И бороду сбрить, быть не узнанным чтобы.
А что? Это мысль! Ведь ей Богу, ей-ей!
И граф поглядел тут на жизнь веселей!
***
Гордей Кузьмич любил покушать,
И, сидя долго за столом,
Любил излить свою он душу
И добрым все запить вином!
И рассуждал всегда он здраво:
Нам для чего дана отрава?
Чтобы ее употреблять!
Кто будет спорить, твою мать?!
А был он вовсе не из бедных,
Хоть и не чужд привычек вредных!
Он мирно жил, муку молол,
По воскресеньям службу слушал
И пацанов своих порол
В субботу или драл им уши!
А было у него их трое
И было б больше, видит Бог,
Но спорить как с судьбою злою?
Жену он уберечь не смог.
Эх, овдовел он слишком рано:
Во цвете лет его Татьяна
Ушла тихонько в мир иной,
И он, с судьбой смирившись злой,
Решил жениться на другой.
Ведь пацанам нужна мамаша.
И тут – Бог дал – попалась Маша
Ему случайно на глаза.
И он подумал: вот, коза!
И ножки, и грудь, и румянец на щечках -
Ну все в этой девке толково и складно.
И грезятся сразу бессонные ночки.
Жениться на ней? – он подумал, – да, ладно…
А впрочем, чего бы на ней не жениться?
Приданого нету за нею? Так что ж!
Зато на все руки она мастерица,
И зад у девчонки уж больно хорош!
Да нет! Ну хорошая, точно, затея!
И так захотелось вдруг Машку Гордею!
Бывает такое же! Право, ей-ей:
На старости лет вдруг влюбился Гордей.
И вот до Машиной до хаты
Уже идут хмельные сваты.
И дело сладилось у них.
И вот Гордей Кузьмич – жених!
Своею страстью утомленный,
Ждет ночи первой вожделенной!
И сладкой мыслью себя тешит