Обитель Чёрной Черепахи

Выслушав эту историю, Цзи Юнь сказал:

– В свете данной теории у людей есть разные представления об устройстве Небесного мира. Возможно, что после смерти люди обживают небеса, становясь легендарными личностями.

И он рассказал о различных стихах о Небесной Ткачихе:

34. О стихах про Небесную Ткачиху

Ученый конфуцианец Шэнь Тие-чань по прозвищу Железная Жаба из Тайюаня ????? любил пользоваться благовониями и холить своё красивое тело, чтобы производить впечатления на чувства тех женщин, с кем он встречался. Когда я ещё не видел его среди знакомых мне чиновников, он сочинил стихотворение без названия: «?????????????????????????????????????????????????????????????????».

Написана картина на стене на башне мелом,

Где странника гонцом с зелёной птицей посылают

К Девице Вечной, что пилюлю с Зайцем выплавляет

В печи Бессмертия вдвоём на диске лунном белом.

В той Вечности Орёл средь звёзд Быка ждет с толстой леской,

И лук Дракона уж натянут к цели в ожиданье,

Ткачиха с Волопасом один раз в год ждёт свиданья,

И небо скроется вмиг под жемчужной занавеской.

В нем чувствуется стиль поэта Юй-си.Ван Гуангуан сказал: «Похоже, не стоит подозревать Ткачиху Млечного Пути в вожделенной озабоченности и клеветать на дух Лунной феи». Я сказал: «Всё уже написано и сделано! Ткачиха прощается со своей монашеской участью, и один раз в год видится со своим возлюбленным, а за рекой Млечного Пути ничего не происходит». Поэма Юань Вэя – это тоже об этом. Стихи Юань Вэя гласят: (???????????????????????????????).

Когда плывущий в море пурпур звёздный достигает,

То слышит шёпот звёздных фей – к соитию призывы,

Испытывая к феям вожделенные позывы,

Во снах от них он драгоценный камень получает.

Подобное стихотворение есть и Ли И-шаня, как и у Вэй-чжи, лежащие в основе произведений Шуан-вэня; а значение слов И-шань схожи с метафорами поэта Линь-ху. Авторы извели много кистей и туши, используя эти метафоры. Вначале они не имели никакого отношение к Небесной Ткачихе, и слова Тие-чаня ?? (Железной Жабы) походили на слова Юаня Ли-чжи, но они не клеветали на бессмертных духов. Что касается вымышленных обвинений, то эти слова относятся ко времени и месту, связанных с написанием «Книги о духах и чудовищах» (???) автором Го Ханем, теперь утерянной. О ней упоминается лишь в «Собрании Океана Великого Спокойствия» ???? (Тайпин гуанцзи), где опубликованы повествования писателя о рыбаках и охотниках, что нельзя проверить, и можно отнести их только к ложным и безрассудным выдумкам. Эти инсинуации всем хорошо известны. Первая из них вошла в сборник «Воюющих царств» (??), где, например, в главе «Об уникальном и необычном» (???) Ли Шуан ложно обвиняет братьев Фуси в том, что они живут, как муж и жена. Что, само по себе, уже бессердечно. Но тогда это было время беспринципности.

Чжан Хуа ?? в трактате «Вещественные редкости» (???) даже ложно обвиняет Нишана ?? в том, что он особо дико лаял. Это тот случай, когда Чжан Хуа не стоило заходить так далеко и быть настолько неправдивым. Его книга, как бы основанная на исторических текстах, была полна поддельных и нешуточных свидетельств. Ещё одна из таких книг – это «Книга Хань – биография Цзя И» «?????» (Ханьшу цзя и чуань), где есть слова, посвящённые губернатору и князю Ву, которого восхваляют. И также есть такая книга как "Стихотворный сборник о драконах» – «????» (пянью дяолун), которая была написана людьми династии Мин и вырезанная для печати мастером Чэнь Мэй, без указания имени автора. Потом она была занесена в категорию растления малолетних в Чанша, а в комментариях говорилось о "Великом учёном конфуцианце Лунъяне ??". В «Исторических записках эпохи императора Гао-ди» – «???????» (Шицзи. Гаоди бэньцзи) говорится о том, что, когда вдовствующая императрица находилась в Дацечжуне ??? «Великом Болоте», то принц, подняв глаза, увидел, что на ней лежит дракон. В стихотворении Чао И-дао говорится: «???????????????»:

Когда дракон в соитии, себя уничтожая,

Сам дарит семя женщине и совершает чудо,

Своей энергией её плод жизнью наполняя,

Дракона семя же с Небес берётся неоткуда.

Что позволяет предположить, что император Гао-ди родился от дракона, а не был сыном Тайгуна, как говорится в биографии ?? «Цзочжуань» по свидетельству Цзин-ина из его записей «Личные дела Сян Чжуна». В «Цзо чжуане» есть статья о личной службе Чэнфэна перед Цзи Ю и личной службе Цзин-ина перед Сян Чжуном. Слово «частный» – "личное дело" ?? (сыши) используется для обозначения тесной связи тех людей, кто стремится утвердить своих сыновей. Позже конфуцианцы стали придерживаться слова "частный", хотя Чжу Цзы также говорил, что "безрассудство кодекса – великое зло". Список можно продолжать и продолжать. Ученые должны исследовать, что истинно, а что ложно, но не должны поддаваться искушению быть настолько хвастливыми, чтобы стать темой для разговоров, утверждая своё мнение в качестве тезиса. (??????????????????????????????????????????????????????).

В таких беседах прошла эта ночь и с наступлением рассвета я проснулся. После Горных Врат ?? (каньмынь), где находятся небесные животные, мне предстояло преодолеть Громовые Врата ?? (чжэньмынь), где живут боги.

День после восьмой лунной ночи под созвездием Ковша в Обители Чёрной Черепахи

Этим утром я встал необыкновенно лёгким и внутренне собранным и уравновешенным, вероятно, оттого, что вечером искупался в холодной воде быстрой полноводной реки, а, может быть, оттого, что луна вошла в стадию равновесия, когда энергии Ян и Инь не перетягивают друг друга в свою сторону. В этот день мне нужно было выйти из Воды и подняться в Гору. Предстояла новая дорога к моему совершенству. Я, наконец-то, должен был окрепнуть в своём духовном становлении, став воином, защищённым панцирями своей личной философии и мудрости спереди и сзади, как черепаха, и обрести в своём теле крепость, которую невозможно разрушить или чем-то повредить. Я должен был понять суть своего собственного существования, моей экзистенции во всех мирах, когда в своём становлении становишься самим собой, когда собственная самость превращается в неразрушимую основу самого себя, и, наконец, когда в самом себе обретаешь своё собственное «я», не смешивающееся со всем внешним миром. Ведь для того чтобы объять весь мир, вначале нужно полностью от него отделиться.

В этот день, направляясь в университет, я находился под стихией Дерева. Был вторник. И мне нужно было ориентироваться на мою планету Юпитер, чтобы добиться успеха дня. Я решил ближе сойтись Оленем-Единорогом, потому что он духовно тяготел к тем же ценностям, что и я, являясь как бы моим единомышленником среди всех преподавателей моей кафедры.

Когда я ехал в Университет на трамвае, я думал о том, кем же я стал после купания в холодной воде реки. До этого я был Драконом, но с того момента, как я искупался в реке, я стал Черепахой. Я посмотрел на свои ноги и руки, они не изменились, я их хорошо видел и мог обозревать даже свои плечи, грудь и часть живота, но вот я не был не в состоянии посмотреть на свою спину, как это делают лебеди ли журавли. А это значило, что моё тело не являлось гибким и совершенным, чтобы я имел возможность рассмотреть его целиком. Я двигался только по плоскости, и не умел летать, как это делают птицы. Но с другой стороны, черепаха имеет ещё более неповоротливое тело. Она не способна, ни согнуться, ни разогнуться, ни сесть, ни встать. Всю жизнь она движется и живёт в одном и том же положении, ползая на животе, и ничего не может с собой поделать. Но она всё же совершеннее меня, так как приспособилась жить на суше и в воде.

Я огляделся по сторонам, вокруг меня ехали пассажиры, стоя и сидя. Если бы среди них появилась черепаха, то ей пришлось бы пробираться среди них ползком на брюхе. Вероятно, никому из них не приходила в голову мысль сравнить себя с черепахой. «О чём же они думают»? – пронеслось у меня в голове. Уж, наверное, не о том, о чём думаю я. У каждого из них были свои мысли, каждый из них жил своей собственной внутренней жизнью. Вот было бы интересно заглянуть в их головы и узнать, что их тревожит, в какие области мышления они погружаются, как они обозревают мир, верят ли они в какой-нибудь высший разум. Наверняка, среди них есть верующие люди, которые посещают церковь. Но как они представляют Бога, и что думают о том идеальном мире, в котором Он правит? Но для того, чтобы в такой мир поверить, нужно отбросить разум и полагаться только на чувства. Ведь, без всякого сомнения, такой мир существует. Но является ли он таким, каким они представляют его? Или этот мир совсем другой, такой, которым видят его китайцы вот уже десять тысяч лет подряд? И ту мне вспомнились слова Гёте, которые он написал в своём труде «Dichtung und Wahrheit» – «Поэзия и правда», и которые полностью отражали особенность западного мышления: «Христианская религия колебалась между её исторически сложившимся позитивным учением и чистым деизмом, основанным на понятии нравственности и, в свою очередь, призванным насаждать таковую. Различие характеров и убеждений проявлялось здесь в бесчисленном множестве оттенков. Тем более, что на всём этом сказалось ещё одно, едва ли ни главное различие, определившее тогда же всплывший вопрос: в какой мере должен и может участвовать в образовании наших религиозных убеждений разум, и в какой – чувство. Самые талантливые и духовно значительные люди, в этом случае, уподобились мотылькам, которые позабыв о стадии гусениц, сбросили кокон, в котором достигли своей органической зрелости. Других, более скромных и прямодушных, можно было бы сравнить с цветами: уже расправив лепестки для пышного цветения, они, тем не менее, не отрываются от корня, от материнского стебля, более того, – именно благодаря этой нерушимой семейной связи и приносят желанный плод».

Так кем я являюсь, и кто же я сам, мотылёк или цветок? Подумав немного, я рассмеялся и сказал самому себе: «Но ведь я же Черепаха»! И тут я вспомнил совет древних философов: «Для того, чтобы понять других, разберись сначала с собой». Кто же я есть на самом деле? Я понимал, что для того, чтобы разобраться с самим собой, мне нужно было погрузиться в само-психоанализ и проанализировать моё внутреннее состояние души. Но как я мог это сделать, когда являлся сам творческой личностью? И тут же я вспомнил по этому поводу предостережение Германа Гессе, который в своих записях «Из размышлений» (Aus „Betrachtungen“) говорил, что то, что открыли и научно сформулировали аналитики, писателям было известно всегда: «Более того, писатель показал себя приверженцем особого рода мышления, которое шло вразрез с мышлением психоаналитическим. Он был мечтателем, а аналитик был толкователем его грёз. И разве остаётся писателю, при всём внимании к новой психологии, что-либо иное, кроме как и дальше грезить и следовать зовам своего бессознательного»? Да именно так он и говорил! Ведь и я, как и любой писатель, остро чувствую своё внутренне устройство и пульс душевной жизни, и более того, я сам создаю это своё внутренне устройство и придаю ему пульс – направленность к тем идеалом, к которым стремлюсь. Это и есть мой жизненный Путь, путь моего следования Дао. Это существенно укрепляет мои духовные силы. Ведь поэтическое восприятие душевных процессов остаётся, как и прежде, делом интуитивного, а не аналитического таланта. И это позволяет мне иметь своё внутреннее отношение к собственному бессознательному и почувствовать в себе горячее, животное, страстное взаимодействие между сознательным и бессознательным, а именно, многое из того, что обычно остаётся «за порогом» и разыгрывается только в мимолётных снах, то, что я вытаскиваю на свет. Это – то, что есть во мне и всегда остаётся со мной. Именно поэтому иногда я чувствую внутреннее одиночество и свою обособленность от условностей и унаследованных представлений. Но это и помогает мне яснее видеть истину, вернее предчувствовать, как из-за рухнувших кулис традиций неумолимо вырастает образ Истины и Природы. Так и рождается новая действительность, создающая из фантазии реальность. Ещё Шиллер писал когда-то Кернеру о том, что, чтобы преодолеть помехи в творчестве, необходимое высвободить воображение из-под давления разума. Ибо разум не должен у самых ворот внимательно приглядываться к рождающимся идеям. Только тогда за частностями можно разглядеть общее, что мы не могли увидеть ранее. Он писал: «Идея, если рассматривать её изолированно, может быть незначительной и очень странной. Но она может стать значительной, благодаря другой, пришедшей вслед, может благодаря известным связям с другими идеями, на первый взгляд такими же заурядными, дать весьма ценное звено. Разум не в состоянии судить обо всём этом, если он не удерживает идею до тех пор, пока она не откроется ему в связи с другими. Напротив, мне представляется, что у творческой натуры разум отзывает стражу у ворот, идеи приходят в голову, как попало, и только тогда он обозревает их, пытаясь разобраться в их нагромождении». Ведь это и есть то, что китайцы называют, рассмотреть малое в Великом, а Великое – в малом, чему посвятил всю свою жизнь Цзи Юнь, написав свои «Заметки из хижины “Великое в Малом”». Тот, кто достиг такого виденья мира, становится человеком духа. Он способен концентрировать в себе свою самость до такой степени, что она обретает состояние бессмертия – вечного существования, космической экзистенции. Он становится Черепахой, тотально сохраняющей в себе своё естество, что её делает как бы моделью собственного мироздания, как принято рассматривать её китайскими мудрецами. Её куполообразный верхний панцирь олицетворяет собой Небо, на плоский нижний панцирь – землю. Верхний панцирь, испещрённый узорами, напоминает звёздное небо с его символическими обозначениями, а тело – саму жизненную среду, обитающую под круглым небом на плоской квадратной земле – образ мироздания «????» (тянь юань ди фан). Человек духа способен защитить свою сущность.

Я опять осмотрел лица пассажиров, едущих со мной в трамвае, и подумал: «Много ли среди них личностей духа»? Я искал взглядом одухотворённые лица, но не видел их. Все они казались мне «нормальными» людьми. И я подумал о себе: «Это – я выбиваюсь из общей массы обычных людей». Как говорил Герман Гессе, что одно из направлений научной критики объявило всякую творческую деятельность и одарённость родом болезни. Среди них, возможно, единственным ненормальным человеком являюсь я. Ведь «если гений – это безумие, если любое произведение писателя, живописца или композитора – всего лишь судорожная попытка в иной, духовной сфере уравновесить недостатки своей натуры, своей жизни, своего характера, то, значит, «нормальный» человек свободен от подобных воздействий, то есть бездарен. Да, нормальный человек не может и не должен иметь много таланта. Кроме таланта жить, и жить как можно дольше.

Да, я стал «человеком духа» и должен защищать свою неповторимость, свою сущность, свой талант, свои духовные потребности от «нормы», как это предписывал Герман Гессе. А это значит, что, выбиваясь из общей среды, мне нужно привыкнуть к своей «ненормальности» и оставаться самим собой при всех обстоятельствах. Только тогда я сохраню свой дух и свою экзистенцию. Мне предстоит делать то, что никогда никто не делал в современном мире. А именно, я должен научиться противостоять механическому способу жизни, стать чудаком, на которого все будут обращать внимание. Передо мной всё ещё оставались два пути: Один путь – не выделяться среди других, не фантазировать, не совершать скачков и не мечтать о невозможном. Это – то, ради чего человек расстаётся со своей «нормальностью», сохраняет свою консервативность и живёт долго, спокойно и счастливо. Талант же и любое фантазёрство – это функции игры, пробы, заигрывание с проблемами. На этом пути многие ломают себе шею, сходят с ума, заканчивают жизнь плачевно. Но в то же время, это – путь, ведущий к чему-то новому, путь раскрытия тайн и обретения новых возможностей, когда у «человека духа» отрастают крылья, он становится богом. «Нормальный» человек не меняется, остаётся всегда таким, каким был раньше. Духовный же человек стремится к идеалу, отбрасывает всё достигнутое, чтобы устремиться к новым рубежам. Он мечтает и живёт в своём месте. Его жизнь превращается в сон, а сон становится его жизнью. Он погружает себя в иную действительность, отбрасывая от себя все мелочи жизни. И лишь тогда перед ним распахивается будущее, которое он сам и создаёт в себе. Он видит то, чего не видят другие, поэтому в его голове рождаются идеи предвосхищения. Его также можно назвать творцом мечты, но эта мечта необычная, и способы достижения его мечты необычные, потому что та сфера, с которой он соприкасается, имеет свои собственные законы, отличающиеся от всего того, что существует в этом мире. И эти законы подсказывают ему глубины бессознательного, откуда поднимаются отголоски тайн прошлого, той цивилизации, которая давным-давно исчезла, но которая была в сотни раз выше и развитей нынешней цивилизации. И это пробуждение вводит его в иные сферы высшего бытия, передавая ему забытые знания наших далёких предков, канувших в Лету. Для этого и существует духовная сфера. И чтобы вытащить из неё то сохранённое древними мудрецами знание, которое способно смертного человека превратить в божество и наделить его таким совершенством, которым владели лишь боги, и которое утратили в результате катаклизмов, происходящих ранее на земле, необходим толчок просветления. Как отголоски тех событий духовный человек всегда ощущает в себе нечто неясное и непроявленное, которое ждёт своего рождения. И это чувство наполняет его блаженством мечты. Ведь всё новое, такое как муки творчества, сладость рождения чего-то необыкновенного всегда притягивает к себе духовного человека, порождая в нём устремление к возвышенному идеалу. В этом и заключён весь секрет неугасающего творчества и потребность идеала, где конец является одновременно началом, а смерть – рождением и продолжением новой жизни.

Трамвай остановился возле университета, и я со многими пассажирами-студентами вышел наружу и направился на свою кафедру.

В преподавательской комнате в это время находились Ласточка, Крыса, Летучая Мышь и Бык. Крыса, увидев меня, воскликнула:

– Вот и пришёл наш второй астроном.

По-видимому, первым астрономом все считали Оленя-Единорога.

Бык, услышав её реплику, усмехнулся и сказал:

– Скорее всего, его можно отнести к астрологам, а не к астрономам.

– Это почему же? – спросил я его.

– Потому что вы напускаете много мистики на то, что не имеет к мистике никакого отношения.

– Но вы же не будете отрицать тот факт, – возразил я ему, – что гравитация в астрономии имеет огромное значение. И даже ничтожное влияние этой гравитации отдалённых звёзд может влиять на нашу жизнь и наше рождение в этом мире. Есть такая звезда, под которой рождаются только воры и обманщики, и как их не воспитывай, их природа будет всегда и везде доминировать над ними. Ведь порождение добра и зла тоже регулируется посредством гравитации отдалённых звёзд.

Летучая Мышь поддержала меня, сказав:

– Я тоже считаю, что мы все, живя под звёздами, всегда испытываем их влияние. Как можно объяснить то, что в какие-то часы на нас накатывает неодолимая грусть, а в какие-то – радость, или раздражение? Потом, каждый человек рождается под своей звездой, и эта звезда оказывает на протяжение всей его жизни какое-то воздействие, как бы формируя его судьбу. Ведь есть же несчастные судьбы, как и счастливые.

– Всё зависит от самого человека, – уверенно заявил Бык, – мы все получаем то, к чему стремимся, и заслуживаем того, чего добиваемся.

– Но с женщинами всё – по-другому, – возразила ему Крыса, – ведь миром руководят мужчины, а женщины вынуждены приспосабливаться возле них. Какой мужчина достаётся женщине, такой и будет её жизнь.

Но и тут Летучая Мышь не согласилась с ней, промолвив:

– И всё же от самой женщины зависит очень многое. Хоть на нас и довлеет больше сердце, чем разум, но всё же, если мы осмотрительны, то не наделаем глупостей. И если мы верим во что-то, то и нас будет трудно сбить с нашей дороги. Всегда нужно доверять своим добрым устремлениям, и тогда можно прожить свою жизнь счастливо, если даже оставаться в одиночестве.

Тут Ласточка высказала своё мнение: