Озарение

– Теперь знаешь. – Голос Нефедова прозвучал выжидательно, и это снова обеспокоило Дану. Как она будет выкручиваться из их отношений? Он же всерьез думает, что она испытывает к нему нежные чувства. А ей хочется одного – как можно скорей сбежать отсюда.

– Да, знаю. – Дана заставила себя провести ладонью по его лицу. Пальцы ощутили жесткую щетину, от чего ей стало неприятно. Она всегда предпочитала выбритые мужские щеки. – Паша, мне сейчас надо идти. Но я очень скоро приду. Ты не сомневайся.

– Если надо, иди. Я тебя буду ждать.

Дана почти вылетела из постели и стала быстро одеваться. А вдруг он передумает и попросит остаться. А ей будет трудно ему отказать.

5

Дана вернулась домой в самом угнетенном состоянии духа. Она с омерзением вспоминала то, как занималась любовью с Нефедовым. А ведь она так любит секс, а сейчас ее буквально трясет при одной мысли, что придется снова в самое ближайшее время идти к нему. Ведь она не только не решила главной задачи, ради которой она затеяла всю эту комбинацию, но даже не решилась заикнуться при нем о Марине. Хотя ее имя постоянно крутилась у нее в голове.

И пока она не очень представляет, как подступиться к этому вопросу. Этот Нефедов странный человек, хотя она знает его уже немало лет, но вряд ли может сказать, что хорошо разбирается в нем. У него какие-то свои критерии, которые часто вызывает у нее растерянность. Его некоторые поступки остаются за гранью ее понимания. Как можно уйти с такой должности, с такой зарплатой в мир, где никто ничего не гарантирует. Другое дело она, Дана, с самого начала в нем. Так уж у нее получилось, но она бы с большим удовольствием променяла свое нынешнее положение на нечто более стабильное. А живописью можно заниматься при любом раскладе. Пиши себе в свободное время ради своего удовольствия и не беспокойся, купят ли твои картины или нет. Когда есть надежный источник дохода, это уже второстепенный вопрос.

Дана стала размышлять о том, когда снова отправится к Нефедову. Уж точно не завтра, ей нужен хотя бы небольшой перерывчик. Иначе может не выдержать и сорваться. А ведь ей надо демонстрировать, если не любовь к нему, то, по крайней мере, симпатию, а во время секса непременно имитировать сильный оргазм. Иначе он ей не поверит, заподозрит, что она все это затеяла ради какой-то тайной цели. А она не может такого допустить. Иначе весь ее план рухнет.

Самое противное во всем этом действе – имитация оргазма. Она терпеть не может этим заниматься. Правда, на ее счастье до сих пор этого и не приходилось делать, все ее оргазмы были абсолютно естественны. И это так великолепно полностью и безраздельно отдаваться этому фантастическому порыву.

Что же с ней все-таки творится, почему она не может кончить во время секса с Нефедовым? Пусть не сильно, но хоть как-то. Вот настоящая загадка. А он ведь, кстати, не самый худший любовник, все делает так, как надо. А ее это нисколечко не заводит, как будто бы она фригидна. Но она-то прекрасно знает, что это не так, дело обстоит скорей наоборот, у нее повышенная чувствительность… Сексуальность у нее бурно пробудилась, когда она была еще подростком, лет тринадцати. И с тех пор ее не оставляла. Вот она и недоумевает, что же с ней произошло на этот раз.

Дана почувствовала, что устала от этих неприятных мыслей. Она терпеть не могла долго пребывать в расстроенных чувствах. И всякий раз искала способа как можно быстрей избавиться от подобного состояния. Чаще всего это были алкоголь или секс. А нередко то и другое. Вот и сейчас следует прибегнуть к этим средствам. Правда, еще хотела поработать, но сейчас она явно не в настроении. Поэтому сегодня лучше она развеется, а вот завтра примется дело.

6

Когда Дане хотелось развеяться или снять парня, чаще всего она посещала ресторана, расположенный в двух кварталов от ее квартиры-мастерской. Туда ее в основном привлекал выступающий там ансамбль. Он поражал своей всеохватностью; музыканты, певцы и певицы исполняли музыку всех времен и народов: от тяжелого рока до классики. И никогда нельзя было предугадать, что они станут играть на этот раз. К тому же цены там были относительно умеренные, а для Даны, у которой с деньгами была вечная напряженка, это обстоятельство было крайне важно. Нравилось ей здесь и публика, преимущественно молодежная, к тому же раскованная и продвинутая.

На этот раз народу было много, и Дана не без труда отыскала местечко за столиком. Заказала салат и бокал вина – не большее не было денег. И стала наблюдать за происходящем.

Как ни странно, секс с Нефедовым разбудил в ней желание заняться настоящим сексом. Вопрос был только в партнере. Подсознательно ей хотелось найти парня не похожего на своего сокурсника.

Когда она вошла в ресторан, у музыкантов был очередной перерыв. Теперь они появились снова и принялись за работу. Дана пошла танцевать; то, что у нее не было партнера, ее не смущало, по прежнему опыту она знала, что тут он обычно быстро находится. Парни приходили искать сюда девушек, а девушки – парней. И чаще всего они находили друг друга.

Дана быстро отыскала подходящую кандидатуру. Парень танцевал в довольно многочисленной кампании, но при этом было не похоже, что у него была тут постоянная партнерша. Они несколько раз обменялись взглядами, и стали сближаться друг с другом. Но сделать до конца это не успели, так как музыка смолкла. Но только для того, чтобы через пару минут снова начаться. На этот раз зал заполнила медленная мелодия.

Они танцевали, обнявшись, но разговаривать не могли из-за громкой музыки; слова не пробивались сквозь ее звуки. Поэтому для знакомства им пришлось ждать, когда она в очередной раз стихнет.

– Я тебя ни разу тут не видел, – сказал парень, садясь с ней рядом.

– Я тебя тоже тут не видела, – отозвалась Дана. – Впрочем, какая разница. Как тебя зовут?

– Максим.

– А меня Дана.

Они улыбнулись друг другу.

– Чем занимаешься? – поинтересовалась Дана. Этот вопрос ее не слишком интересовал, но надо же было ткать непрерывную ткань разговора.

– Автослесарь, работая рядом в сервисе. Если надо починить тачку, привози.

– Спасибо, Макс, но не надо, у меня нет тачки.

– Нет, так будет, – уверенно заявил Макс. – А ты кто?

– Художница.

– Ух ты! – поразился он. – Рисуешь картины?

– Пишу. Рисуют на уроках рисования в школе.

– А я вот никогда не умел рисовать, разве самое элементарное. Покажешь свое?

– Возможно. – Дана внимательно стала рассматривать Максима. Почему-то ей он нравился сейчас меньше, чем при первом на него взгляде. Пожалуй, лицо чересчур простоватое; она бы не стала его писать. Как-то неинтересно, не достает индивидуальности. Мимо такого портрета зрители станут проходить мимо, не обращая на него внимания.

Неожиданно в памяти всплыла виденная сегодня одна из картин Нефедова. Совсем простая по композиции и исполнению, но именно она поразила ее больше всего. На полотне было изображено небо такого изумительного голубого цвета, что оторваться от него было невозможно. Она минут пять любовалась этой работой. И все это время спрашивала себя: как он сумел добиться такого оттенка?

Заиграла музыка, они снова пошла танцевать. Максим, уже не стесняясь, лапал ее. Обычно такое поведение партнера Дану быстро заводило, но сейчас она не без удивления была вынуждена отметить, что желание куда-то испарилось из ее тела. Зато вновь и вновь перед мысленным взором возникало голубое небо Нефедова.

Максим во время танца уже целовал ее в губы, Дана машинально отвечала, но тело упорно не наполнялось желанием. Они снова сели за столик. Парень вплотную придвинулся к ней.

– Пойдем к тебе, – предложил Максим. Он уже выяснил, что Дана живет одна.

Дана задумчиво посмотрела на него.

– В следующий раз, Макс. Что-то мне захотелось спать. Поздно уже.

– Всего двенадцать, детское время, – возразил парень.

– Для тебя детское, а для меня самое оно. Так что пока.

Дана встала, и не обращая внимания на огорченное лицо Максима, стала пробираться к выходу.

7

Дана вошла в свою квартиру-мастерскую, бросила на старенький диван сумку и села к натянутому на мольберт холсту. Некоторое время назад она задумала одно полотно, но то не хватало времени, то желания, то еще чего-то, и пока она даже не приступила к работе. Но сейчас у нее возникло сильное желание это сделать. И все под влиянием картины Нефедова.

Этот удивительный сине-голубой цвет. Как он смог добиться такого колера? снова и снова спрашивала себя Дана. И не понимала, это была какая-то загадка, которую ей страстно хотелось разгадать. Точнее, самой воспроизвести это удивительное свечение, которое шло от его картины.

Дана закрыла глаза, чтобы увидеть еще раз картину Нефедова внутренним зрением. Она хотела, чтобы этот удивительный свет разлился по ее сознанию, проник во все его самые отдаленные и потайные уголки и закоулки. Затем взяла в руки кисть, обмакнула ее в краску и нанесла на холст первый мазок.

Дана просидела за холстом почти до самого утра. В окно свозь занавески стали пробиваться первые лучи восходящего солнца. А она все продолжала работать. Дана уже давно сбилась со счета, какой это был вариант. Но до сих пор ни один не удовлетворил ее; все они были похожи на полотно Нефедова, и при этом все было не то. Она видела, что не хватало совсем немного, но это немного как раз и являлось самым важным и главным. А вот его она никак не могла уловить.

Она чувствовала, как в конец обессилила, но больше не от усталости, не от того, что всю ночь провела за мольюбертом, а от того, что так и не сумела сделать то, что хотела. Уже не в первый раз Дана ощутила разочарование в себе. А именно этого чувства она опасалась более всего. Если оно прочно проникнет в ее душу, то его уже оттуда не выковырять никакими способами. Она знала немало примеров, когда люди, оказавшись в его власти, быстро деградировали. Одни спивались, другие просто бросали занятие живописью, а есть и случаи, когда кончали самоубийством. По крайней мере, с одним таким парня она была знакома, у них даже был короткий, но бурный роман. Когда она узнала, что с ним произошло, прийти в себе не могла неделю. Он оставил предсмертное послание, в котором объяснял причины своего поступка – разочарование в своем таланте. Даже сейчас, вспоминая об этом, она ощущала холодок в груди.

Дана быстро разделась и бросилась в кровать. Она заснула почти мгновенно, но даже во сне ее преследовало ощущение своего поражения.

8

Утром Дана быстро позавтракав, точнее, съела оставшийся у нее небольшой кусочек сыра, стала звонить Нефедову. По его голосу она понимала, что он безумно рад ее звонку. Но к ее удивлению, когда она выразила желание тут же приехать к нему, он не стал ее приглашать, объяснив это тем, что сейчас работает и пока не может с ней встретиться. Они договорились, что она придет к нему вечером.