Правдивая ложь
– Слава богу! А то я уже испугался. К чему тогда эти интриги про банальность?
– Дайте договорить, – перебил того Заманский. Судя по всему, он то не особо обрадовался тому, что уже знал. – Я только начал. Да. На данный момент мы не нашли в ее психоэмоциональном развитии никаких отклонений, кроме излишней замкнутости. Но об этом попозже поговорим. Так вот. Дело в том, что этот случай действительно довольно уникальный. Именно поэтому я и начал наш разговор со слов о банальности. Но тем не менее это так. Перед тем как положить вашу дочь на обследование в нашу больницу, я составил первичную историю ее болезни, анамнез так сказать, на основе Ваших показаний, и скажу вам сразу, что первоначальный диагноз был крайне скверный…
– Представляю, какие вы тогда сделали выводы… Возможно мы сгустили краски, но положение действительно было крайне тревожным, – ответил Брум и откинувшись на спинку кресла, скрестил руки на животе.
–В том, то и дело, что вы все описали правильно, – продолжил свою речь Заманский. – На лицо было типичное ассоциативное расстройство личности, усугубленное суицидальными наклонностями. Я помню, что ваша дочь тяжело рассталась с молодым человеком, точнее он ее бросил. Помню, как сильно она переживала это событие и так далее. Казалось бы, все симптомы на лицо. Замкнутость, отрешенность, опять же попытка суицида, причем без предупреждения и каких-либо угроз…
– Да еще и эти ее жуткие картины с монстрами…
– Вот! – Воскликнул врач и поднял указательный палец левой руки вверх. – Как раз они-то меня больше всего и заинтересовали. И поэтому я принял решение сам стать ее лечащим врачом. Слишком уж нетипичным мне тогда показалось ее поведение. И как теперь понимаю – я не ошибся.
– Что вы имеете ввиду? – спросил Брум, напряженно вглядываясь в лицо сидящего напротив врача.
– Давайте обо всем по порядку. Помните, как ваша дочь отреагировала на обстановку в ее палате?
– Да, конечно помню… И буду всегда помнить, как тогда загорелись ее потускневшие глаза. Как она обрадовалась. Мы тогда с Еленой даже прослезились от умиления и неожиданности.
– Жаль конечно, что я тогда лично не видел этой сцены, но ваше описание тоже произвело на меня большое впечатление. Я, после того как вы уехали, поднялся к ней в палату и побеседовал. Уже тогда я стал подозревать, что все мои предыдущие выводы оказались излишне … напрасными. Девушка в общении оказалась вполне адекватной, никаких признаков ассоциативного расстройства. Но как оказалось далее, это была всего лишь «оттепель» …
– ???
– На следующее утро, медсестра, которая пришла в ее палату чтобы разбудить, не узнала вашу дочь. «Милая и обаятельная златовласка», как она ее прозвала накануне, куда-то снова исчезла. А на ее месте оказалась та самая замкнутая и нелюдимая девушка, про которую вы мне и рассказывали. К моменту прихода медсестры ваша дочь по-видимому уже проснулась и привычно стояла у мольберта с холстом, на котором было нарисовано … нечто.
– Представляю, что вы там увидели.
– Я увидел эту так называемую картину буквально через несколько минут после сообщения медсестры. Подробно ее описывать я вам не стану, да и сами можете себе представить, что там за ужас… Но дело даже не в этом. А в том, что никаких признаков агрессии или неприятия ваша дочь не проявляла, ни во время ее осмотра, ни во время тестов. У меня сложилось такое впечатление, что она и вовсе не замечает ничего постороннего. Мол, мы для нее какие-то бесплотные тени, призраки не достойные ее внимания. Тем не менее, она хотя и неохотно, но все же контактировала с медсестрой, приставленной к ней. Я тоже пару раз попытался поговорить с ней, но безуспешно. Меня она как будто не слышала. Вы привезли ее в воскресенье днем, получается, что в понедельник она снова замкнулась в себе.
– А в среду, когда мы с женой приехали ее навестить, она уже вела себя вполне обычно, как в прошлой жизни, – со вздохом произнес Аристарх Эммануилович и на миг даже прикрыл глаза.
– В том, то и дело, что у нее случился так называемый «обратный» рецидив. Еще в среду я лично решил ее обследовать и снова не поверил своим глазам. Передо мной снова предстала «милая и обаятельная златовласка». А на ее мольберте, вместо мрачных пейзажей было изображено ярко-рыжее поле, по всей видимости пшеничное. На фоне голубого неба. Ну вы и сами видели эту картину.
– Да! Такого праздника жизни я давно не видел! – воскликнул бизнесмен. И я не сразу поверил, что это написала моя дочь.
– Я тоже не поверил и продолжил наблюдать за ней, подозревая, что возможно она притворяется перед нами, и скоро снова закроется в себе. Но нет. Этого не произошло. Сейчас у нас суббота, а ваша дочь по-прежнему выглядит и ведет себя … нормально. Все тесты пройдены успешно, – озадаченно резюмировал Заманский и развернувшись в кресле в пол-оборота, посмотрел в окно кабинета. А за окном была не типичная для этого северного города картина. Лето, солнце, духота.
– А как тогда вы можете объяснить произошедшие с ней перемены? – спросил его Аристарх Эммануилович и вернул своим вопросом Заманского в реальность.
– Интересный вопрос, коллега…, – задумчиво произнес Филипп Эдуардович и снова повернулся лицом к своему гостю. Есть у меня одна теория по этому поводу… Только вы не смейтесь. На мой взгляд, талант вашей дочери, то есть ее творчество, стали для нее неким зеркалом, отдушиной. Когда с ней произошел этот несчастный случай с расставанием, она после неудачной попытки суицида, как бы переключилась на картины. Получается, что весь тот негатив, всю свою боль от расставания с молодым человеком, она не стала держать в себе, а как бы … выплескивала на свои холсты. Понимаете, о чем я говорю?
– С трудом, если честно… То есть вы хотите сказать, что смена обстановки настолько благотворно повлияла на Анну, что ее сублимация так сказать подошла к своему пику и … закончилась?
– Ну если в двух словах, то именно это я и имел в виду, коллега. Думаю, что и дома это произошло бы рано или поздно, но здесь этот процесс ускорился. По-видимому, из-за смены обстановки.
– Значит моя дочь совершенна здорова, и я могу ее забрать домой?! – вскочив с кресла, спросил обрадованный Аристарх Эммануилович.
– И да и нет. Поэтому я предлагаю вам некий компромисс, – огорошил того Заманский.
– Какой ещё компромисс?
– Я предлагаю оставить ее у нас еще на неделю…
– Зачем? Вы же сказали, что она совершенно здорова, – Аристарх Эммануилович удивленно посмотрел на главврача.
– Для того чтобы провести дополнительные тесты с ней и еще раз понаблюдать. Не волнуйтесь, все будет хорошо. В рецидив я не верю, но сами понимаете, что возможно все что угодно. Поэтому лучше подстраховаться. А что касается оплаты, то не переживайте. У нашей больницы недавно появился щедрый спонсор, поэтому эта неделя для вас не будет стоить ничего.
– Ну хорошо… Как скажите. Я хотел бы поблагодарить вас, Филипп Эдуардович! Вы вселили в меня настоящую надежду.
– Вам спасибо за такого чудесного ангела! Я уверен, что с вашей дочерью все будет в порядке. У нас на лечении в больнице находятся пациенты, у которых все намного хуже. Поэтому вашей дочери еще повезло. У нее молодой, крепкий организм, она справится.
– Спасибо вам еще раз!
– Не за что. А сейчас вы как раз можете навестить вашу дочь, – взглянув на наручные часы, произнес главврач. – Она как раз только что закончила обедать.
Глава 10. Спаситель. Часть 1
—…Володь, зайди ко мне. Разговор есть. – Брум заглянул в кабинет своего помощника и пригласил его к себе.
– Да, Аристарх Эммануилович, минутку. Отчет доделаю, – ответил тому Владимир Калашников, сидя за своим рабочим столом за компьютером.
– Брось. Потом доделаешь. Жду тебя через минуту у себя, – настоял на своем бизнесмен и закрыл за собой дверь.
– Ну, хорошо, как скажите, – произнес вслух Калашников, затем сохранил документ, свернул окно на рабочем столе, встал и вышел из кабинета. Через минуту, он уже находился в рабочем кабинете Аристарха Эммануиловича Брума и сидел напротив него в кресле.
– В общем, у меня к тебе Володя предложение есть…
25-летие любимой дочери Аристарх Эммануилович и Елена Владимировна решили отменить дома, в узком кругу. Причин этому оказалось несколько.
Несмотря на то, что их дочь Анна покинула стены психиатрической больницы более четырех лет назад, полностью восстановить коммуникативные навыки ей пока так и не удалось. После открытия собственного архитектурного бюро, Аристарх Эммануилович устроил дочь на скромную должность штатного дизайнера макетов будущих домов. Но работала она в основном дома, а в офисе появлялась редко и с сотрудниками практически не общалась. Новых друзей и знакомых девушка по вполне понятным причинам так и не завела, продолжила общаться только с Ольгой Ивановой, бывшей сокурсницей по академии художеств. Поэтому приглашать на ее маленький, но все же юбилей своих сотрудников Аристарх Эммануилович посчитал не совсем уместным.
Он конечно мог бы организовать большой банкет, куда пригласил бы своих друзей и партнёров по бизнесу, но опять же посчитал, что и это было бы неуместным в данном случае. Все-таки юбилей был не у него, а у его дочери, которую он очень сильно любил и продолжал заботится о ней.
Еще одной и немаловажной причиной по которой они решили отметить юбилей дочери скромно и по-домашнему – это крайне непростая экономическая ситуация в стране. Заканчивался тяжелый 1997 год, курс рубля стремительно падал вниз, инфляция била все рекорды. В воздухе запахло настоящим дефолтом. В связи с этим Аристарх Эммануилович здраво рассудил, что в данной ситуации «не до жиру, быть бы живу».
Елена Владимировна полностью поддержала мужа так же как и его давний друг и партнер по бизнесу Егор Власов, который нынче занимал должность начальника службы безопасности архитектурного бюро Брума. Он так же присутствовал на домашнем застолье. Анна Брум знала его давно и не боялась, ведь это именно он провожал ее домой, когда она, будучи школьницей, наведывалась в лавку художника на Невском проспекте.
Последним, и, пожалуй, самым неожиданным для именинницы гостем в этот день, 10 декабря, стал Владимир Калашников – новоявленный заместитель Аристарха Эммануиловича, на которого у бизнесмена имелись свои, далеко идущие планы.
С момента расставания Анны с первым и единственным молодым человеком прошло уже почти 5 лет, а новых в ближайшее время на горизонте не предвиделось, поэтому отец решил взять это дело в свои руки. Наследника от жены в свое время он так и не дождался (Елена Владимировна больше не могла рожать), поэтому решил, что Анне нужно подобрать сильного и достойного спутника по жизни, на которого он, Аристарх Эммануилович мог бы в дальнейшем положиться.
Одним из самых приличных кандидатов и оказался Владимир Калашников. Высокий, широкоплечий, уверенный в себе молодой человек, от харизматичности которого буквально взрывались лампочки. Калашников проработал в бюро Брума почти с самого его основания, начиная простым архитектором, а через пару лет дорос уже до должности заместителя Аристарха Эммануиловича. Самое интересное, что образование Калашников получил профильное и даже первое время стажировался по нему, но вскоре Аристарх Эммануилович понял, что архитектором этому парню не быть и перевел того на другую должность. Он почти сразу приметил этого бойкого молодого парня, поняв, что тот далеко пойдет. А с таким ценным кадром – грех было просто так расставаться. Рокировка оправдала себя на все 100%.
Надёжный и преданный как скала, Владимир Калашников давно зарекомендовал себя как настоящий профессионал в своем деле. Вместе с тем, он не был формалистом или отличником, в коллективе общался вполне раскованно, свободно. Спокойно мог или пошутить в нужную минуту или поддержать. С коллегами и подчиненными поддерживал нормальные, открытые и почти дружеские отношения, но при этом, став в последствии руководителем, поблажек никому не давал. За это качество Аристарх Эммануилович его особенно уважал и ценил.
Когда через пару лет пришло время назначить нового заместителя (прежнего уволили за некомпетентность) Аристарх Эммануилович даже не сомневался в новой кандидатуре. Подписывая приказ о назначении Владимира Калашникова на должность своего заместителя, он неожиданно подумал о том, что именно такого человека и хотел бы видеть своим сыном или … хотя бы зятем.
—… Володя, ты же знаешь, что у меня единственная дочь? Дочь, которую я очень люблю.
– Да, конечно знаю. А в чем вопрос? Ей угрожает какая-то опасность? – переспросил Калашников и немного напрягся. Отношение к дочери шефа у него было смешанным.
– И да, и нет. А вообще, дело не в этом… Я хотел бы что бы ты стал моим зятем.
– Простите… не понял? Вашим … зятем? – От неожиданности молодой человек даже растерялся. Он мог ожидать чего угодно, но не этого. На осмысление ему понадобилось несколько минут.
– Да. Сына у меня, к сожалению, нет. Но, если бы он и был, то я мечтал бы, чтобы он был похож на тебя, Володя, – произнес Аристарх Эммануилович через несколько минут, дав своему заместителю необходимую паузу.
– Спасибо конечно, это крайне неожиданно… я прям не знаю, что и сказать…, – ответил-таки Калашников. Мысли в его голове по-прежнему путались.
– А ничего тебе сейчас говорить и не надо, пока только слушать. Я долго думал над тем, как сложится судьба моей дочери… в дальнейшем. Ты прекрасно знаешь, что она … как бы это сказать … необычная девушка. Она – творческий и крайне ранимый человек. А бизнес, сам понимаешь, что это не женское дело. Поэтому я спал бы спокойно, зная, что моя дочь будет под защитой и опорой надежного человека. А кто может быть надежнее и вернее, чем любящий муж, правильно? К тому же надежный и опытный руководитель. Разве я не прав?
– Вы предлагаете мне жениться на вашей дочери? А как же ее мнение? Все-таки сейчас не крепостное право и выдавать дочь без ее согласия ну как-то … не по-человечески что ли… – произнес Калашников, дослушав монолог шефа. Он не в силах сидеть на месте, встал и начал мерить кабинет Брума шагами. Голова молодого человека закружилась от осознания предстоящих перспектив. Тем не менее, он не привык к легкой добыче, поэтому продолжил сомневаться.
– …Ну не мели ерунды, Володя, – продолжал тем временем Аристарх Эммануилович. Он, в отличие от своего молодого заместителя, был сейчас более сдержанным в проявлении своих эмоций и продолжил спокойно сидеть за столом. – Естественно я все прекрасно понимаю. Никто не собирается ее насильно выдавать замуж. Скажи честно, только прям как на духу. Анна тебе нравиться?
– Ну если честно, Аристарх Эммануилович, то да. Очень нравится. Просто я прекрасно понимал чья она дочь, и чтобы не быть обвиненным в корыстным побуждениях, я никак не проявлял свой к ней интерес, – спокойно ответил Владимир Калашников, выдержав суровый взгляд своего шефа и снова сел в кресло.
– Слава богу! А то я уже не ровен час подумал, что придётся создавать настоящий мезальянс! – Выдохнул сказал Аристарх Эммануилович и хлопнул ладонью по столу. – Так! Ну раз тебе моя дочь нравится, значит одной проблемой меньше. Теперь только остается сделать так, чтобы и ты ей понравился. Думаю, что с этим у тебя серьезных проблем возникнуть не должно. Я тут составил небольшое досье на Анну, чтобы тебе было проще завоевать ее сердце так сказать…Только хочу предупредить сразу, что если моя дочь полюбит тебя и выйдет замуж, то ты, Володя будешь отвечать за нее головой. В прямом и в переносном смысле. Надеюсь, что ты – не бабник. А то, смотри, лучше сразу откажись, если это тебе будет не по нраву. Я измен дочери не прощу.
– Не волнуйтесь, Аристарх Эммануилович. В этом плане не будет никаких проблем. Я – однолюб.
– Ну вот и славненько. В общем, держи папочку. Почитай, проанализируй, – Брум протянул Калашникову тонкую кожаную папку. – Окончательный ответ мне нужен через три дня. Через неделю у Анны юбилей, на котором я хотел бы видеть и тебя.
– Благодарю за доверие, Аристарх Эммануилович. Не подведу. Вы меня знаете.
– Ладно, иди работай…
Владимир Калашников, молча кивнув, встал с кресла и вышел из кабинета начальника, широко улыбаясь.
Часть 2
– Я хотел бы поднять этот бокал за вас, Елена Владимировна и за вас, Аристарх Эммануилович! Именно благодаря вам обоим и появилась на свет эта очаровательная Златовласка по имени Анна! За вас, мои дорогие и за тебя, Анна!
– Отличный тост, Володя! – ответил тому Аристарх Эммануилович и поднял свою стопку.
– Просто замечательный! – поддержала мужа Елена Владимировна.
Анна смущенно опустила голову. Но ей безусловно понравились эти слова. Сердечко молодой девушки забилось чуть быстрее обычного, а щечки порозовели. Калашников заметил это и мысленно добавил себе еще парочку очков в свою пользу.
Все присутствующие сидящие за праздничным столом радостно заголосили, подняли свои фужеры и дружно чокнулись. В бокалах Елены Владимировны и Ольги Ивановой было мартини, Аристарх Эммануилович, Егор Власов и Владимир Калашников пили коньяк. Анна же практически не пила алкоголь, но сегодня согласилась чуть-чуть пригубить вина. Все-таки повод для этого был особый.
На праздничном столе стояли различные закуски, салаты, мясная нарезка, сыр, фрукты. Не обошлось, естественно, без знаменитого салата оливье, селедки под шубой, заливного и холодца. На горячее Елена Владимировна собственноручно приготовила курицу в сметанном соусе, гарниром к ней было пюре из отварного картофеля с зеленью.
– А давайте потанцуем? – предложил через несколько минут Владимир Калашников и посмотрел на Аристарха Эммануиловича. Тот одобрительно кивнул.
– И в самом деле, что-то мы засиделись, а мать? Как ты считаешь, – обратился бизнесмен к своей жене. – Лен, включи-ка что-нибудь ритмичное, но не слишком быстрое. Пора тряхнуть стариной! – сказал Аристарх Эммануилович и выпил еще стопку коньяка. Настроение у него было отличное.
И давно ты Аристарх себя в старики записал? – спросила Елена Владимировна под дружный смех всех присутствующих. Она взглянула на своего мужа, который улыбался во все свои 33 зуба и поднялась со своего места. Затем подошла к комоду из красного дерева, который достался ей в наследство от бабушки. На нем стояла советская стереомагнитола, а рядом с ней соседствовал высокий стеллаж с аудиокассетами.
– Дискотека 80-десятых подойдет? – обернувшись к столу, спросила она всех присутствующих, но в первую очередь мужа.
– Подойдет, включай. И иди ко мне, золотая рыбка! —ответил ей тот, поднимаясь и галантно приглашая даму на танец.
Елена Владимировна нашла нужную кассету, вставила ее в деку, нажала на кнопку «PLAY» и подошла к мужу. Через секунду в квартире зазвучал чарующий тенор Александра Глызина:
Которую неделю метут метели.
Не видно неба над землёй.
И вдруг в такую вьюгу столкнулись мы друг с другом,
В саду, где встретились весной.
Зимний сад, зимний сад.
Белым пламенем объят…
– Молодежь, а вы чего расселись? Присоединяйтесь, – скомандовал Аристарх Эммануилович. – Володя пригласи на танец Аню, – подмигнув, произнес он. А то сам предложил танцевать и сидит. А вы? – спросил мужчина, обращаясь с другой парочке гостей. – Ольга, Егор, вы с нами? Те отрицательно замотали головами.
– Анна, позвольте вас пригласить? – Включился в игру Владимир и подошел к виновнице торжества. Та внимательно посмотрела на него, подумала несколько секунд, собираясь с мыслями и потом все-таки согласно кивнула. Она вышла из-за стола и Владимир, легонько обняв ее за талию, проводил к середине комнаты, где уже танцевали ее родители.
Девушка сегодня была одета в свободное, чуть приталенное хлопковое платье цвета морской волны. Несмотря на то, что декольте у него было скорее символическое, а точнее практически полностью отсутствовало, скрыть роскошную грудь все равно было невозможно. И Владимир на миг даже потерялся в пространстве, когда Анна приблизилась к нему. На ногах у девушки были надеты простые черные туфли-лодочки. Золотистые волосы, обычно стянутые в строгий конский хвост, сегодня спускались свободно до плеч. На лебединой шее, к которой Калашников давно мечтал прикоснуться губами, висела тонкая нитка из белого жемчуга. Сам Калашников был одет в дорогой черный костюм и выглядел как настоящий столичный денди. Черная атласная рубашка сидела на нем как влитая. Темные волосы с редкой серой проседью, были зачесаны назад. Правда черные лакированные туфли пришлось снять в прихожей. Но даже обычные домашние тапочки не портили внешний образ нашего коварного обольстителя, скорее наоборот – дополняли его.
Егор Власов, уже знающий про планы своего друга, только ехидно ухмыльнулся, глядя на то как Калашников танцует с Анной. Он выбору Аристарха Эммануиловича не очень обрадовался, но не стал спорить, решив пока занять нейтральную позицию. Налив себе очередную стопку коньяка, мужчина в строгом костюме пепельного оттенка, ослабил узел черного галстука, выпил ее залпом и молча продолжил свою неспешную трапезу. Ольга же тоже пока не спешила танцевать, хотя грозный «телохранитель» Анны ей давно приглянулся. На ней было надето черное облегающее платье чуть ниже колен с открытой спиной. Она решила подождать, когда прозвучит «белый танец» и самой взять инициативу в руки. Если Егор Власов до этого момента сам не пригласит ее.
Владимир Калашников обнял Анну за талию, она положила ему руки на плечи, и они закружились в медленном танце.
– Анна, я давно хотел у вас спросить, – начал разговор мужчина.
– Спрашиваете, – ответила ему чуть захмелевшая девушка, и снова посмотрела прямо в глаза, что для нее было не характерной чертой. – Хотя я не обещаю вам ответить.
– А почему вы решили заняться живописью?
– О-о-о… Владимир, это отличный вопрос для первого свидания. Это довольно длинная история… —задумавшись, ответила Анна и загадочно улыбнулась своему кавалеру. – Я как-нибудь обязательно расскажу ее вам, но не сегодня…
Они протанцевали около получаса. Ольга таки дождалась своего шанса и уломала угрюмого и молчаливого крепыша на танец. Власов, который к этому моменту уже достаточно «принял на грудь», согласился на предложение девушки и даже немного пофлиртовал с ней. Разница в возрасте ничуть не смущала Ольгу Иванову, ей всегда нравились мужчины старше нее.
Далее мужская половина компании вышла на кухню на перекур, а Елена Владимировна, обняв свою дочь крепко, уткнулась ей носом в плечо и прошептала: «А ведь он – отличный парень, присмотрись к нему, Анюта.
– Спасибо, мамуль… И спасибо за праздник, – ответила той Анна и обняла свою мать. Сама девушка сейчас находилась в крайнем смятении. С одной стороны, этот высокий и статный и крайне галантный красавец не мог не понравиться, с другой же – подспудно она почувствовала какую-то непонятную тревогу. Поэтому никак не могла решить, как сейчас относится к Владимиру Калашникову, который к ней явно испытывал симпатию.
Она снова села за стол и взяв свой бокал вина, задумчиво сделала маленький глоток. Умом она понимала, что ее бывший парень и в подметки не годится Калашникову, тем не менее, тревога никуда не уходила.
«Что-то ты совсем раскисла подруга», – подумала она, глядя на пустой бокал и поставила его на стол. – «Соберись уже наконец! Жизнь то проходит. А парень совсем не плохой кстати, может что и получится…»
А в это самое время ее верная подруга Ольга, которая отлучилась в ванную комнату, чтобы припудрить носик, уже во всю строила свои собственные планы на ближайшую ночь.
– Не знаю, как ты, подруга, а лично я эту ночь надеюсь провести в компании настоящего мужчины, – тихо произнесла девушка, придирчиво осматривая свое отражение в зеркале. Улыбнулась и подмигнула себе.
Глава 11. Свадьба. Часть 1
Свадьба Анны и Владимира состоялась примерно через полгода после начала их романа. План ее отца воплотился в жизнь прежде всего благодаря самой Анне. Оказалось, что она давно уже присматривалась к новому заместителю отца и он ей тоже нравился. Но она не решалась никак проявить себя, памятуя о своем прошлом неудачном опыте. Владимиру Калашникову Анна была не то чтобы весьма симпатична, но он не отказаться бы переспать с ней. Тем не менее тоже не предпринимал никаких активных действий, опасаясь гнева Аристарха Эммануиловича, но как оказалось впоследствии – напрасно. Зеленый свет был дан и поэтому Владимир смог спокойно начать ухаживать за Анной, имея на руках по сути благословление ее отца.
Все остальное оказалось уже делом техники. Молодые люди нравились друг другу и вскоре они перестали скрывать свою симпатию от окружающих. Владимир несколько раз приглашал Анну на свидания, постепенно расширяя ее кругозор. Зная о том, что девушка весьма замкнутая и закрытая, он не торопился с тем, чтобы «раскрывать» ее. Действовал постепенно и бережно.
