8, 9 – аут. Потустороннее

Галя на самом деле взяла из аптечки толстый фломастер, и спросила:

– Каким цветом, выбирайте?

– Мне красным, – сказала Света.

– Мне синим, – сказал Валера. – Я люблю синий.

– А я красный, – сказала Света. – Нет, – поправилась она, – я тоже люблю синий. Напишите мне, пожалуйста, синим:

– Я на работе.

Галя написала, и они начали работать. Света вынула из воды картошку, обсушила ее, и выложила на толстую сковороду. Валера жарил фаршированные яблоками и луком отбивные.

Галя вышла. Они посмотрели на лоб друг другу и рассмеялись.

– Надо было ей сказать, чтобы зашла в банкетный, и написала на лбу адвокату:

– Здесь не бесплатный бордель.

– Как же, ему напишешь. Ты не в курсе, что у нее неделю назад был суд?

– Нет, – ответила Света, – откуда я знаю. Она же меня уволила, и я здесь долго не была.

– Ее поймал проверяющий мент и музыкант. За музыку, что она крутит на дисках теперь, оказывается, платить надо. Этот музыкант приходил еще раньше, просил деньги для потенциальных авторов.

– А она? – спросила Света.

– А она послала его подальше. Сказала, чтобы сначала нашел авторов, а потом просил деньги. Не наоборот. Музыкант, бывший политработник, уволенный из армии, пошел в ментовку, и притащил проверяющего. Ничего особенного не нашли, но акт составили.

– И все? – спросила Света.

– Нет, не все. Предложили отдать музыкальный центр. До решения суда. А то, говорит, этот проверяющий, заберем и вино.

Она отдала, а потом рассказала все Семену Семеновичу. Тот говорит, – Валера кивнул на стену, за которой находился банкетный зальчик, – надо было сразу позвонить.

– И чего дальше? – спросила Света.

– Пришли к мировому судье, а судья дал этому менту по рогам. Потом приходил, просил подписать бумагу, что Галя не имеет к нему претензий. А этот – сл. на х – музыкант, совсем пропал.

– А судья? – спросила Света.

– Судья? – переспросил Валера. – Тоже приходил с двумя телками. Заказывали вот таких же фаршированных поросят. – Валера кивнул на жарящийся с яблоками и луком карбонад. Я думаю, это небольшая расплата за то, что отмазал ее от ментов. Правда, и адвокат потом приходил с двумя телками. И тоже не расплатился. Но Галя говорит, что он не взял с нее ни копейки за суд и все дела.

– Это нормально, – сказала Света. – Сейчас адвокаты дерут много.

– Конечно, хорошо. После этого на лбу ему не напишешь:

– Здесь трахаться нельзя!

А Итальянец один раз помог ей против каких-то дешевых блатных, так потом постоянно половину не доплачивал. Или даже вообще не платил. И чуть что – тащит трахаться.

– И все бесплатно? – спросила Света.

– Конечно! – ответил Валера.

– А вот теперь его грохнули, – сказала Света. – Кто бы мог это сделать?

– Ты меня спрашиваешь? Я не знаю.

Но приключения этого дня еще не закончились. Пришла Даша с коньяком, но Алексей и София так и не появились. Более того, их не было три дня.

Даша заплакала. Потом сказала:

– Я так и знала.

Глава четвертая

Они жили счастливо. Почти каждый день охотились и купались в море. Но четыре часа в день, с девяти до часу, София писала роман. Прежде чем она его начала, Алексей спросил:

– Что я буду делать в то время, когда ты будешь писать роман?

– Ты будешь его героем, – ответила девушка.

Они поймали русалку и хотели ее съесть.

– Что обычно делают с русалками? – спросила София.

– Думаю… нет, не знаю, – сказал Моцарт. – Скорее всего, их пускают в бассейн, и смотрят с балкона второго этажа, как она плавает там.

– И больше ничего?

– Что ты имеешь в виду? Нет, думаю, на них просто смотрят.

– У нас нет бассейна. Надо заключить с ней договор.

– О чем? Чтобы добывала для нас рыбу. Я хочу треску.

– Ты любишь треску? А в кафе Охотник ее никто не берет. Говорят:

– Треску мы и дома поедим.

– Я предлагаю вам две хороших трески на неделю, – сказала Русалка. – Кстати, – добавила она, – зовите меня Кити.

– Ну, ты нас не обманешь? – спросила София.

– Нет, – ответила Кити – Ведь две двухкилограммовых трески в неделю, это для меня совсем немного. Кстати, что мне будет за это?

– Мы тебя отпустим, – сказал Алексей. – Это хорошая плата.