же шпион.

– Ну зачем ты так. – Светлана Михайловна вздыхает, и я понимаю, что ей так же, как и мне, трудно осознавать, что произошло в нашей стране в очередной раз. Наиболее преданный и верный соратник генсека свалил очередного «верного ленинца», чтобы самому стать таковым. Теперь его курс к светлому будущему будет самым правильным. Ведь меня учат: «Партия – честь, ум и совесть нашей эпохи». Новый курс приветствовали бурными аплодисментами и криками «одобрямс».

«Хочу быть коммунистом», – скажу я через восемь лет на бюро Заводского райкома КП Украины, а через девятнадцать лет приду в Свердловский райком КПСС Москвы, чтобы забрать партбилет и учетную карточку члена КПСС. Мне предлагали выбросить партбилет и выйти из КПСС раньше, когда набирала силу межрегиональная депутатская группа, почувствовавшая приближение победы. Это давало очки в будущем перераспределении мест под солнцем. Последнее казалось кощунственным, и не потому, что я был ортодоксальным коммунистом. В те далекие годы следовало быть академиком Сахаровым, генералом Григоренко, Владимиром Высоцким, Анатолием Марченко, чтобы в конце 80-х иметь моральное право называть себя демократом и стойким противником коммунистической идеологии. Перевертыши, перевертыши! Что хотели, то и имеем. Русские люди, дворяне по происхождению, в таких случаях стрелялись, ибо не было ничего страшнее, чем потеря чести. За годы советской власти такое понятие, как честь, мы утратили напрочь.

Дело о 140 миллиардах (продолжение)

Провал Ванто не повлиял на поиск новых партнеров для проведения 140-миллиардной сделки. С согласия правительства России штаб для изыскания средств в валюте и выбора партнеров расположился в гостинице «Россия». Видную роль в его работе играл ранее упоминавшийся Андрей Свиридов – генеральный директор Челябинского филиала производственно-экологической фирмы ЭХО при Международном неправительственном фонде «Вечная память солдатам».

Сам фонд был создан 12 декабря 1989 года коммерсантом А. Безугловым. В соответствии с уставом фонд являлся благотворительной организацией, средства которой должны были целиком направляться на финансирование благотворительных проектов, программ и оплату накладных расходов фонда. Предмет его деятельности – возведение на территории СССР и иностранных государств памятных мемориалов всем погибшим солдатам, увековечение их имен, розыск солдатских захоронений.

Учредителями фонда стали: Союз адвокатов СССР, Союз юристов СССР, Советский комитет ветеранов войны, советское отделение международной ассоциации «Нормандия – Неман», отделение «Мега» Всесоюзного аэрокосмического общества, Союз ветеранов Афганистана, организация добровольных обществ «Фонд молодежных инициатив», КМО «Смена» (московское отделение).

12 декабря 1989 года состоялось собрание представителей учредителей фонда. В тот же день утвердили устав фонда.

В числе его попечителей значились: академик Велихов, академик Патон, Галина Вишневская и Мстислав Ростропович, митрополит Питирим, космонавт Елисеев и другие.

Быть почетными командорами организованного фондом так называемого конвоя «Дервиш-91» (в память о погибших моряках конвоев 1941–1945 годов) в письменной форме согласились президент СССР Михаил Горбачев и председатель Верховного Совета РСФСР Борис Ельцин, премьер-министр Англии Мейджор, маршал Ахромеев и другие известные лица.

«ПРЕЗИДЕНТ СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК. Москва, Кремль, 14 ноября 1990 года. Международный неправительственный фонд «Вечная память солдатам» А. Ф. Безуглову. От всего сердца поддерживаю благородную акцию фонда «Вечная память солдатам». С благодарностью принимаю предложение стать почетным командором Северного конвоя «Дервиш-91». Президент Союза Советских Социалистических Республик М. Горбачев».

Между тем в течение года фонд не был зарегистрирован в установленном законом порядке, но имел расчетный счет в банке и получал в виде пожертвований сотни тысяч рублей. Это дало возможность Безуглову постановлением президиума фонда от 12 июня 1990 года создать внешнеторговую фирму «Русский торговый дом» во главе с Василием Моисеевым – бывшим мастером профессионально-технического училища и будущим партнером Гиббинса и Свиридова по сделке.

Тут же Безуглов передал Моисееву за счет средств фонда взнос в уставный капитал в размере 500 000 рублей, и один из его замов подписал приказ, которым только Моисееву установили должностной оклад в размере 2500 рублей (довольно приличные по тем временам деньги).

Моисеев тут же отблагодарил Безуглова, назначив его старшим экономическим советником «Русского торгового дома» с окладом, кто бы мог подумать, 2500 рублей.

Не так глупы были эти комбинаторы от Остапа Бендера. Помимо обеспечения себя приличными заработками, они сделали солидную рекламу в средствах массовой информации (особенно ссылаясь на могущественных попечителей и покровителей) и замахнулись на большее. Партнерами в наметившейся сделке о 140 миллиардах выступили Колин Гиббинс, никому не известная фирма «Русский торговый дом» в лице Моисеева и Уральский филиал производственно-экологической фирмы ЭХО. На печатях этих организаций, поставленных на контрактах и других документах, значились реквизиты разрекламированного в Союзе и на Западе фонда «Вечная память солдатам».

Учрежденная по инициативе Безуглова дирекция фонда 20 апреля 1990 года создала еще одну структуру – производственно-коммерческую фирму «Мосспринт», целью которой (на бумаге) было оказание помощи ветеранам и членам семей погибших. Вследствие серьезных нарушений действующего законодательства в регистрации фирмы «Мосспринт» было отказано.

Тем не менее в августе 1990 года директор «Мосспринта» Ахмалетдинов решил создать производственно-экологическую фирму ЭХО и реализовал задуманное. Учредителем очередного «мыльного пузыря» стала его юридически не существующая фирма.

Неприятности с регистрацией не смущали «новых русских». К чему формальности? Словом, когда в Москву приехал политический деятель новой волны председатель правления челябинской областной организации «Демократическая партия России» Андрей Свиридов и предложил создать филиал фирмы ЭХО в своем регионе, возражений не последовало.

Своя рука – владыка. Документы сварганили. Но снова осечка – в Челябинске филиал не зарегистрировали, поскольку сами учредители не являлись юридическими лицами.

И тогда Свиридов создает и регистрирует ассоциацию «Возрождение уральской деревни» – брата-близнеца филиала фирмы ЭХО. Отныне и вплоть до провала сделки в контрактах и иных документах, в зависимости от складывающейся ситуации, фигурируют именно эти две структуры плюс фонд «Вечная память солдатам». Цель одна – продать 140 миллиардов рублей за доллары и получить при этом свою долю, так называемую «дельту». Как любили говорить тогда и впоследствии о таком способе обогащения: наши интересы должны быть учтены.

Не буду утомлять читателя описанием целого ряда махинаций Свиридова с денежными средствами филиала и фонда. Их было предостаточно. Но когда на горизонте замаячили неприятности, каждый стал выкручиваться, как считал нужным.

«21.04.91 г. СРОЧНАЯ ТЕЛЕГРАММА председателю Челябинского горсовета народных депутатов. «23 января в программе «Время» был передан сюжет о незаконной продаже 140 миллиардов рублей Челябинским филиалом фирмы ЭХО, якобы учрежденной Международным неправительственным фондом «Вечная память солдатам». 1. Ни правлением фонда, ни его дирекцией фирма ЭХО не создавалась, и в реестре предприятий фонда она не числится. 2. По наведенным нами справкам… филиал незаконно действует от имени Международного неправительственного фонда «Вечная память солдатам». 3. Просим Вас срочно установить происхождение филиала фирмы, приостановить его незаконную деятельность.

    Председатель фонда Безуглов»

Однако вернемся к Гиббинсу. Сбежав в ЮАР, он вместе с компаньоном Дэвидом Фраем организовал посредническую фирму «Дов трейдинг интернэшнл». Прослышав о продаже рублей за доллары, Гиббинс по договоренности с Фраем срочно отбыл в СССР. Перед отъездом, за дружеским застольем, он попросил случайных знакомых – жителей Лондона супругов Растин – заняться поиском бизнесменов, способных предоставить крупные долларовые суммы.

Вернувшись в Москву, Гиббинс при содействии ранее упоминавшегося Юрия Козлова первоначально посетил Госбанк и Промстройбанк СССР, где получил разъяснение, что предложенные им условия, а именно покупка 140 миллиардов рублей по курсу 18,5 рубля за один доллар США, неприемлемы и незаконны. 5 декабря 1990 года аналогичные переговоры Гиббинс провел в МВЭС России и получил аналогичные разъяснения. Он не сдавался и нашел-таки в номерах-офисах гостиницы «Россия» человека, пообещавшего через свои связи в правительстве реализовать предложения по сделке.

Это был Свиридов. По его подсказке Гиббинс подготовил письмо на имя Силаева о продаже 140 миллиардов рублей за 8 миллиардов долларов США. По своим каналам Свиридов «протолкнул» письмо лично премьеру, который, в свою очередь, поручил изучить предложение своему заместителю Фильшину. Геннадий Иннокентьевич списал документ президенту компании «Российский дом» Новикову и министру внешнеэкономических связей Ярошенко.

«СОВЕТ МИНИСТРОВ СССР. Москва. «Тов. Новикову Д. И. для сведения и осмысливания – + Ярошенко В. И.» (подпись – Г. Фильшин. 20.12.90). № 31505. К письму Колина Гиббинса».

Оба они от участия в проработке сделки уклонились. Однако это не помешало Гиббинсу вступить в переговоры с так называемой «рабочей группой» под руководством Свиридова.

Компания на переговорах в гостинице «Россия» собралась пестрая. Разыскиваемый Интерполом Гиббинс, бывший ортодоксальный коммунист Свиридов, бывший мастер производственного обучения ПТУ Моисеев, некто Бед еров (в прошлом инженер), бывший наш соотечественник, гражданин Израиля Владимир Розенберг, военный переводчик Чернявский и, наконец, бывший партийный функционер, а затем офицер ПГУ[12 - ПГУ – внешняя разведка.] КГБ СССР Торосов.

Пройдет время, и после разразившегося скандала все они будут дружно утверждать, что «сделка провалена КГБ с целью дискредитации российского правительства» и даже инспирирована советскими контрразведчиками. Тогда же они активно занимались ее проработкой, одновременно подозревая друг друга и блефуя. Моисеев намеками, а иногда и открыто называл себя полковником КГБ. Когда потребовали доказательства, он развернул красные корочки и показал заполненное на его имя служебное удостоверение с фотографией, где он был в форме полковника госбезопасности. Партнеры забеспокоились. Ясность внес Свиридов, пояснивший, что Моисеев украл мундир майора КГБ Горосова, купил в Военторге дополнительные звезды, нацепил на погоны, сфотографировался и подделал удостоверение.

Из дневника следователя:

«23.05.91 г. Четверг.

Сегодня допросили заместителя директора гостиницы «Россия» Цимбалистова. То, что он рассказывает, вызывает, мягко говоря, недоумение. Оказывается, по просьбе Ельцина Моссовет принял решение, которым обязал управление гостиничного хозяйства выделить Верховному Совету России постоянно в гостинице 560 мест. Это и было сделано, причем вопросы размещения в гостинице решает не ее администрация, а специальная служба Верховного Совета.

Первые полгода в гостиницу поселялись без заполнения анкет вообще. Сейчас за место платят из кассы Верховного Совета 25 рублей, тогда как с иностранцев берут 107 долларов, или 60 рублей. Гостиница несет убытки, а в половине номеров проживают москвичи, имеющие постоянное жилье в столице. В арендуемые номера постоянно подселяются друзья и знакомые депутатов. По словам Цимбалистова, в последнее время там проживало 200 чеченцев. В номерах пьют, водят женщин. Особо отвратительно ведут себя Уражцев из «Щита» и небезызвестный Лев Шимаев[13 - Ярый демократ начала 90-х годов.]. Попробовали их выселить, но последовал грозный окрик Бориса Николаевича: «Оставить в покое!» Так и поступили.

Так во сколько же обходятся налогоплательщикам наши демократы с такими безмерными аппетитами, кстати приобретающие на льготных условиях и без очереди легковые автомобили?! И в больницах 4-го управления лечатся, и на дачах Совмина живут, и спецпайки те же имеют».

Но это так, к слову, о тех, кто громко кричал о возрождении великой России.

19 декабря 1990 года между Гиббинсом и Верховным Советом РСФСР был подписан протокол о намерениях по сделке. От имени Верховного Совета его подписал житель Днепропетровска, заведующий сектором одного из совместных предприятий Н. Трегуб. На допросах он пояснил, что выступить от имени Верховного Совета его уговорил Свиридов, который пообещал, что все вопросы по сделке «будут проводиться» через высший законодательный орган России, где он пользуется полной поддержкой.

Свиридов и здесь продолжал блефовать. Но встречу Гиббинса с Фильшиным все же организовал и получил соответствующие резолюции зампреда Совмина.

Сделку решили провести через Министерство торговли России, а реализацию наметили сразу после поездки в Швейцарию и подписания соответствующих документов. Подготовкой визита занялись Владимир Розенберг и таинственный «адвокат» некий Шимон Рабин – представитель западной стороны, который, по утверждениям Свиридова и компании, гарантировал нужную для валютного обмена сумму долларов.

Из прошлого

«ПРОСТО» О СЛЕДОВАТЕЛЕ
Я самоотмобилизуюсь. И с жаром в сердце обязуюсь
Всегда во всем примером быть, не пить спиртного, не курить
И перед сном не наедаться, одним лишь воздухом питаться.
Всегда в квартире убирать, варить супы, белье стирать,
В красивых женщин не влюбляться, с женой всю жизнь практиковаться.
В командировки не летать, в июле в отпусках бывать,
Заканчивать по делу в год без нервотрепок и невзгод,
Свести к нулю все проволочки и ликвидировать «отсрочки»[14 - «Отсрочка» – на следственном жаргоне – продление срока следствия.].
Активным обязуюсь стать, на всех собраньях выступать.
И обязуюсь по секрету стихи в стенную слать газету.
С такой житухи дам обет – отдать концы во цвете лет!

    В. Королевский, следователь по особо важным делам при генеральном прокуроре СССР, 1980

Кем только не мечтаешь стать в детстве: актером, врачом, музыкантом. Но вот впереди выпускные экзамены, и следует сделать окончательный выбор. Я решил избрать профессию журналиста. Первое разочарование ждало в Киеве. Только на факультет русской филологии сдавать экзамены можно было на русском языке. На остальных – на украинском. Хотя разговорной речью я владел абсолютно свободно и в последующем делал даже литературные переводы, написать грамотно сочинение на украинском языке просто бы не смог. Для меня, выходца с Левобережной Украины, родным языком был русский. Впрочем, как тогда, так и сейчас принадлежности к нации по принципу разговора на ридний мови (родном языке) я не придавал никакого значения. Шел 1965 год, и что-то не замечалось ущемления по национальным признакам коренного населения малороссов.