Издалека долго. Том I

– Что вы здесь делаете, сударь?

Серафим не испугался, мгновенно узнав голос Александры. Он узнал бы его из тысячи голосов. Молодой человек медленно повернулся и с достоинством вручил удивлённой девушке букет цветов, сорванных у богатого соседа за час до этого свидания. Цветы изумительно пахли и идеально шли к голубому платью хозяйки. Молодая княгиня внимательно взглянула на парня и вдруг вспомнила его, сделав невольно шажок прямо к нему, и запнулась о невидимый в сумраке корень. Счастливый влюблённый тут же подхватил её, не дав упасть, на что девушка улыбнулась и специально задержалась в его крепких объятиях. Из-под длинных ресниц сверкнули лукавые чёрно-чёрные вечерние глазищи, и Серафим, не осознавая происходящего, приблизился и поцеловал красавицу в пухлые горячие губы. Девушку вдруг пробила жаркая волна, и она оказалась в обмороке. Изумлённый парень успел подхватить её на руки и понёс драгоценный подарок в дом.

Двое

Она была легка, как пушинка. Серафим раздумал нести её внутрь, а нежно усадил в плетёное кресло на открытой веранде с колоннами. Здесь сквозил ветерок, и он попытался расстегнуть ей пуговку на шее, но руки дрожали, и ему это не удалось. Тогда парень сиганул к водяному фонтанчику перед крыльцом, набрал в ладони воды и, вернувшись, плеснул девушке на лицо. Александра встрепенулась и пришла в себя:

– Я что, сплю?

– Слава Богу, Вы очнулись. Вы несколько секунд были без сознания, и я принёс Вас сюда.

– Как Вас зовут? – спросила она, и огонёк в глубине глаз начал возгораться снова.

– Серафим, – коротко представился он, – а Вы Александра.

– Можно Саша, только не Шура.

Серафим улыбнулся.

– Как Вы? Вам бы не помешал глоток красного вина. Скажите где, и я принесу, – предложил он.

– Мне лучше. Я сама справлюсь, только Вы проводите меня на всякий случай.

Молодые люди вошли под ручку в переднюю и свернули вправо за центральную лестницу к двери, ведущей на кухню. Александра высвободила руку и пошла впереди, но неожиданно повернулась так, что Серый натолкнулся на неё, обняла его за шею, и они умопомрачительно сладко поцеловались. Он подхватил её и внёс в полутёмную комнату, где на них хлынули съестные пряные запахи специй. Саша нашла «Цимлянское» и бокалы, а Серафим откупорил и разлил вино.

– Так я ещё никогда не отмечала начало июля, – молвила она, и они звонко чокнулись, держа бокалы за ножки. Он осторожно привлёк её к себе, а затем произошло то, что называется безумством страсти, когда осознание времени и места приходит не сразу и незачем, но неотвратимо незабываемо. Пара потерялась в шёлке и ночном шёпоте сада…

Короткая ночь закончилась, светало и надо было расставаться. Они поцеловались, и он, быстро одевшись, убегая, крикнул:

– До завтра!

Но красивая сказка не может быть без разлук и коллизий. Неожиданно, совершенно уникальный случай (!), Архип Владленович Прозоровский, очень редко проигрывающий, умный и осторожный, не теряющий голову, отчаянно-неудачно блефовал и умудрился сгореть на трефовом стрите. Днём у него разболелась голова, и Александра весь день сидела у постели мужа, а вечером, в миг что-то прозрев, он засобирался в клуб, заставив жену изысканно одеться и уговорил маленько пофлиртовать со своими соперниками. Каково же было изумление города, когда на утро князь не только отыграл давешний несусветный проигрыш, но и приобрёл новое имение на Мологе, в районе Бежецкого Верха у станции Максатиха. Следующие две ночи пришлось прелестной княгине снова очутиться в роли талисмана и спасительницы семейства.

В воскресение они шли в знаменитый Рыбинский драматический театр. Давали «Гамлета» Уильяма Шекспира в постановке столичной труппы, и билетов было не достать никому, кроме избранных, которым отводились лучшие и самые дорогие места. Гамлет в Рыбинске – что может быть экзотичнее! Любопытно, что немногие знают трагедию «Гамлет» как мениппею и то, что имя «Шекспир» собирательное…

На Театральной выдался аншлаг: кареты и извозчики подъезжали с разных сторон, около входа толпились жаждущие выловить счастливый билетик, а часть молодых людей желала лицезреть княгиню Прозоровскую, весть о красоте которой мигом облетела городские гостиные. Прозоровские пешком появились ко второму звонку и не спеша проследовали ко второй ложе справа. Взоры мужчин, да и женщин устремились туда. Казалось, подбадривающие аплодисменты предназначались молодой княгине, а не артистам, но зазвучала музыка и, пьеса началась.

Александра отключилась от внешнего мира, кроме действия на сцене. Она сопереживала отчего-то по-особенному – глубже и живей. И вдруг поняла – она беременна! Ничего не проявилось и не обозначилось, но что-то неуловимое и слишком тонкое, чтобы стать явью, произошло. От переизбытка чувств в сценке с Офелией у неё потекли слёзы. Странное состояние овладело ею, счастье и материнская гордость. Глаза её блестели, а грудь глубоко наполнялась воздухом. Она трепетала! В антракте Александра попросила мужа принести лимонада и не стала выходить в фойе к неудовольствию публики. Архип Владленович был нарасхват: его пригласил городской глава на заседание Совета, Дворянское Собрание желало видеть, богатейшие люди звали в гости. Князь не отказывался, но и не обещал, имея иные виды, и, ссылаясь на самочувствие жены, поспешил к ней.

Александра ощущала давление извне – лорнеты и театральные бинокли были направлены в её сторону, однако сделанное открытие было слишком личным и значительным, поэтому ей стало решительно всё равно, как отнесутся другие на её поведение. Тридцать пять минут промчались, и вскоре Гамлет был отмщён, зрители и артисты, провожаемые под аплодисменты стоя, довольны. Рыбинская премьера «Уильяма… нашего… м-м, Шекспира» состоялась.

Князь через поверенного оформил приобретённое имение и решил, не мешкая ни дня, осмотреть его и вступить во владение, для чего вызваны были срочно необходимые управляющие и надёжные слуги. Словно почувствовав перемены в жене, Архип Владленович не отпускал супругу от себя ни на шаг, а в пятницу на поезде чета отъехала из Рыбинска в Максатиху.

Серафим совершенно потерял покой и лишился сна. Он не знал, что Прозоровские срочно уехали, караулил Александру по вечерам в её саду, днём ждал, чтобы хотя бы на секундочку увидеть, но всё тщетно – двери космического портала Любви были закрыты. От переизбытка чувств, а, быть может, как божественная компенсация, на него хлынули поэтические строки. Стихи ловили его в кратком сне и забытьи, приходили утром и вечером, на ходу или в состоянии ожидания:

Тихая водица

Расступились дали,
Тихая водица.
Парня искупали
Глазки той девицы,
Что живёт счастливо,
Ничего не просит,
Взглядом горделивым
Лето бросит в осень.

Не найти покоя
От её улыбки,
Встретится такое,
И водица зыбко
Побежит по далям,
Ветер душу схватит,
Словно вешним талом
Напоит, окатит,

Растревожит думы:
«Ах, какая дива!»
Зелень с ветром в шуме,
Встрепенётся нива,
Умолкает птица —
Дозволенья ищет.
Как тут не забыться,
Становясь вдруг чище.

А она спокойна,
Истинно, богиня!
Будто бы на троне
Восседает чинно.
Серы очи манят,
Страсть мою уносят.
Что со мною станет,
Скажет в белом осень.

И чтоб

У Вас запутаны дела,
Раздавлены заботой чувства,
А сами будто от искусства:
Стройна, красива и мила.

Зима невзгоды замела,
Материально всё в порядке
И волосы блестят и гладки,
Зачем же очи отвела?!

Одна, и думки у чела,
Внимание съедает пудра,
А вечером, никак не утром,
Раздухарилась и смела.