– Конец Света обязательно наступит! – Невероятно, но Это – оказывается – можно знать.
Печально до слез. И я это знал в пять лет. Может чуть позже, или чуть раньше, – иначе:
– Слишком трудно этот ужас около своей самодельной кроват-ки – в нескольких метрах от иконы наверху в углу на кухне – выдержать, а также, – и:
– Запомнить, – навсегда.
Так не только трудно человеку, но и вообще не хочется расставаться, – с:
– Жизнью. – Вот именно, что, оказывается, навсегда!
Вывод:
– В детстве не видна их связь, – этой жизни и вечной.
И об этой именно связи писал все свои произведения А. С. Пушкин. Она настолько фундаментальна, что легко отрицать ее существование, – насколько она – о! мама мия:
– Очевидна. – Ибо:
– Ну, разве бывают такие обнаженные секреты, – что и знак вопроса постеснялся здесь устоять.
Нельзя обыграть шулера Пушкина, – но!
– Можно заставить отказаться от своего выигрыша! – вот в чем было нанесено ему оскорбление.
Именно поэтому он продолжил путь к месту дуэли, несмотря на отрицательное указание, падающих с воза снарядов правды.
Ибо:
– Вот оно совмещение двух времен. – Ибо:
– Именно поэтому, – и:
– Я горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю.
Ибо:
– Слезы мои, а строки бога.
Решил попробовать доказать Великую теорему Ферма на стене-ах, – скорее всего, – банкетного зала, ибо:
– А слышь, ты, Люд-к, а Люд-к.
– Ты знак вопроса не поставил?
– Поставь ты – если захочешь – восклицательный.
– Я эту теорему никогда не пойму.
– Но ее и понимать не надо.
– Ибо?
– Она может сделать это только Са-Ма.
– Именно поэтому один из них – Шимура или Танияма.
– Ты думаешь – застрелился? Или Эта Теорема подошла к нему настолько вплотную.
– Думаете, пошла на удушающий?
– Скорее всего, так и было: она.
– Теорема?
– Да, загадала, если он ее уже понял, то поймет и, что Жизнь Бессмертна.
И она продержалась на шторах, как Летучая Мышь – долго:
– Три часа поселял в ней добрых дух-офф моего правосознания.
Она?
– Пока не уверен, что поняла всё.
Попросил двоих – Маркизу и Малину – принять участие в следующем эксперименте.
– Двести, – Маркиза.
– Сто пятьдесят, – Малина, – ибо ты мне и так нравишься, а она – ткнула пальцем, невидимым из-за колонны Маркизе, – в нее, – не разрешает снижать цены.
– Тогда может быть, – сто?
– Ты теоретик физики, химии и – главное – литературы, – а.
– А торгуюсь, как турок на базаре?
– Думаю, еще неправдоподобней.
И когда почти всё кончилось попросил ее заплатить.
– Еще до полного окончания сеанса?! – очень удивилась она.
Почесал затылок, – имеется в виду, – только мысленно, ибо уже немного боялся, – но как обычно:
– Это не слишком много?