Однажды

И только Воля говорит: «Иди..!

Главное – побеждай себя, тогда ты сможешь преодолеть любые сложности. А если ты устал от всего, что навалилось на тебя, то кофе – самый быстрый помощник в мире.

– А я, какая должна быть? – она в упор посмотрела на меня, а я задумался: сказать, не сказать. – Ну, дедуля, колись, у тебя опыт, так делись с подрастающим поколением.

– Ну, хорошо, получай: любовница в спальне, хозяйка на кухне, королева в обществе.

– О, супер!

– А вообще, ты должна сказать: «Я такая, какая есть, и если ты пришёл в мою жизнь, то считайся с этим». Но – знать себе цену и иметь свою точку зрения, следить за собой, благодарить его и уметь прощать. Я хочу, чтобы ты была счастливой. Многие ищут счастье в сферах выше своего уровня, а другие – ниже. Но ведь счастье такого же размера, как и ты сама, оно рождается, живёт и умирает внутри тебя.

– Спасибо тебе, дедуля. Повоспитывал ты меня круто, наговорил столько, будто я выпила капучино без сахара. А скажи, пожалуйста, что такое любовь? – вдруг неожиданно, растягивая каждое слово, спросила Паулина. – Ты ведь любил!

Я нежно посмотрел на неё:

– Почему, любил?! Я и сейчас люблю.

Сделал паузу, подбирая слова: ведь это очень важно для неё сейчас, что я отвечу.

– Любовь – это когда все мысли о любимой и тёплая волна чувств захлёстывает тебя полностью с головой. Засыпаю и просыпаюсь с думами о ней. Весь день живу от неё до неё и не могу напиться этой душевной влаги. Хочется всё бросить и бежать к ней, слагать стихи, потому, что без неё мне очень плохо. И сердце рвётся то от радости встреч, то плачет до слёз, тоскует. И ты не находишь себе места, когда её не обнимаешь…

– Вау. Здорово. И у нас примерно так, – она взглянула на часы и засуетилась. – Ой, мне уже пора бежать. Опаздываю на первую пару. Всё, пока. Чмоки!

Она взмахнула рукой, будто крылом, и упорхнула на занятия в институт, не допив янтарного напитка. Убежала в чёрном одеянии, рваных джинсах и белых кроссовках.

Поколение младое, недопонятое нами.

Паулина любит проводить время в кофейнях, где наслаждается вкусом кофе и музыкой. Рэп, хип-хоп, рок…

Конечно, она не будет всё это делать, а будет самой собой, но кое-что возьмёт со временем в свою копилку детей индиго. Эти советы, скорее всего, для моего поколения. Я опрокинул чашку на блюдце по старому обычаю. Гуща расползлась бежевым аистом в перепонках, а над ним в кольцах плыл жёлтый месяц лимонною коркой.

Теперь, с высоты своего возраста, я могу смело утверждать, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на никчёмные обиды и ссоры. Опыт, умноженный на познание, – лучший этап в жизни. На каждом этапе надо ставить свои цели, а не заниматься тассеомантией – гадать на кофейной гуще. Дети часто повторяют судьбу родителей: «Яблоко от яблони недалеко падает, но далеко катится. Сейчас молодёжь живёт более раскрепощённо и смело, чем мы – наше поколение «ограниченной оттепели».

Они с Дэном ещё какое-то время «попинали» при встречах друг друга в съёмной квартире и сделали паузу. Самое лучшее временное убежище в мире между страницами хорошей книги, которая успокоит, словно кофе, даст нужный совет, что я и посоветовал Паулинке.

Не допив эспрессо, ты раскроешь душу, там легко и чисто зазвучат стихи…

Вам не понять, как я живу

Юра рассказывал, как зимой подо льдом, выпрашивал у кормилицы Волги, а летом с лодки, выуживать рыбу. Вот уже несколько лет он живет на берегу лесистого острова в деревянной избушке с русской печкой.

Судака и леща коптил, из мелкой плотвы, окуней и щуки получалась наваристая уха. Чай и уха отдавали водорослями: варил он ее на речной воде.

Волжская рыбка попадалась некрупная, но вкусная. Народ из Карачаровского пансионата протоптал к нему тропу и не переставал уносить копченый дух. Любимая собака хозяина по кличке Альма встречала и провожала гостей дружным лаем.

К вечеру на реке всё стихало и на берег надвигалась влажная прохлада в лучах далёкого багряного заката над зеркальной гладью Волги.

– Может быть, останешься сегодня? – спрашивал у Марии Юра, подливая ей в чашку горячего чая с чабрецом.

– Нет, пока не могу. Извини, – какой уже вечер не решалась она, кутаясь в тепло пледа, после того, как вдоволь накупалась нагишом в вечерних сумерках. А что он? Отвернувшись, терпеливо ждал за камышом с полотенцем в тельняшке, невысокий, крепкий, с загорелым темным лицом.

– У тебя обалденная фигура, подглядел, – словно извиняясь, тихо произнес он, накрывал её шерстяным теплом. Сам шутил, сам смеялся своими белыми зубами, гладил её по плечу шершавой рукой.

В прошлом Юра был военным лётчиком транспортной авиации, кавалер Ордена Мужества. Однако после Чернобыля ушёл в запас залечивать раны и поселился на лесистом маленьком островке у самой великой реки, где жили когда-то все его пращуры. Дети выросли, а жена отказалась от условий жизни речного аскета.

Возле избы он поставил баньку и у воды, у причала, соорудил ротонду с куполом из парашюта. Кто побывал здесь хотя бы раз, мечтал вернуться сюда ещё и ещё – сказочно райский уголок.

Красота большой воды давала ему силы и вдохновляла. Юра, сидя в лодке, слушал пение птиц, слагал свои дивные стихи, удивляя друзей. Мужик от земли, хозяин Волги с талантом от Бога высекал рифму из своей загадочной души: «Вам не понять, как я живу…»

…Они с Марией познакомились случайно, при странных обстоятельствах.

В августе в день авиации на остров приезжали его однополчане, посидели экипажем в кают-компании, в ротонде под парашютом. Боевые друзья уехали, а Юра чего-то не мог заснуть и бродил по своему лесному угодью. Ноги сами переступали в предчувствии необычного, романтического. Он двинулся по тропе к пансионату, вдыхая спелый воздух, пахнущий, сгорающей под солнцем травой и лесными цветочками.

Лунная дорожка на реке казалась взлётно-посадочной, отчего безумно хотелось взлететь, воспарить над лохматыми кронами, став белым ангелом среди странников-облачков.

Юра брёл уже по одной из семи аллей лесопарка, лучами исходящими из центра. Так в 19-м веке задумал князь Гагарин, построивший здесь усадьбу и аллеи, подобно лондонскому Гайд-парку. Людям нравился этот островок чуда природы, где соединились лес, река, отдых, рыбалка…

– Эй, привет. Ты не заблудился? – прервал его воспоминания весёлый женский голос.

Повертев головой, он увидел женщину в белом, которая сидела на причале, свесив ноги, а в руках держала небольшой мольберт и всматривалась в ночного гостя.

– Я не могу заблудиться, живу я здесь, – слегка пошатываясь, уточнил Юра. – А ты, похоже, художник. И что рисуешь в темноте?

– Всё, что вокруг. Хочешь посмотреть?

Юра кивнул, и она жестом пригласила присесть рядом.

Он немного замешкался, и неуверенной матросской походкой подошел к ней. Уже вблизи увидел, что у незнакомки длинные светлые волосы, которые пленительно трепетали на ветру, глаза зелёного цвета: их стало видно в свете луны. Она была хороша собою. Эта мысль не давала ему покоя.

– Мария, – прокашлявшись, она протянула ему руку. – Я из Москвы.

– Юрий, местный житель, – пошутил он. – Рыбу ловлю. Рассветы встречаю…

– Не скучно?

– Нет. Представь, с детства мечтал о такой жизни. Однажды всё потерять – и вновь начать… но уже с мечты! А Москва – сумасшедший город, какой-то «человейник». Миллионы людей, а ты – одинок!

И глядя на огромную Волгу, стал медленно читать свои стихи: «Вам не понять, как я живу, бужу рассвет с туманной дымкой, когда лишь солнца первый луч слегка крадется невидимкой».

– О, да ты ещё и поэт?! Прекрасные стихи. Поэт Волги, да?

– А ты – светлый человечек.

– Что ты имеешь в виду – цвет волос и одежду? – пыталась шутить она, иногда подкашливая.

– Нет. Говорят, что в тёмные времена очень видны светлые люди, – теперь он решил ей делать комплименты, чтобы приблизить её ближе, лучше узнать. Она ему явно нравилась.

– Значит свечусь? Нет, я – обычная женщина. Свет был, когда работала дизайнером, а сейчас по инерции тянет ещё рисовать, – задумчиво, глядя в темноту, молвила Мария и опять раскашлялась.