Рай. Бин Фрай!
Адам приложил все силы, чтобы не улететь вниз с зиккурата. А это уже была не высота пирамиды. Это было в три раза выше. Пришлось обратиться за помощью к Терру.
Страшно отделяться от своего тела. Ни Ксе, ни Сид не смогли этого сделать. Только Адам. Ведь он был прирожденным Аватаром. Он вошел в пещеру, где сидел прикованный цепью Терр, и крикнул:
– Те! Те! Терр! – Дракон слетел вниз.
– Зачем я понадобился тебе, Адам? – печально спросил Терр. – Меня посадили в эту тюрьму, а ты не ударил палец о палец, чтобы помочь мне.
– Я не знал, – ответил Адам.
– Если ты не знал, значит, никто не знает, – ответил Терр. – Ты чего, собственно, хочешь?
– Останови Пирамиду Солнца.
– Это будет равносильно падению самолета. Вы разобьетесь.
– Может быть, есть возможность спрыгнуть с парашютами? – спросил Адам.
– Пирамида ведь крутится, правда? – спросил Те.
– Правда, – ответил Адам.
– Вас закрутит круговым потоком. Понимаете?
– Я понимаю, – сказал Адам. – Мы попадем в смерч. – И добавил: – Сейчас меня разбудят. Пожалуйста, быстрее, дай мне совет.
– Хорошо, я скажу, что надо делать в этой ситуации. Но ты пообещай, что в следующий раз, Адам, ты отпустишь меня.
– Окей, – поспешно сказал теоретик.
Адам надеялся, что он, Ксе и Сид сразу окажутся внизу, на земле, но скоро понял, что просто вернулся назад в свое тело. На Пирамиду Солнца.
– Он живой! – крикнула Ксе. Ветер то поднимал, то опускал, то крутил ее зеленые волосы вокруг головы. Сид с трудом приблизился.
– Они ушли через люк! – крикнул Сид.
– Он имеет в виду лекторов, – добавила Ксе.
– Люк закрыт, мы не можем туда попасть. Что нам делать, Адам?
– Пирамида поднимается все выше и выше. Мы погибнем. Сделай же что-нибудь, Адам.
– Все уже сделано.
– Ты уверен? Что-то не видно никаких изменений. Все по-прежнему очень плохо.
– Сейчас, сейчас, – сказал Адам, – все будет нормально.
– Так же сказал Адам, когда очутился на Земле, выпав из Рая, как птенец из гнезда, – сказал Сид.
Пирамида продолжала крутиться и подниматься все выше и выше.
– Мы погибнем. Это без вариантов, – сказал Сид.
– Я не знаю, с кем ты договаривался, – сказала Ксе, – но, пойми, он тебя обманул. Эх, Адам, Адам, а ведь я тебе так верила. Я даже когда-то мечтала стать твоей женой. Для тебя это было бы большим счастьем. Теперь, конечно, это уже невозможно. Ты обманул меня. Ты обещал. Как ты обещал спасти меня! Как ты клялся! Теоретик недоделанный. Чтоб тебя никогда не пустили в Рай. Адам! Ты должен, что-то придумать. Ты должен нас спасти.
– Я думаю. Пожалуйста, не мешайте. Представьте себе, что я Джек Лондон, живущий в своем большом парке. Чтобы дойти до моего дома вам понадобится несколько часов. При всем желании вы не сможете помешать мне додумать мою великолепную идею.
– Здесь должны быть отстреливающиеся капсулы, – сказал наконец Адам.
– И где, ты думаешь, они находятся? – спросил Сид. На гладкой поверхности пирамиды не было никаких выступов.
– Если здесь и есть катапульты, то они выводятся кнопками, – сказала Ксе. – Невооруженным глазом ничего не обнаруживается.
– Ракеты находятся на четвертом зиккурате, – сказал Адам.
– Мы не сможем туда забраться, – сказал Сид. – Слишком высоко. А мы не умеем летать.
– Я умею, – сказал Адам. – Не будите меня пять минут. Я выйду из себя и посмотрю, что находится за окнами четвертого зиккурата.
Он поднялся на четвертый, самый маленький уступ, называемый зиккуратом вечности.
Действительно, в окнах стояли модули. На них можно было улететь с Пирамиды Солнца.
Адам приблизился. Модулей было три, а в двух уже сидели люди. Это были Во и Ас. Как сказала одна девушка:
– Мне понадобилось две недели, чтобы понять, что происходит. – Ничего удивительного, они поднялись сюда на лифте, сделал вывод Адам. Но они захватили два двухместных модуля. Зачем? Только для того, чтобы меньше досталось нам. Тут ракеты ушли в Сиреневый Ветер.
Адам сел в третий, оставшийся модуль, и попытался запустить его. Увы, он был не всемогущим. Для запуска нужно было реальное тело. Он усмехнулся.
– Я свободен, но не могу улететь. О какой же свободе выбора говорят? Я хочу быть свободным, только будучи несвободным. А как свободный человек я не могу ничего сделать, чтобы спастись.
Он вернулся на Пирамиду Солнца.
– Мы уже очень высоко, – сказала Ксе. И добавила со слезами на глазах: – Теперь мы не сможем спрыгнуть даже с парашютами. Что будем делать?
– Богу молиться, – ответил Адам. – Многие считают, что Бог теперь уж не разговаривает с людьми. И напрасно. Разговаривает. Просто надо знать приметы, когда это происходит. Вы знаете о существовании синдрома:
– Первой очереди? – Не в том смысле, что вы имеете право быть первыми в каждой брачной ночи, а вы имеете право быть первыми в своей очереди в кассу универсама. Пятерочки там, или Копейки. Дело в том, что всегда находится кто-то, кто хочет пройти впереди вас. Он стоит за вами, думает, чтобы такое придумать, чтобы пройти впереди вас. Вы стоите, стоите вместе, уже прошло пять человек. Наконец подошла ваша очередь. Кассир уже смотрит на ваши товары, которых наименований так пять, шесть. Но вдруг, а точнее вы так и думали, эта дама говорит:
– Можно я пройду без очереди? У меня без сдачи. – И держит полный кулак мелочи. Стояли, стояли вместе двадцать минут и вот на тебе: как только подошла ваша очередь, она говорит:
– Можно я пройду вперед? – У вас среди покупок уже нет пластмассового тазика. В Пятерочках и Копейках есть отделы хозяйственных товаров. Там продают пластмассовые тазики, туалетную бумагу, такую мягкую, двухслойную, желтую, зеленую, белую. Раньше вы всегда брали тазик, чтобы спокойно стоять в очереди. Вы знали, если кто-то попытается пройти вперед, вы сможете надеть ему на голову этот тазик и не пропустить вперед. Теперь вы стали добрее. Вы уже не берете тазик, вы берете мягкую желтую двухслойную бумагу. По четыре рулона в упаковке с запахом полевых цветов. Исторически, я думаю, это правильный выбор. И ей бьете по голове, обгоняющих вас через двойную сплошную. Прошу прощенья, я имел в виду очередь в кассу Пятерочки.
– На тебе, на тебе, на тебе! Не лезь – слово на букву б – без очереди.
Теперь, я надеюсь, вы поняли, что именно в это время Бог смотрит на вас. Понимаете? Как только вы увидите, что кто-то лезет вперед вас без очереди:
– Улыбнитесь. – Ведь вы знаете уже, что на вас смотрит Бог. И вы улыбаетесь именно ему.
– Привет! – И Он тоже машет вам рукой:
– Привет, друг!
Обгоняющая вас дама думает, что вы улыбаетесь ей. Да ради Бога! Пусть думает, что хочет. Вы-то знаете, что разговариваете:
– С Богом. – Как это бывало и раньше. Давным-давно.
А иначе, сами по себе, вы не преодолеете этот Синдром Первой Очереди. Вы так всю жизнь и будете пользоваться пластмассовыми тазиками и, в лучшем случае, мягкой двухслойной туалетной бумагой. Вы пропустите сеанс связи с Богом. Кажется, так просто сказать:
– Да, пожалуйста, леди, проходите вперед, мне некуда больше спешить. – Нет, нет и нет! Ничего не выйдет. Вы сможете пропустить ее только:
– Улыбнувшись Богу.
Между прочим, именно поэтому, как доказал благородный Виктор Ерофеев, человек стал глупее. Не потому, как говорят некоторые биологи, что история режет самых умных, чтобы масса, как говорил Никита Сергеевич, была устойчива, а потому, как сказал Ньютон:
– Что не надо иметь мозг в тысячу шесть сот граммов, а достаточно всего тысячи триста граммов, чтобы:
– Встать на плечи гигантов. – Когда человек имел большой вес мозга в тысячу шестьсот граммов, он танцевал от печки. Всегда начинал историю заново. С семнадцатого года. Триста граммов мозга стали не нужны, так как этот вес заменила:
– Вера. – Вместо одного появилось два центра знания. Один у Человека – другой у:
– У Бога.
Эта теория верна везде, но, похоже, только не в России. Куда делись российские триста граммов? – Вот вопрос.
– Вот, я вам улыбнулся, и теперь я вижу кнопки лифта, который поднимет нас на четвертый зиккурат, – сказал Адам. Это были…
Это были незаметные плиты пола. Они были незаметны, потому что все плиты на первый взгляд, взгляд сверху, были одного цвета. Но Адам показал своим друзьям, как надо смотреть. Он приложил голову к полу. Как для молитвы. Но не стал стучать ей о желтые мраморные плиты, как обычно делают отчаявшиеся люди, а повернул голову в профиль.
– Сделайте, как я, – сказал он.
И они увидели у самой стены четвертого зиккурата две оранжевые, как спелые марокканские апельсины Бон и Клада, плиты. При чем здесь Клад? Это, как в песне: Бон их жарила, Клад их возил.
– Левая кнопка – это вниз. Правая вверх. На небо.
– Это если считать, с какой стороны? – начал было Сид, но Адам сказал, что сейчас эти шутки с теорией относительности не уместны, ибо плиты находятся у стены, как кнопки обычного лифта. Только что на полу. Левый это слева, и значит, это вниз. А правый наоборот.
Далее, Сид и Ксе улетают, а Адам остается. Для него нет места в двухместном модуле.
Глава вторая
Страховка спасает И жизнь. Антиматерия. Всё наоборот. Творческие союзы лучше нанотехнологий. Почему это произошло? Моя собачка и моя кошечка. Она наверху.
Теория Млечного Пути. Сладкая парочка. Право и лево. Перемещение людей без траектории. Где Иосиф? Дайте и нам сказать. Петля времени обслуживает прямую непрерывную последовательность. Неужели она может изменить мир?
Ксе и Сид. Надо ли загадывать желание? Куда вкладывать деньги на Марсе? Право на свой КК. Бурлаки на Волге.
И покачнулась. Она только что приняла душ, и прямо в магическом серебристо-желтом халате села за стол к ноутбуку. Дело в том, что хотя над Пирамидами стояла голограмма И, эта голограмма была тесно связана с живой И. Пирамида Солнца начала подниматься, И закачалась и начала падать вниз. Она бы непременно разбилась, если бы не страховка. Полгода назад на завод приезжал Нано вместе с Эйно. Уже перед самым отъездом И попросила Эйно проверить, как она сказала:
– Электронику. – Эйно проверил и сказал, что ничего улучшить не может. Они уже уезжали, когда Эйно сказал И:
– Я сделал вам страховку. В случае чего вы сильно не пострадаете.
– В каком случае? – не поняла И.
– В случае аварии, – ответил Нано.
– У нас не бывает аварий, – сказала И.
– Ну, я и говорю, что это страховка, – сказал Надо. – И да: не говорите о ней никому.
Далее, страховка спасает И жизнь.
Страховка заключалась в том, что после приезда Нано Голограмма стала связана не с самой великолепной И, а с ее копией. Имеется в виду не двойник, который был у Эстэ-Лина и у Хи, да и всех замечательных людей, имеющих власть и деньги. Например, сейчас стало модным иметь двойника у областных прокуроров. Чуть что не так:
– Это был не я. – И главное валить ни на кого не надо. Ибо:
– Это был не я. – Спрашивается:
– Почему эти ребята не имеют электронных двойников? Как И. – Ответ очень простой. Дорого. Пока что это еще очень дорого. Просто по техническим причинам. Недостаточно еще здесь развиты нанотехнологии. Я думаю, что Нано сознательно тормозит развитие, скажем так:
– Нанодвойников. – Ведь тогда концов вообще не найдешь. ПП тогда уже не сможет каждый день говорить о будущем разгроме коррупционеров. Ибо… Ибо, ибо их будет слишком много. Может быть, Эстэлин вместе со своим слугой академиком Лысенко для того и запрещали заниматься людям наукой, что это могло привести к таким побочным эффектам, как:
– Размножение двойников. Нанодвойников – это в отношении запрета кибернетики. И клонов – это в случае запрета генетики.
Для некоторых ребят, например, для Зю, Нано это антиматерия. Не зря он часто говорит, чтобы На вместе со своими нанотехнологами валил назад в будущее. Имеется в виду, чтобы Нано ехал к чертям собачьим на Марс.
И действительно, ведь дело уже дошло до обсуждений на уровне парламентских фракций, что надо ввести увеличение уровня народонаселения с помощью клонов. Просто так уже, к сожалению, не получается. Возражение ПП:
– Коррупционеры будут выдавать реальные генетические клоны за электронные. – Извините, но переписывать не буду, просто читайте:
– Все наоборот.
Думаю, как обычно, все сведется к обсуждению резолюции Зю об увеличении количества творческих союзов. И правильно, лучше уж вообще ничего не делать, чем заниматься нанотехнологиями. Почему? Думаю, что эти нанотехнологи приведут нас, в конце концов, к восстанию машин. Такие люди, как мы, перестанут их устраивать окончательно.
Голограмма наклонилась, упала вниз, и разбилась на осколки. Как зеркало. Но благодаря страховке, поставленной Эйно, И не получила, практически, никаких повреждений. Леди не узнала бы, что для нее сделал Эйно, если бы не заметила в компьютере изменение имени двойника. Вместо И, там стояло:
– И-а! – В древности, у племени, жившего здесь до ацтеков, такая метаморфоза с именем означала превращение из жреца в осла. С виду человек практически не менялся, но в душе понимал:
– Я стал ослом. – Он сидел дома, и часами думал:
– Почему это произошло?
Не знаю пока, при каких обстоятельствах это произошло, но это произошло с Адом. Он стал похож не на осла, правда, а на кота, с топорщ… – нет, это слово я не могу перевести – пусть будет просто:
– С модными всклоченными усами и оттопыренными ушами. – Может быть, даже ничего с ним такого особенного и не случилось, просто теперь это модно, вот и все. Но иногда ему снился сон. Он пишет сочинение на тему:
– Как я стал ослом? Я стал ослом, так как… – Что было дальше, Ади не знал. Он просыпался в холодном поту. Он всем рассказывал, что не помнит, что было дальше.
– Или ничего не было, или я не помню, – И нельзя сказать, что он врал. Когда потом он начинал вспоминать события прошлой ночи, то сам удивлялся:
– Откуда это? Неужели это на самом деле ему снилось? Как будто он родился на пересылке. Отец его агент ФБР застрелился в тысяча девятьсот двадцать девятом году во время американского дефолта. Он никак не мог вспомнить, почему? Скорее всего, думал Ад, она была бизнесменом, и во время этого обвала биржи, проиграла все свои деньги. Но на следующий день она… Нет, этот сон оборвался. Под утро уже он понял, что мать его была агентом НКВД. Она добровольно вышла замуж за агента ФБР. Пожертвовала собой ради работы. Он был арестован за разглашение секрета атомной бомбы, и осужден пожизненно. Она думала, что получит звание героя за многие годы страданий, связанных с жизнью в капиталистической стране, но вынуждена была умереть на пересылке во Владимирском Централе. Сын ее родился с усами. Он был котом. По мнению академика Лыско ничего другого и не могло выйти из союза членов совершенно разных сообществ:
– Капиталистического и Коммунистического.
Тогда это было удивительным. Сейчас, в век господства нанотехнологов, никого не удивила фраза Ксе, которая мечтала иметь двух детей в недалеком будущем:
– Хочу иметь – нет, не мальчика и мальчика, и не мальчика и девочку – хочу, чтобы у меня была собачка и… собачка. Но, может быть, я еще передумаю, – добавила леди. – По совету моего персонального наногенетика Павла Лобк я хочу иметь собачку и кошечку. Думаю, им будет весело вместе. Между прочим, сейчас это модно в большинстве семей мира.
Таким образом, перед самым пробуждением он смог дописать:
– Я стал ослом, так как долго не мог понять, кто я на самом деле. Я Кот. Настолько любящий Америку, что вынужден говорить глупости в России. Так как мой пала был фэбээровцем, а мама работала в НКВД. Если бы я жил в Америке, то естественно ничего не говорил бы об Америке, а только о России. Ну, чтобы соединить наконец-то вместе Х и У хромосомы. Америка – это она, а Россия, естественно, – это он. Ведь, собственно, почему американцы выдумали третий способ траханья? Потому что Россия, он, трахает Америку во всех положениях: и в мессионерском, и в классическом, древнем. Третий способ – это она наверху, нельзя не назвать противоестественным. Он не описан ни в одном из нормальных сообществ: ни у собак, ни у волков, ни у лисиц, ни у драконов, ни у гиппопотамов, ни у открытых английским премьер-министром орангутангов.
А И, открыв свой паспорт, только заметила, что ее имя совсем чуть-чуть изменилось. Не на:
– И-а, а на:
– Ир. – Смущало только то, что оно больше было похоже на мужское имя, чем на женское. Повреждение было, но не значительное.
– Мне повезло, – сказала сама себе И, теперь уже Ир. – Ай да, Эйно, ай да молодец! Только теперь придется чаще надевать мужской костюм.
Теперь посмотрим, где теперь находятся наши герои. Так, Адам… Пока его не видно. Ас и Во идут по тайге по направлению к хутору. А… вижу:
– Сид несет Ксе на руках по тайге.
Люди в этом таежном поселке высыпали на улицы, как рассыпавшийся по кухне горох. После долгого лежания пакет, где они жили, прорвался. Почему-то никто не хочет есть горох. Это описание облаков. Теперь диалог:
– Что это было? – спросил Кузьма.
– Это был… мама! Тунгусский Метеорит. – Кажется, это сказал его сосед Федот.
– Инопланетяне! – крикнула высокая охотница Марфа. И приготовилась нанести Федоту удар в челюсть справа.
– Это, наконец, провел свой эксперимент… Тесла, – сказал местный физик-теоретик. Кто бы это мог быть? Ясно, что когда-то этого чернобородого парня выслали сюда за… За что его собственно, выслали? За любовную связь с иностранной разведчицей? Нет, это уже только что было. Правда, там было наоборот. Разведчик был иностранный, а шпионка русская. За подрыв авторитета академика Лысенко, выпустившего на картофельные поля кур. Можно сказать, что он по совету Владимира Высоцкого выдал им талоны на усиленное питание. Только Высоцкий имел в виду картофельных селекционеров, мол, им надо бы давать талоны на усиленное питание, чтобы не ели одни картофельные обрезки, предназначенные для учебных посевов. Но академик решил дело в пользу кур. Ибо… ибо и куры будут сыты, и картофель спасен от нашествия червей. Правда, ученый не подумал в этом варианте ни о жизни червей, ни голодных селекционеров. Спасая одних, уничтожаем других.
Но вряд ли Адама – а это был, оказывается, он – выслали на Тунгуску за это. Скорее всего, за не имеющую официального автора теорию. Теорию о прилетах на Млечный Путь. Эта теория рассказывает об одновременном прибытии на Млечный Путь космических кораблей, независимо от времени их вылета. Хотя не исключено, что его опять соблазнила жена какого-нибудь профессора.
Любой вариант доказывает то, что время в разных системах движется по-разному. Один уже отсидел, а другие только что подъехали. Хотя Адам покинул Пирамиду Солнца позже, чем Ксе и Сид, а они позже сладкой парочки Во и Аса.
Исполинская Марфа схватила первых попавшихся пришельцев из другого мира, и вместе с Федотом затащила в дом.
– Кто это? – спросил Федот. – Опять лекторы с Марса?
– У тебя все с Марса, – почему-то мягко ответила Марфа. Федот почесал голову и задумался. Просто хотел вспомнить, когда это он говорил, что все прилетают сюда с Марса. Ведь сказал же Теоретик, что не обязательно:
– Все с Марса. – Могут появиться люди из Америки.
– Как это? – спросил Федот.
– Телепортация, – ответил Адам. – Вот жду здесь, когда Тесла проведет, наконец, свой Тунгусский Эксперимент.
– Это телепортированные, – сказала Марфа. – будут нам играть в телевизоре. А то, как сломался десять лет назад, так починить некому. – Она показала кулак Федоту. И сказала ребятам, Во и Асу:
– Давайте, полезайте в телевизор. – Она так потом их и называла целую неделю:
– Те и Ле. – Ребята ее плохо слушались. Или не слушались вообще. Например, Марфа им говорила:
– Хочу сегодня кино про судью Дреда. Она начинала шепотом считать, и показывать пальцем то на одного, то на другого. Это происходило каждое утро. Марфа выбирала судью Дреда, который потом, в большом, в человеческий рост прямоугольнике, называемом телевизором, должен бить преступника, незаконно захватившего управление деревней. Этот преступник, брат судьи Дреда, не раз возражал, что по-настоящему-то если рассуждать, надо бить по очереди.
– Нет, нет, я хочу, чтобы всех бил судья Дред.
– Ну, почему?! – возмущался брат.
– Он делает это лучше тебя. – А ведь они играли судью по очереди.
– Мы играем судью Дреда точно по очереди, – сказал Ас. – Зачем вы нас каждый день выбираете?
– Какая разница, – сказал Во, – между правым и левым?
– Это просто, с какой стороны посмотреть, – сказал Ас.
– Не думаю, что вы американцы, – сказала Марфа, а Федот подтвердил ее слова покачиванием головы. И она попросила пригласить для разъяснения ее позиции Теоретика.
– Друзья мои, – сказал Адам, – это только кажется, что Право и Лево – это в принципе одно и то же. Нет. Вот возьмем ноутбук. Если он настроен сразу печатать на русском языке, то это Право. Одно нажатие и:
– Пуск! – А если Лево? Что будет? Вот посмотрите, канители не оберешься. Компьютер настроен сначала включить печать на английском языке. Вы должны сначала его переключить на русский. Вы отвлеклись, и не знаете, сделали ли уже это переключение. Просто так проверить эту информацию вы не можете. Нажимаете на клавиатуру, и да, оказывается, вы уже сделали это переключение. Язык – русский. Но в другой раз вы подумаете, что переключение не сделано, а оно уже было сделано. Нажатие – и вы видите английский язык. Нужно опять переключать на русский. Конечно, можно посмотреть, какой установлен язык, без нажатия на кнопку клавиатуры. Но ведь вы делаете все автоматически, и не смотрите по сторонам, или вниз. Да и сам внимательный взгляд на надпись – это тоже нажатие на кнопку. Таким образом, Право – это автомат, а Лево требует размышлений.
– Я в это не верю, – сказал упрямый Ас.
– А я в это принципиально не верю, – сказал еще более упрямый Во.
– Я на это надеялась, – сказала Марфа. И добавила, обратившись к Адаму:
– Ты свободен, красавчик. И да: Федот, выдай ему полтора кило икры.
Простите, что?! Как я сразу не догадался. Это была Мэрилин Монро, а Федот ее Максим Максимыч. Не было акцента, как нет его при выборе языка: ведь мы думаем, что там:
– Всегда русский.
Я думал, что они все еще пьют пиво в сибирском ресторане. Но перемещение людей в пространстве и времени без видимой траектории, это еще не сказка. Сказка будет впереди. И начинается она в Библии. Это два противоречия. Неожиданное для земной логики исчезновение названного отца Иисуса Христа – Иосифа. Допустим, это был бы отец Ломоносова. Он уехал из дома учиться в город. Можно ли считать, что в его биографии отец уже не существует? За время учебы Ломоносова, за время его открытий отец его мог еще выловить хоть тысячу тонн рыбы и продать ее. Какое это может оказать влияние на возможность открытий Ломоносова? Кажется, что никакого. А вот если бы прошла информация, что отец его умер, это бы отразилось на его психике. Ведь даже по рукам можно определить:
– Умер ваш отец, или нет. – Значит, удар от этого события очень силен. Но, во-первых, в Библии акцент настолько силен, что даже очень маленькое событие окажет влияние на то, что будет думать, а точнее, что скажет Иисус Христос. Поэтому все ищут Иосифа. Где он? И во-вторых, в отличии от Ломоносова, кажется, что вся семья Иисуса участвует в его деятельности. Точнее, написано, что семья хочет участвовать, но Иисус не пускает их в дом. То есть в прямое участие. Но и стояние вне дома – это тоже явное участие. Такое впечатление, что полетами в космос занимается не только один Королев, но и вся его семья. Все хотят принять участие в строительстве ракет. Все хотят подать свой голос за ту или иную конструкцию ракеты. Пять надо двигателей или двадцать четыре?
– Дайте и нам сказать! – И вот получается, что Иосиф нигде ничего не говорит. И не умер, и не жив. Как это может быть? Все это спрашивают, и не находят ответа.
Второе противоречие – это исчезновение Самого Иисуса Христа. Неизвестно, где он был с двенадцати до тридцати лет. Ведь если узнать, где Он был, например, в Индии, то можно понять, что, собственно, Он говорил. О чем?! Можно дать Его словам большую конкретизацию. Можно было даже просто абстрактно, по школьному, написать, что Иисус ходил по синагогам, разговаривал с фарисеями и книжниками. Но не как учитель, а как ученик. Ну, чтобы войти в курс дела. Нельзя же просто так, от сохи, то есть от рубанка и топора, стать ученым. Нет, ничего этого не сделано.
Получается, что это ярко выраженное:
– Отсутствие. – Есть прямое указание на конструкцию Пространства и Времени. В этом времени нет никаких событий. Иосиф выступает в роли отца Иисуса, идет в буфет, выпивает пива с икрой, и едет домой.
