Жизнь в сновидениях

– Теперь все, уважаемая Алиса Сергеевна? Мы можем приступать?

– Да, – ответила привлекательная докторша, – еще только одно маленькое дополнение, и мы начнем.

– Какое? – живо поинтересовался Антон, которому не терпелось уже погрузиться в мир грез.

– Для полного расслабления организма нам понадобиться небольшая доза успокоительного, – она подошла к Антону, прижала к плечу шприц-пистолет и нажала на спуск.

Легкий укол вызвал небольшие неприятные ощущения, которыми Антон хотел поделиться с Алисой, как он уже называл ее про себя. Но язык словно одеревенел и по всему телу начала разливаться сладкая истома покоя и блаженства. Он наблюдал, как Алиса взяла вращающийся стул и села лицом к нему, потом достала из кармана небольшой блестящий предмет, напоминающий медальон и начала раскачивать его перед глазами, плывущего как в тумане, Антона.

– Внимательно наблюдайте за движением этого предмета и слушайте мой голос, – слова доносились до Антона как сквозь вату, раскачивающийся перед лицом предмет резал глаза, – сейчас я начну считать и, на счет семь вы заснете… РАЗ… ДВА… ТРИ…

Антон ощутил небольшое головокружение, и чувство счастливой легкости и полета охватило все его тело. Потом, внезапно, эти ощущения изменились, и его внутреннее эго наполнилось великой мощью и небывалом спокойствием одновременно. Он Великий Океан властвовал всюду, на самых обширных территориях и в каждом месте он был разным: спокойным и ласковым, перебирающим прибрежную гальку у берегов, грозным и рокочущим, разбивающим многотонные волны о мокрые скалы, неторопливым и даже ленивым, раскачивающим на своей поверхности огромные корабли, таинственным и даже страшным, прячущим в своих глубинах неизведанные тайны и несметные сокровища…

Дальнейшие события напоминали путешествие по сосуду. Из огромного пространства он как бы втянулся в узкую горловину и, пройдя сквозь нее, очутился в новом мире. Теперь все его тело было подчинено скорости и полету. Вместе со стаей своих братьев-дельфинов он стремительно двигался почти у самой поверхности воды. Они преследовали косяк рыбы, чтобы вкусно позавтракать. Эта погоня была похожа на веселую игру. Глубоко подныривая и быстро двигая хвостовым плавником, они стремительно вылетали из воды и, захватив в легкие воздуха, громко шлепались обратно в воду, поднимая бесконечное множество брызг, переливающихся на ярком солнце в виде радуги. Очутившись в воде, его собратья сгоняли испуганную рыбу в стаю и, наметив себе очередную жертву, устремлялись в атаку. От стремительного движения, соленого морского воздуха, чувства полета и бесконечного простора воды подвластной тебе, сердце сжималось восторженно и часто, и из пасти вырывался переливчатый гортанный крик победителя…

– …на счет «три» ты откроешь глаза и проснешься, – голос доносился издалека, и Антон с трудом улавливал смысл сказанных фраз, картинка океана и полета над его поверхность затуманилась и исчезала, отодвигаясь вдаль, словно по чьему-то указанию большое увеличительное стекло перевернули, и оно теперь не увеличивало и приближало, а уменьшало и удаляло, – РАЗ… ДВА… ТРИ… Ты, проснулся!

Никольский открыл глаза. Перед ним сидела красивая девушка в белом халате и белой шапочке и внимательно вглядывалась ему в лицо. Ее горячая рука лежала у него ниже кисти, и пальцы плотно прилегали к тому месту, где четкими ровными ударами бился пульс. Он начал постепенно вспоминать, что эта девушка – врач и ее зовут Алиса. Словно помогая ему, она заговорила сама:

– Антон Владимирович, Вы слышите меня? Если слышите, ответьте…

– Да, я слышу, все нормально Алиса Сергеевна…. Чувствую себя прекрасно…

И действительно, самочувствие Антона стремительно улучшалось. Сонливость уходила в сторону, как убегает утренняя дымка с озера подгоняемая свежим ветерком. Вместо сонливости его организм наполняло чувство бодрости и желания активных процессов. Голова была как никогда светлой, ясной и чистой. Он знал это состояние, и ему необходимо было вернуться домой для работы…. Едва дождавшись момента, когда врач снимет с него все датчики и позволит встать, Антон сорвался с места словно спринтер, рвущийся к золотой олимпийской медали в финальном забеге, в спешке вместо «До свидания» поцеловав ошарашенную Алису.

Если бы в этот момент, на пути к дому, возникли автомобильные пробки, то несомненно он бы бросил машину и побежал пешком. Но к счастью все обошлось, и Антон довольно быстро добрался до своей квартиры.

Выпив из чашки остатки вчерашнего холодного кофе, Никольский включил компьютер, и пальцы стремительно забегали по клавиатуре набирая текст программы. Со стороны это выглядело очень необычно и сравнимо с одухотворенным пианистом, то склоняющимся к клавишам, как бы прислушиваясь к звукам, исходящим от рояля, то откидываясь назад и высоко поднимая голову вверх, словно сопровождая торжество звуков, разлетающихся аккордами в высоту. На самом деле все было гораздо проще. Антон набирал очередной кусок программы и затем, отклонившись назад, прикрывал глаза и воспроизводил те ощущения, которые он почувствовал там, в медицинском центре. Картинки и действия тут же преображались в его голове в цифры и машинные коды, и он вновь наклонялся над клавиатурой, чтобы записать свои ощущения. Работа была закончена, когда старинные часы печально пробили два часа ночи. Но Антону не терпелось все это попробовать прямо сейчас, на месте, в работе. Улицы в этот час были пустынны и движение давно пошло на убыль. Никольский не стал заезжать с центрального входа, а подъехал с выключенными фарами со стороны парка, примыкающего к зданию. Заглушив двигатель, он открыл ноутбук и вошел во внутреннюю сеть здания. Найти и отключить камеры, выходящие на стоянку возле парка для него, было делом нескольких секунд. На пульте оператора внезапно погасли две камеры, тоненько запищал зуммер, выводя сообщение о сбое системы. Старший смены ночной охраны досадливо поморщился и потянулся к радиостанции. Утопив пальцем кнопку связи и услышав характерный шорох, он буркнул:

– Второй, прием.

– Второй на связи, слушаю шеф.

– Второй, выйди через запасный выход и посмотри, что там с камерами. На мониторе нет изображения.

– Минуту шеф, выхожу… вышел. Нет, с камерами все нормально, не разбиты, провода не оборваны.

– Хорошо, второй, возвращайся на пост, отбой связи.

– Опять эта электроника, будь она не ладна, – пробурчал себе под нос старший и, положив радиостанцию на стол, вновь развалился в кресле и прикрыл глаза.

Антон мысленно похвалил себя, когда увидел, что дверь запасного выхода открылась, и из нее показался охранник с радиостанцией в одной руке и фонариком в другой. Обследовав на предмет целостности и исправности, отключенные Никольским видеокамеры, он что-то доложил по рации и вернулся внутрь здания. Руки Антона вновь быстро забегали по клавишам, отключая все датчики движения на пути к демонстрационному залу и в самом демонстрационном зале. Заботясь о сохранении коммерческой тайны, Веретягин не стал устанавливать в зал видеонаблюдение, а ограничился только датчиками движения, что было на руку Антону. Проделав все необходимые манипуляции с ноутбуком, он взял лазерный диск, сунул его в нагрудный карман и тихо вышел из машины. Быстро преодолев пространство, отделяющее его от здания, Никольский под покровом темноты подошел к лестнице, ведущей вниз к подвалу. Ступени были достаточно широкими, и поэтому Антон очень быстро спустился по ним, не рискуя подвернуть ногу в темноте или просто споткнуться. Дверь, закрытая на электрозамок со считывающим устройством, отсвечивала в темноте красным запрещающим огоньком. Никольский вытащил свою магнитную карточку и, вставив ее в прорезь, резким движением провел вниз. Красный огонек сменился на зеленый, дверь мягко щелкнула и приоткрылась. На пульте оператора пискнул зуммер, оповещая об открытии одной из дверей, но старший смены охраны, разморенный сном не обратил на это внимание.

Антон вошел в коридор, освещенный слабыми настенными светильниками, и поспешил в демонстрационный зал. Дверь, непосредственно за которой, находилось нужное ему помещение, запиралась на обыкновенный замок, дубликат ключа лежал в его кармане. Этот дубликат он сделал совсем недавно, когда ему, работающему над программой, надоело постоянно приходить на пост охраны и выполнять утомительную процедуру получения ключа, а потом не менее долгую процедуру его сдачи. Сняв в один из дней слепок, Антон заказал себе ключ, и теперь если ему срочно надо было попасть в зал, он проникал в него, минуя охрану. Помещение было звуконепроницаемым, плотно закрывалось, и, если кто-то работал внутри, наружу не доносилось не единого звука. Такая усиленная звукоизоляция была также сделана с целью сохранения коммерческой тайны. Теперь эта цепочка закономерных случайностей играла на руку Антону. Открыв дверь, он проник в помещение и включил дежурное освещение. Не было необходимости включать полный свет, так как Никольский свободно ориентировался здесь. В середине зала стояло огромное мягкое кожаное кресло, к которому тянулись нити различных по толщине и конфигурации проводов. Такие же провода тянулись к шлему, похожему на мотоциклетный. Он нависал над креслом на специальной подставке и опускался на голову, когда человек садился в кресло. Стекло на шлеме было абсолютно черное. Справа, слева от кресла, а также напротив него разместились абсолютно прозрачные экраны похожие на выгнутые линзы. Большой и толстый кабель, выходящий из-под кресла, тянулся к небольшому столику, на котором стоял монитор и системный блок. Вот к этому столику и направился Никольский. Включив компьютер, он достал из кармана диск с записанной на него программой и вставил в разрез дисковода. Дисковод втянул в себя предложенный диск, послышался легкий шелест, кресло и шлем ожили, засветившись приятным фиолетовым светом – система была готова к работе. Антон расположился в кресле, надел на себя шлем и положил руки в специальные подлокотники. Мягкие ремни обвили его кисти и лодыжки, перед глазами заплясала радужная круговерть и в сознание ворвались те самые ощущения, которые он испытал в медицинском центре на сеансе гипнотического сна. Это было ощущение безраздельной власти. Играясь красивыми мускулами, своих огромных и спокойных волнам, наслаждаясь силой и могуществом, исходящим из каждой молекулы воды, он неторопливо нес свои воды во всех направлениях. По его поверхности скользили огромные корабли и маленькие кораблики, утлые лодчонки и красивые яхты. Но все они были настолько ничтожны по сравнению с его величием. Одновременно веселясь и гневаясь, он мог карать и миловать. Из разъяренного тигра, превращаясь в ласкового котенка, он менял свой цвет от темно-стального, почти черного, до голубого и прозрачного. Внутри него двигались не только железные субмарины, но и миллиарды живых организмов. Состояние Антона, в этот момент, было близко к критическому, давление и пульс зашкаливали, тревожно перемигивались красные лампочки на датчиках, контролирующих состояние организма. Мозг готов был взорваться от такого количества информации поступающего в него. Но именно в этот момент, когда умные приборы, чтобы спасти человеческий организм от такой психологической перегрузки, готовы были отключить программу, пространственные ощущения сузились, превратив его в резвящегося дельфина…. Спустя десять минут, шлем поднялся, автоматические зажимы расстегнулись и мягко ушли в предназначенные для этого пазы. Антон был свободен. Взглянув на компьютерные часы, Никольский понял, что ему следовало бы поторопиться. Выключив всю аппаратуру, он выскользнул из демонстрационного зала и широким шагом направился к двери запасного выхода. Когда Антон садился в машину, серые сумерки стали сменяться утренним рассветом. Теперь у него было только одно желание – спать.

Диван принял Антона в свои жесткие объятья и показался ему пуховой периной. Никольский провалился в черную пропасть сна, практически мгновенно не обращая внимания на то, что лучи утреннего солнца ползут по его лицу, а город и дом наполняются привычной какофонией звуков наступающего дня.

Когда он снова открыл глаза, то очень удивился. Неужели он проспал всего несколько минут? Лучики солнца также щекотали его щеку, как в тот момент, когда он падал в черную глубину сна. День не набрал той силы, которая обычно характерна для полудня. Требовательно вибрировал телефон, приглашая к разговору. Антон взял в руку мобильник и нажал кнопку соединения. На другом конце провода очень мелодичный и одновременно знакомый голос сообщил:

– Доброе утро, Антон Сергеевич. Хочу напомнить Вам, что Алиса Сергеевна ждет Вас к десяти часам на очередной сеанс. Вы приедете?

– Доброе утро, – Никольский с трудом приходил в себя после сна, – а который сейчас час?

– Четверть девятого. Так вас записывать или нет?

– Да-да, конечно, я непременно буду, – Антон наконец-то пришел в себя и заканчивал разговор с администратором медицинского центра уже на пути к ванной.

– Тогда мы с нетерпением ждем вашего визита, – телефон на том конце провода отключился.

Сборы заняли полчаса. Прежде чем захлопнуть дверь, он все же посмотрел на электронный календарь. Уже в лифте Никольский сообразил, что проспал ровно сутки. Но стремление еще раз испытать новые ощущения в гипнотическом сне пересилили удивление. Машина завелась, и он помчался вперед, боясь затеряться в пробках и не успеть на прием к очаровательной Алисе.

Но к счастью все обошлось. Едва секундная стрелка пересекла цифру двенадцать, устремляясь в начало одиннадцатого часа, Антон стремительно вошел и, рассыпаясь в извинениях и комплиментах, направился в уже знакомый кабинет.

Алиса сидела за столом и ждала, когда он войдет.

– Доброе утро, Антон Владимирович. Как ваше самочувствие?

– Доброе утро Алиса Сергеевна. Спасибо отлично. Вчера, ой извините, позавчера, вы сотворили чудо. Я никогда не был так работоспособен. Вы помогли мне создать шедевр. И прошу вас, давайте перейдем к сеансу. Хочется новых ощущений и представлений.

– Вы куда-то торопитесь, Антон Владимирович, – Алиса жестом указала Антону за ширму предлагая раздеться и занять место в кресле.

– Нет.

– Тогда, мы сделаем как в прошлый раз: перед сеансом обследование и лишь потом все остальное.

– Хорошо, делайте, так, как нужно, доктор.

– Отлично, – Алиса вновь подкатила большую стойку с приборами к креслу, на котором уже устроился Никольский, – скажите Антон Владимирович, а вы всегда вместо слов «До свидания» целуете девушек?

Этого вопроса Никольский явно не ожидал. И поэтому сразу почувствовал, как его щеки наливаются ярким румянцем.

– Извините, меня Алиса Сергеевна, просто в тот момент меня переполняла такая гамма чувств, что я не совсем понимал, что делаю…. Извините меня.

– Да нет, ничего. Мне даже было приятно. Но прошу вас, будьте пожалуйста сдержаннее сегодня. Хорошо?

– Хорошо.

– Так. Исходя из показаний аппаратуры, у вас налицо удивительный прогресс, Антон Владимирович. Поздравляю!

– Спасибо Алиса Сергеевна, этот прогресс, безусловно, благодаря вам.

– Не будем отвлекаться, от сеанса, – Алиса пододвинула стул ближе к креслу Антона, в ее руках появился шприц-пистолет, – и так, в какую стихию мы сегодня окунемся Антон Владимирович?

– Давайте в стихию воздуха и полета…

– Прекрасный выбор, Антон Владимирович. Вперед! – с этими словами она прислонила шприц к плечу Никольского и нажала спусковую скобу.

Легкий укол и Антон вновь погрузился в удивительный мир стихии. Границы его владений значительно расширились. Теперь это были не отдельные участки земной поверхности, а все пространство вокруг планеты. Легкое, эфемерное состояние, чувство всеобъемлющего полета, но не того полета, который заканчивается приземлением на землю, а именно чувство бесконечного парения. Как и в прошлый раз вновь ощущения прошли сквозь узкую горловину какого-то перехода и оглянувшись по сторонам он обнаружил, что вместо рук у него крылья, широкие, с трепещущими перьями на их концах, а внизу под ним раскинули свои отроги горы, вершины, высоко уползающие вверх и заканчивающиеся белыми шапками снега и льда, бесконечно глубокие пропасти, пугающие своей чернотой. Теплые восходящие потоки поднимали его все выше и выше, зоркие глаза высматривали добычу на земле, медленно перемещаясь от потока к потоку, он скользил как бригантина по глади моря…