И тот лишь шум моих ветвей,
В которых тлёй гнездятся боги,
Конающиеся – кто старей
На млечной вечности дороге.
Всех старше и моложе – я.
Я старый волк и младший юнга
Летящего сквозь бурю корабля
По гребням архетипов Юнга.
Все эти архи и типы
Во мне спрессованы до жженья,
Пока – глухи, немы, слепы -
И в том залог преображенья.
Вот и февраль…
Вот и февраль, весны сочельник.
Свет – в рост, на убыль темь и тень,
Да только снежной манны мельник
Рекорды ставит каждый день.
Я с февралём запанибрата -
Болит – к нему, а не к врачу.
А всё равно, едва не матом
Родному месяцу кричу:
«Какой ты медленный, ей-богу…
Послушай, снежный чародей:
Весна идёт! Весне дорогу!
Убавь хотя бы пару дней!»
Дымах вина
В дымах вина, в туманах блуда
Наш путь запутан.
В России два заветных чуда –
Зима и смута.
Мы никуда и – ниоткуда,
Мы просто – «тута».
В России два заветных чуда –
Зима и смута.
На свет Христа есть мрак Иуды -
Смотри, не спутай.
В России два заветных чуда –
Зима и смута.
Царь инородец, поп-зануда
Да страж – Малюта.
В России два заветных чуда –
Зима и смута.
На совесть – гири по два пуда,
Огонь из трута.
В России два заветных чуда –
Зима и смута.
В снегу да в гуслях-самогудах
Секрет уюта.
В России два заветных чуда –
Зима и смута.